Потерянная - Плотников Сергей Александрович. Страница 36

Я вызывал меню интерфейса дополненной реальности, и открыл опять переданный мне Нурс файл: хоть так отвлечься. «Возможно, ты захочешь когда-нибудь меня найти». И какой-то сложный скрипт внутри — явно работа Фомки. Насколько мне хватало куцых познаний, полученных от донора памяти, скрипт отправлял сам себя на какой-то публичный сервер, расположенный в общедоступной зоне глобальной сети ФСС, что-то там скачивал и автономно достраивался из этих материалов, запускался заново… и так много раз — по циклу. Каков должен был стать итоговый функционал «закладки», можно было только догадываться. Н-да, Латта не из тех людей, кому можно просто позвонить… А учитывая, что последний год мы провели просто вне зоны действия глобальной сети в принципе (это оставляя за скобками принцип функционирования самого распределённого межпланетного потомка «Интернета», тоже не гарантирующий мгновенной связи), на скорый ответ можно не рассчитывать. Как и на долю с трофеев… не то, чтобы меня сейчас это сильно волновало.

«Небо» чернело уже во всей верхней полусфере. Ещё чуть-чуть — и мы сможем увидеть над горизонтом место космического боя. Скорей бы уже… и будь что будет. Права Нурс — планируют только лохи. Иначе вообще в какой-то момент свихнуться можно.

28

Я много чего ожидал увидеть и был готов в зависимости от этого действовать: и то, что силы корпорации пройдутся катком по флоту и группировке «свободных», и мы встретим на орбите только облако обломков, или застанем фазу, когда весь бой растянется на позиционные стычки отдельных кораблей, даже был готов увидеть, что противники нанимателей «Панцирной рыбы» пусть с потерями, но отбились — на этот случай транспортёр-ганшип с «Карата» послужил бы нам неплохим пропуском… однако действительность, несколько превзошла ожидания. Да, бой продолжался, и его можно было отнести к «позиционной» фазе… но гораздо лучше подходил термин «свалка». Когда-то это слово обозначало не массовое захоронение отходов под открытым небом, а этап рукопашного боя… впрочем, в какой-то мере подходили оба значения.

Обязательное для космического боя внушительное облако обломков, размазанное по орбите, разумеется, тоже присутствовало, как и несколько остовов средних и малых судов, измочаленных попаданиями орудий ПКО и ракет до состояния плохо идентифицируемых медленно дрейфующих куч металлолома. Ещё один, почти целый малый корабль, пока можно было разглядеть сквозь пелену атмосферы НК-4-8: бездонный газовый океан уже почти проглотил лишившееся хода после нескольких попаданий в корму во время неудачного манёвра судно корпов. Бой продолжался там, где раньше находилось ядро орбитальной группировки: из всех служащих базами транспортных кораблей «свободных» на месте осталось четыре борта, изредка постреливающих в сторону пятого корабля. «Панцирной рыбы». Вооружённый транспорт нофо не оставался в долгу, отплёвываясь в ответ плазмой из уцелевших орудий. Несмотря на не успевающие затягиваться адаптивным композитом обшивки следы многочисленных попаданий и выведенный из строя отсек маршевых двигателей, больше напоминающий теперь оплавленный обрубок, в остальном внутренние структуры судна пострадали, похоже, незначительно, заодно сохранив жизни отряду наёмников и экипажу. Чего нельзя было сказать об их противниках — корпуса четвёрки «свободных» несли такие проломы, что никакие продвинутые материалы с памятью формы не могли справиться. Ситуация была бы патовой и даже с небольшим преимуществом для «Рыбы», если бы не совсем уж ничтожное расстояние между участниками сражения: видимо израсходовавший весь маневровый газ на торможение после потери маршевых двигателей и полностью лишившийся возможности двигаться корабль на наших глазах пытались взять на абордаж.

