Беды Эфриджима - Макалистер Кейти. Страница 6

Час спустя мы уже подъехали к лагерю, где собрались феи, чтобы отпраздновать летнее солнцестояние. Я понял, что мы прибыли по адресу, не только потому, что повсюду пылали костры, но и потому, что по лесу шатались фееподобные существа в длинных прозрачных платьях и венках из цветов на голове. Все присутствующие на празднике дамы были феями.

— Вы только полюбуйтесь на них! — прорычала Титания, обращаясь к спрятавшимся за окружающими озеро деревьями участницам Наступления нимф. — Бегают между кострами с таким видом, как будто они являются духами земли, а не мы!

— Благодаря им слово «резвиться» и в самом деле обретает новое значение, — заметил я, наблюдая за феями, прыгающими у костров, подобно обкуренным обезьянам. — Эй, да когда они оказываются против света, эти платья вообще ничего не скрывают. Ни фига себе!

— Они считают себя избранными, потому что Оберон лишил нас своей благосклонности, — фыркнула Титания. — Но мы больше не желаем с этим мириться!

— Земля — это наша стихия! Мы вернем то, что принадлежит нам по праву! — пробормотала нахмуренная нимфа. — Мы будем править этой ночью, потому что мы были для этого созданы!

— Пусть и не просят о пощаде! — воскликнула Титания, принимая из рук одной из нимф длинную тонкую шпагу и поднимая ее вверх, как путеводную звезду. — Пленников не брать и никого не щадить!

— Детка, это строго между нами, но мне кажется, что ты пересмотрела «Властелина колец», — прошептал я, наклоняясь к ней, чтобы меня не услышали другие нимфы. — Ты не Вигго, сестричка. Если тебе нужен мой совет…

Он ей был не нужен.

— Это война, сестры! — перебила она меня, тыча шпагой в сторону скачущих в свете костров ни в чем не повинных фей. — Они или мы! Я прошу вас только об одном: оставьте этого лживого предателя Оберона мне! Нимфы, вперед!

С боевым кличем группа женщин ринулась вперед, сея панику среди резвящихся фей. Феи с визгом разбегались в разные стороны, сталкиваясь друг с другом и размахивая руками так беспорядочно, что это придавало им сходство с переодетыми в фей курами. В воздухе повисло густое облако пыли.

Это был хаос, самый настоящий хаос, и хотя одна из нимф сунула мне в руки грабли, прежде чем ринуться в бой, как нунчаками размахивая обрывком садового шланга, я старался держаться подальше от разъяренных нимф.

— Милые… э-э… крылышки… — пробормотал я, когда мимо меня, визжа во всю глотку, промчалась облаченная в прозрачное платье фея, спасающаяся от одной из нимф.

Я побрел дальше и наткнулся на двух нимф, пригвоздивших к земле эльфа. Они изо всех сил колотили его по голове букетом цветов, которым он, судя по всему, ранее украсил свои бедра (как правило, эльфы не являются самыми мужественными представителями Потустороннего мира).

— Два на одного, мне нравится ваш стиль, — сообщил я нимфам, одобрительно сигналя им большими пальцами рук и спеша пройти мимо.

Нимфам не потребовалось много времени, чтобы внести полное смятение в ряды эльфов и фей. Через десять минут после начала наступления вся эта пестрая сказочная компания стояла посреди лагеря, сбившись в переливающуюся и мерцающую блестками кучу. Оттуда время от времени доносились сдавленные рыдания и тихие слова утешения. Впрочем, это не представляло проблем для охраняющих их и все еще бряцающих оружием нимф.

Никто из поверженных фей даже не пытался сопротивляться. Никто, кроме их предводителя. Титания оттеснила своего бывшего к самому большому костру. Он оказался рослым белокурым парнем с пушистой шевелюрой и венком из листьев плюща на голове.

— Вот ты где!

— Титания! Любовь моя! Моя дорогая! Моя единственная… э-э… радость! Как я по тебе скучал!

— Лживый ублюдок! — прошипела Титания, нарезая круги вокруг Оберона.

Две нимфы держали его за руки, а она все кружила, нацелившись на него острием шпаги. Виду Оберона был самый обеспокоенный.

— Говоришь, скучал? Да ты же сам запер меня в Акашу, чтобы беспрепятственно трахать какую-то наяду!

