Слеза ангела - Корсакова Татьяна Викторовна. Страница 13

Света как раз дожевывала бутерброд, когда в дверь настойчиво позвонили. Аделаида! Как пить дать Аделаида. Пришла устраивать ей джихад за испорченное имущество. «Может, не открывать?» – мелькнула трусливая мысль.

– Светка, паскуда, открывай! – послышался из-за двери дребезжащий голос. – Я знаю, что ты дома, террористка! Слышала, как ты там топаешь! Открывай, а то милицию вызову!

Света сделала глубокий вдох, распахнула дверь, едва не пришибив ею соседку.

– Доброе утро, Аделаида Карловна, – сказала она как можно вежливее.

– Доброе?! Где ты тут видишь доброе утро?! – взвизгнула старушка, просачиваясь в квартиру.

– Аделаида Карловна, я все оплачу, – Света решила брать быка за рога.

– Что ты мне оплатишь? – подбоченилась соседка.

– Ремонт.

– Ремонт?! А кто оплатит мне загубленную антикварную мебель, персидский ковер и Васнецова? А? Я кого спрашиваю?

Вообще-то, мебель у Аделаиды Карловны была никакая не антикварная, а просто дряхлая. Там и мебели-то – продавленный диван, этажерка да скрипучий шифоньер. Ковров персидских у нее отродясь не водилось, так, синтетический половичок, затертый до дыр. А Васнецов? Ну, с Васнецовым дела обстояли сложнее. Поди сейчас отыщи репродукцию его «Аленушки» шестидесятого года выпуска. Вот это, пожалуй, антиквариат.

– Ну, что ты молчишь, проходимка?! – Аделаида Карловна схватилась за сердце и закатила глаза. – Кто нервы мои расшатанные вернет, здоровье загубленное?!

– Сколько? – спросила Света.

– Что – сколько? – алчно зыркнула на нее соседка.

– Сколько денег вам нужно, чтобы отреставрировать мебель, заменить персидские ковры и разобраться с расшатанными нервами?

– Откупиться надумала?! – Аделаида Карловна задохнулась от праведного гнева. – Ишь, богатейка выискалась! Знаем мы, чем ты по ночам зарабатываешь! Мне твои грязные деньги без надобности, греховодница! Деда своего, царствие ему небесное, в могилу свела и меня хочешь свести? Не дождешься!

– До свидания, Аделаида Карловна, – сказала Света с мрачной решимостью.

– Что?! Да как ты?.. Да я тебя!..

– По судам затаскаете – я в курсе. А сейчас дайте мне, пожалуйста, возможность побыть одной. Видите ли, после бурной ночи я хотела бы отдохнуть.

– Значит, по-хорошему мы не желаем, – прошипела Аделаида Карловна. – Значит, мы умные шибко. Ну-ну!

– Выйдите из моей квартиры, – отчеканила Света и распахнула дверь пошире, чтобы соседке было удобнее выходить.

– Ты еще пожалеешь!

– Не сомневаюсь.

– Да я в ЖЭК жалобу напишу, и на работу твою, и в институт, и в суд…

– Про Гаагский трибунал не забудьте, – подсказала Света, вежливо, но неуклонно тесня разбушевавшуюся соседку к выходу.

– Думаешь, ты от меня так просто отделаешься? Да я… – Выслушивать список мер, которые предпримет Аделаида Карловна, Света не стала, захлопнув дверь прямо у нее перед носом.

Увы, она недооценила борцовские качества соседки – через мгновение заверещал дверной звонок. Аделаида Карловна не желала сдаваться. Пришлось звонок отключить, но и это не помогло – дверь содрогнулась под градом ударов. И откуда у этой мымры столько энергии?!

Энергии хватило на пятнадцать минут активных действий, а потом из-за двери послышался страдальческий стон и причитания – началась вторая часть марлезонского балета. Света ни на секунду не сомневалась, что очень скоро к их дому подъедет «неотложка», спасать «умирающую от инфаркта» Аделаиду Карловну. Она «умирала от инфаркта» с периодичностью один раз в неделю, и сотрудники «Скорой» их дом уже тихо ненавидели, потому что «умирающая» регулярно строчила на них жалобы во все инстанции «за некачественное обслуживание, жестокосердие и врачебную халатность».

Предположения подтвердились: через десять минут с улицы послышался вой сирены. Света выглянула в окно. Аделаида Карловна лежала на скамейке перед подъездом – наверное, специально спустилась, чтобы медикам было сподручнее спасать ее от инфаркта – и оглашала окрестности душераздирающими стонами. Рядом суетился Митрич. Чуть поодаль стояла парочка «собачников» вместе с притихшими питомцами. Мысленно пожелав удачи врачам, Света закрыла окно и для надежности задернула шторы. Все, теперь спать.

