Мы – русский народ - Федосеев Юрий Григорьевич. Страница 15

От 30 до 70 % капитала в торговле и перерабатывающей промышленности тоже принадлежало евреям.

Хотим мы того или нет, но подобное положение дел в стране, где основное население — русские, не очень-то согласовывалось с такими понятиями, как равенство и справедливость. Отсюда и неприязнь к чужеземцам-толстосумам.

Наступление евреев шло по всем направлениям, в том числе и в сфере культуры, где они попытались было занять ведущее положение, но, к счастью, тогда степень таланта определялась еще не деньгами, и не капиталом, и даже не средствами массовой информации. Ни в художественной литературе, ни в живописи им не удалось достичь каких-то высот. Зато в журналистике, критике, то есть в сферах формирования общественного мнения, они преуспели. И не случайно даже С. Ю. Витте, относившийся к еврейству с большой симпатией, не без раздражения отмечал: полуеврейская пресса «вообразила, что теперь вся власть в их руках, а потому самозабвенно нахальничала…». Еще большую роль в политической жизни они стремились играть через оппозиционные правительству партии и периодику. От 50 (по Александру III) до 90 % (по Николаю II) революционеров были выходцы из еврейской среды. Журналистика практически полностью находилась под их контролем, о чем свидетельствует еврейское представительство всех 24 русских газет, аккредитованных при Государственной думе в 1908 году.

Однако, рассматривая вопросы взаимоотношений русских и евреев, не следует концентрировать внимание лишь на негативе. История хранит немало и положительных примеров, которыми могут гордиться и евреи, и русские. Правда, они больше подходят под категорию «исключение из правил». Скажем, подлинно русскими патриотами были Девиер — генерал-адьютант Петра I, ставший затем генерал-полицмейстером Санкт-Петербурга; барон Шафиров — финансист Петра I, граф Канкрин — министр финансов при Николае I, Кауфман — Туркестанский генерал-губернатор, генерал Грулев, много сделавший для изучения и освоения Дальнего Востока. Среди творческой интеллигенции истинно русским по духу был художник Исаак Левитан.

Подводя итог разговора о взаимоотношениях наших народов в означенный период истории, я склонен утверждать, что русские, основываясь на естественном праве аборигена-хозяина, до определенного времени достаточно успешно сдерживали еврейскую экспансию. Но именно это законное право и практика его применения были гневно осуждены как рецидивы варварства и домостроевщины мудрствующими интеллектуалами, не отождествлявшими себя с русским народом. Вместо христианской морали, утверждавшей: «Гнушайтесь врагов Божиих, поражайте врагов Отечества, любите враги ваша», эти космополитствующие атеисты насаждали так называемые цивилизованные методы и общечеловеческие ценности, распространяющие «любовь» к личным врагам на врагов Отечества и веры. Такая постановка вопроса дала реальную возможность европейским державам направить поток еврейской миграции на восток, а евреям — найти очередную жертву своей «предприимчивости», благодаря чему они, как в библейские времена, «расплодились, и размножились, и возросли, и усилились чрезвычайно, и наполнилась ими земля та».

Вот какая картина открылась мне после изучения документов, исторических трудов и свидетельств минувшего. А ведь это был канун тех революционных событий в России, которые «потрясли мир» в самом начале XX столетия. Речь о трех революциях — 1905 года, Февральской и Октябрьской 1917 года.

КАНУН ВЕЛИКОГО ЭКСПЕРИМЕНТА

Роль евреев в европейском революционном движении общеизвестна, и мы об этом уже немного говорили, но то влияние, которое они оказывали на судьбу России в начале XX века, беспрецедентно. В стране не было ни одной демократической газеты, ни одного оппозиционного движения, ни одной революционной партии, где бы они не занимали ведущего положения. Все внешние враги России (Япония, Германия, Австро-Венгрия) пользовались финансовой поддержкой еврейского капитала. Все революционные партии, боровшиеся с русской государственностью, вплоть до большевиков, подпитывались из тех же источников. Перечень банкиров и посредников говорит сам за себя: Яков Шифф, Ротшильд, Варбург, Штраус, с одной стороны, и Пинхус Рутенберг, Парвус, Троцкий, Я. Ганецкий — с другой.