Картина боя, транслируемая с курсовых видеосенсоров, работающих в режиме максимального увеличения, очень быстро начала обрастать подписями и цифрами: Флоя с мехнами по давно отработанной на миссиях схеме включилась в работу, пополняя доступную информацию из всех доступных источников и сразу выводя результат её анализа всем остальным. Спустя несколько секунд пошло видео с уцелевших сенсоров на броне…

— Вашу ма-ать… — Протянула Василиса на чистом русском языке, и я её даже не одёрнул. И не из-за произошедшего недавно, нет, а потому что это было самое мягкое, что мне самому просилось на язык. «Рыбу» не пытались взять на абордаж — её брали. У местных шахтёров, или кем они себя ещё там считали, было заметно более паршивое снаряжение — по крайней мере, у большинства, но их было больше, гораздо больше. Отряд, когда он полностью собирался на корабле, насчитывал около восьми десятков человек, не считая совсем уж новичков, взятых на экспресс-обучение в «мясо». Сейчас, если верить данным, получаемым через сеть Флоей, борт защищало около пятидесяти человек, и сражались они против чуть ли не четырёх сотен нападающих — в среднем, по сотне уцелевших с каждого корабля.

Да, противники не были спаяны в единую ударную группу, сражались или своими привычными артелями, или вообще поодиночке. Да, фактор брони и оружия играл свою роль. Но чёртово количество! Кроме того, «огня» добавляли три орудийные башни ПКО двух наиболее целых транспортов «свободных». Стреляли они редко — не хватало снарядов или канониры явно осторожничали, вовсе не стремясь разрушить уже почти трофей. Противопоставить защитникам «Рыбы» было нечего: плазменная турель на носу просто физически не могла повернуться на нужный угол и, в итоге, просто тупо отгоняла пытающихся проникнуть с этого направления. Таким образом, пушки делали очередную дыру в обшивке, туда лезла штурмовая партия, встречаемая экипажем… и процесс повторялся в другом месте, раздёргивая и так не слишком большие силы защиты по разным направлениям. То, что нофо просто в какой-то момент кончатся, понятно было и той и другой стороне, но — что наёмники могли сделать? О том, чтобы высунуться и попробовать подавить проклятые турели ручным оружием не шло и речи — просто некому было и, думаю, нечем. Помогла бы, быть может, любимая супер-пушка Латты — но наёмницу перед боем «умно» отослали на усиление диверсионной группы, в которую волей Рамира превратились я с детьми и Флоя с Паком и Еном. С другой стороны, если не знать о пси-способностях моих отпрысков, решение было в чём-то логичным: на «Карате» ожидалось полноценное боевое столкновение, а усиление по размерам должно было уместиться в квоту команды… Или Нурс сотоварищи в очередной раз сплавили подальше от места событий, где «Буря» могла показать своё превосходство перед командой и, не дай бог, завоевать авторитет…

— Отец. — Немного непривычно позвал меня Егор.

— Что? — Я повернул к сыну голову, мысленно несколько отстранённо продолжая оценивать ситуацию.

— Что нам делать?

О. О! Вот, значит, как? Что нам делать?! Сначала испортить всё, а потом спрашивать меня? Пожалуй, в этот раз сдержаться было сложнее всего: как я не пытался себя уговорить, что эксцессы, подобные нашей семейной «размолвке» — это норма, все родители и дети через такое проходят, всё равно, внезапно вернувшаяся обида, меня буквально душила, так и норовя сказать что-нибудь… с непредсказуемыми последствиями. Спасибо космическому бою, в эпицентр которого все мы сейчас на приличной скорости летели — иначе бы я точно сорвался. Что делать, что делать… как я понимаю, подкорректировать курс и пролететь мимо, пока до нас никому дела нет, не прокатит за предложение? Флоя же сказала, что не может свои обязательства сложить, а долг наёмника — защищать свой отряд и его имущество в том числе, это во втором параграфе от начала написано, я точно помню. Кроме того, большой шанс, что если предоставить событиям идти своим чередом, ещё неизвестно, получится ли потом убраться с орбиты НК-4-8: вернутся корпы за контрактниками или нет — это тот ещё вопрос… кстати, если есть кому возвращаться. А Нурс мы можем просто не дождаться или пропустить: на её месте я бы месяц просидел внизу, а потом по-быстрому убрался, стартовав из атмосферы газового гиганта в районе полюса… Чёрт.