Сон пришел сразу, едва только Светина голова коснулась подушки. Нельзя сказать, что он был безмятежным. Ей снился страшный незнакомец, пустынная аллея и красные луны в провалах черных глазниц. Ей снились Митрич с лысой метлой и что-то вещающая с трибуны Аделаида Карловна, а еще рулетка и «математик» Виталик – замечательный набор персонажей, просто великолепный. Поэтому, наверное, не было ничего удивительного в том, что проснулась она не вечером, как планировала, а в половине двенадцатого дня.

Света села в постели, потерла глаза, прислушалась к себе. В целом все было нормально, организм отдохнул и рвался в бой. Ей, кстати, было что ему предложить. Если поторопиться, то вполне можно застать декана на месте…

Диск декану не понравился настолько сильно, что он даже не стал его просматривать, а сразу зашвырнул в мусорку.

– У меня есть копия, – на всякий случай предупредила Света, – специально для вашей супруги.

– Это грязный шантаж! – Его лицо пошло багровыми пятнами.

– Да, – девушка согласно кивнула, – но вы не оставили мне выбора.

– Что ты хочешь, Корнеева?

– Проще сказать, чего я не хочу. Я не хочу, чтобы вы прилюдно меня оскорбляли. А еще я не хочу ходить на субботние отработки.

– Это все? – Декан обмахнулся галстуком, как показалось Свете, с облегчением.

– Да.

– Я подумаю.

– Подумайте, пожалуйста, прямо сейчас, – она решила проявить настойчивость.

– Хорошо, – декан шумно выдохнул воздух, – но тебе, Корнеева, это с рук не сойдет, имей в виду.

– На том диске видно, как вы целуетесь с девушкой легкого поведения, – Света безмятежно улыбнулась. – Если это не заинтересует вашу жену, то в Интернете найдется немало желающих полюбоваться на чужие пороки. Всего хорошего, – дожидаться ответа не было смысла, все равно оппонент примет правильное решение.

Уйти домой незамеченной не удалось, в холле Света нос к носу столкнулась с Иваном.

– Корнеева! – он поймал ее за рукав куртки. – Это что еще за дела? Тебя почему сегодня на занятиях не было?

– Так вот она я, – бодро отрапортовала Света.

– Совесть только к обеду проснулась? – усмехнулся староста.

– Совесть и я вместе с ней. Ванечка, я сюда по делу забегала, можно я пойду?

– А учеба – это не дело? – Иван нахмурился. – Корнеева, ты что, с Ритки пример решила взять? Так смотри, этот пример до добра тебя не доведет.

– А при чем здесь Ритка?

– А при том, что эта оторва на занятия тоже не явилась.

– Ну, так у нее же новая любовь, – Света нашарила в сумке мобильный.

– Любовь новая, а «хвосты» старые, – изрек Иван. – Ты кому звонить собралась?

– Ритке, буду ее вразумлять, – она набрала номер подруги.

– Бесполезно, – Иван махнул рукой, – я уже пытался вразумить, но у нее телефон отключен.

– Наверное, еще не проснулась после вчерашнего свидания, – предположила Света, вслушиваясь в гудки вызова.

– Уже третий час дня! Что значит – не проснулась?

– А чего ты так переживаешь, Ванечка?

– Если не я, то кто? – буркнул Иван и нахмурился.

– И то верно. Если ты за нас, непутевых, не порадеешь, больше никто не порадеет. А давай заключим сделку. Я сегодня на последнюю пару не иду, а за это обязуюсь найти Ритку. Вань, ну физкультура ж последней парой! Ну, грех же ее не пропустить.

Иван поколебался, но скорее для проформы, а потом согласился:

– Хорошо, а физруку скажу, что у тебя живот разболелся.

– Он у меня уже на прошлой неделе болел. Давай лучше голова. Голова – это как-то элегантнее.

– И так же неправдоподобно, – отрезал Иван. – Ладно, иди, Корнеева, я что-нибудь придумаю.

Ритки дома не оказалось. Ее папаня-алкоголик, обдавая Свету ядреным перегаром, сообщил, что доча со вчерашнего дня не появлялась. Как убежала на свиданку в какой-то голубой – прости, господи! – ночнушке, так больше и не показывалась. И если вдруг Света эту шалаву раньше него встретит, то пусть передаст, что назад ей ходу нет, потому как не позволит он позорить свое честное имя.