— Это было ошибкой! Я был ослеплен! Временное умопомрачение! Ничего больше! Как только я пришел в себя и осознал, что она вынудила меня сделать, я из кожи вон лез, пытаясь тебя освободить. Я так мечтал снова обнять тебя, моя дражайшая и прелестнейшая Титания!

— Чем и объясняется то, что ты изгнал из Суда всех нимф, — фыркнула Титания, закладывая очередной круг.

И она начала то там, то тут тыкать его концом шпаги. Крови не было, но каждый раз, когда острие шпаги касалось тела, Оберон испуганно вздрагивал.

— Я был ослеплен! — повторил он, начиная потеть. — Клянусь, я ни за что не сделал бы ничего, что могло бы навредить тебе или твоим девчонкам…

Шпага достаточно сильно вонзилась в кожу, и на этот раз на ней заблестела капля крови.

— Леди… Я хотел сказать «леди»! — взвизгнул Оберон. — Я ни за что не сделал бы ничего, что могло бы причинить вред тебе или твоим леди! И ты это знаешь, моя единственная. Я живу ради тебя, любовь моя. Мое сердце бьется для тебя, только для тебя. Возьми мою корону, мои крылья, забери у меня все… Все, кроме своей любви!

— О черт! Кажется, сосиска с соусом чили, которую я съел сегодня за обедом, лезет обратно, — простонал я, потирая живот. — А еще тошнотворнее можешь, дружище? Еще один раунд признаний в любви, и меня вывернет наизнанку.

Оберон сверкнул на меня глазами, прежде чем снова придать им щенячье выражение и уставиться на Титанию.

— Ослеплен, говоришь?

Титания остановилась, окидывая оценивающим взглядом то, что находилось перед ней.

— Ослеплен, моя дорогая! Другого объяснения я просто не нахожу, моя красавица! Ты же знаешь, что я посвятил тебе всю свою жизнь.

Я ему не поверил, но Титании, похоже, это представление показалось достаточно убедительным. Она опустила шпагу, позволив Оберону сгрести себя в объятия и начать нашептывать себе на ухо слащавый и настолько очевидный бред, что будь у Титании хоть что-нибудь в голове, она бы сразу поняла, что это очередная манипуляция.

— Меня сейчас и в самом деле вырвет, — сообщил я ближайшей нимфе, той самой, которая обожала хмуриться и которая тоже, кстати, немного позеленела. — Эй, Ти! Может, отправишь меня в Париж, пока вы с Обероном не улетели на крыльях любви в страну Трахландию?

— Разумеется. Кобс, отвези демона к порталу в Хельсинки и проследи, чтобы он отправился в Париж. Итак, Оберон, как насчет аннулирования распоряжения, запрещающего нимфам появляться в Суде?

Парочка направилась в сторону леса.

— Как ты думаешь, это надолго? — поинтересовался я у нимфы по имени Кобс, сделавшей мне знак следовать за ней.

Остальные нимфы начали распускать толпу фей, которые нервно подергивались, когда к ним приближался кто-нибудь из воительниц.

— Оберон — умный мужик. Я сомневаюсь, что ему захочется еще раз разозлить Титанию. Особенно после того, как он увидит, что она привезла с собой, — добавила она, кивая на нимфу, которая пробежала мимо нас и подала Титании большую коробку.

— Да ну? И что же она привезла? Что в этой коробке?

Нимфа загадочно улыбнулась и вскочила на мотоцикл.

— Кусачки для крыльев.

— Наконец-то я в Париже! — вздохнул я, поднимаясь на ноги.

Телепортация — тяжелое испытание для костей, хотя большинство телепортационных компаний додумались подкладывать амортизирующие подушки в пунктах приема, так что, прибывая к месту назначения, пассажир больше не рискует что-нибудь себе сломать.

— Ох! — застонал я. — Кажется, я заработал растяжение селезенки или что-то в этом роде. Но самое главное — я в Париже! Держись, Сесиль, папочка спешит к тебе!

Лапочка за стойкой телепортационной компании даже не оторвалась от своего журнала, когда я жизнерадостно улыбнулся ей, прежде чем выйти за дверь. Я остановился на пороге, чтобы вдохнуть сырой, напоенный выхлопными газами и запахом плесени воздух Парижа, который так хорошо знал и любил.

— Наконец-то я в Париже! — радостно повторил я и сделал шаг на улицу, где меня тут же сгребли два крепких мордоворота.