Говорили мы и о том, что еще со времен Великой французской революции в авангарде иудейского наступления шло масонство. Так вот, запрещенное указом Александра I российское масонство, просуществовавшее весь XIX век в подполье, стало набирать силу. К его возрождению приложили руку такие деятели международного масонства, как Филипп и Папюс, а также представители российской элиты: великий князь Александр Михайлович, граф Мусин-Пушкин, принц Ольденбургский. Проникало оно в русскую действительность под покровом гуманизма через «Лигу просвещения», «Народный университет», общество «Маяк» и воспитывало у своих учеников идеи избранности, космополитизма и презрения к национальным ценностям России. В 1905 году, как грибы, стали расти профессиональные союзы: врачей, адвокатов, учителей, журналистов, инженеров. В этих союзах практически всеми делами заправляли масонские деятели из «Союза освобождения», преобразовавшегося впоследствии в кадетскую партию. Пройдя в Государственную думу I и II созыва, масоны и там оказывали большое влияние на депутатский корпус. Масоны упорно рвались в уездные управы, губернские и городские гласные. Вскоре они получили высокие должности при дворе и ключевые — в правительстве: военный министр Поливанов, министр иностранных дел Ламздорф, министр внутренних дел Урусов и его заместитель Джунковский, министр торговли и промышленности Федоров.

С началом Первой мировой войны предприимчивые масоны, пользуясь либерализмом Николая II и его неспособностью дать отпор воинствующей оппозиции, настойчиво дискредитируют правительственные учреждения, занимающиеся продовольственным и вещевым снабжением армии, поставками боевого снаряжения. Делается это сознательно: из-под контроля государства столь «вкусная» деятельность переходит в ведение всероссийских Земского и Городского союзов, объединившихся впоследствии в печально известный Земгор во главе с масоном князем Львовым. Земгор имел разветвленную сеть своих комитетов по снабжению армии. Его многочисленные чиновники (в народе их звали «земгусарами»), набранные преимущественно из числа «кадетов» и «октябристов» (читай — масонов), почему-то именовали себя «прогрессивной общественностью».

Начавшееся шельмование правительства не ограничилось только вопросами армейского снабжения. Дело дошло до прямых обвинений в государственной измене. Через две недели после ареста полковника Мясоедова казнили, арестовали военного министра Сухомлинова, правда через некоторое время вынуждены были освободить из-под стражи за отсутствием улик, совершенно запугали императрицу, — она, медсестра военного госпиталя, не смела даже возвысить голос в свою защиту.

Добившись успеха в земствах и городских думах, масоны предпринимают попытку расширить свою социальную базу за счет создания торгово-промышленного, кооперативного, крестьянского и рабочего всероссийских союзов с тем, чтобы объединить их впоследствии под общим руководством Союза союзов. Однако попытка не удалась: на сей раз они встретили сопротивление как со стороны промышленников, так и со стороны рабочих. Но неудача их не смутила. Они берут на вооружение новую тактику. Для негласного руководства антиправительственной деятельностью создается Особое бюро Прогрессивного блока Государственной думы, которое летом 1916 года пытается провести ряд законопроектов, направленных на коренное изменение государственного строя и введение двоевластия в стране. В сентябре-октябре того же года «прогрессисты» имитируют резолюции съездов «общественных деятелей», призывающие к смене правительства.

Натолкнувшись на сопротивление двора, масоны идут ва-банк и переходят к решительной стадии своей антигосударственной деятельности — к заговору против царя. Либерально-масонские лидеры разрабатывают несколько вариантов отстранения от власти Николая II вплоть до его физической ликвидации. В масонских ложах в открытую обсуждается состав нового правительства, утверждаются списки лиц, «годных новой администрации».