Слеза ангела - Корсакова Татьяна Викторовна. Страница 5

Действовать нужно было прямо сейчас, потом может быть уже поздно.

– По какой системе играете? – вежливо поинтересовалась она…

Сабурин

Девчонка-крупье улыбалась и таращилась на него своими светло-серыми, почти прозрачными глазами. Сабурин впервые в жизни видел у женщины такие глаза – холодные, бесстрастные, точно у наемного убийцы. Или это из-за прозрачности? Может, какая-нибудь генетическая аномалия? Скорее всего, так и есть. Глаза эти рыбьи, кожа бледная, волосы белые-белые, точно седые. Рановато ей еще седые волосы. Сколько ей – лет двадцать? Значит, и в самом деле аномалия. Альбинизм. Точно, похоже, что девчонка – альбинос. А то, что брови и ресницы темные, так это ерунда, их и покрасить можно.

Сабурин видел девчонку уже не первый раз, а все никак не мог привыкнуть к ее необычной внешности. Даже и не скажешь, хорошенькая она или уродина. Если смотрит куда-нибудь в сторону, так вроде и ничего, а если таращится прямо на тебя, вот как сейчас, то даже его нервы, крепкие и закаленные, не выдерживают.

Углубившись в эти умозаключения, Сабурин не сразу сообразил, что говорит ему девчонка-крупье. Раньше она с ним вообще не разговаривала, только улыбалась профессионально-отстраненной улыбкой.

– Прошу прощения? – Он нахмурился, пытаясь вникнуть в смысл сказанного.

– Я спрашиваю о вашей системе, – глаза-ледышки смотрели на него, не мигая. – У вас есть какая-то система, и она весьма действенная.

Сабурин мысленно чертыхнулся. Все-таки попался, вычислила какая-то малолетка, да еще так быстро…

А ведь Арсений предупреждал, что действовать нужно осторожно, что в казино не дураки работают, и если поймут, что он пытается кинуть заведение, будут проблемы. Сабурин тогда Арсению не то чтобы не поверил, просто не отнесся к предупреждению с должным вниманием. Конечно, Арсений – математический бог и знает о числах все, но ведь только в теории. А теория с практикой расходятся очень часто. Именно поэтому разработанную другом систему Сабурин всерьез не воспринимал, предпочитал относиться к ней как к забаве и на «полевые испытания» согласился легко. Ладно, одни разок можно попробовать, исключительно ради того, чтобы убедить упрямца Арсения в несостоятельности придуманной им системы. Можно даже баксов сто потратить на эту бесполезную идею, лишь бы друг успокоился и направил свою неуемную энергию в более перспективное русло.

В общем, об осторожности и конспирации в тот самый первый раз Сабурин не думал, потому как твердо верил, что играть в азартные игры с казино – равно как и с государством – дохлый номер. Не росли бы игорные дома как грибы после дождя, если бы содержание их было убыточным.

– Помнишь, как нужно считать? – спросил на прощание Арсений. Выглядел друг при этом так, точно это он сам, а не Сабурин отправляется на штурм казино.

– Помню.

– А поправку когда нужно использовать, помнишь?

– Да помню я все! Сеня, не переживай.

– И когда начнешь выигрывать, не суетись, держи себя в руках. Три-четыре раза выиграешь – и уходи.

– Договорились, – Сабурин, который в успех авантюры не верил, энергично кивнул, а мысленно добавил: «Уйду сразу, как только закончатся деньги, друг мой Сеня».

Он выбрал казино наугад, практически первое попавшееся. А чего суетиться, когда результат и так ясен? Был соблазн плюнуть на испытание и сыграть как бог на душу положит, но совесть взяла верх, и Сабурин решил играть по системе.

Нельзя сказать, что стол, за которым работала девочка-альбинос, он выбрал специально. Просто ее белая как лунь головка невольно привлекала внимание. Сабурин сделал ставку и проиграл. Ничего удивительного. Во-первых, теорию вероятностей еще никто не отменял, а во-вторых, Арсений предупреждал, что именно так все и будет: четыре проигрыша по мелочи, а потом крупная ставка и выигрыш, еще три-четыре проигрыша по мелочи и снова крупный выигрыш. А вот дальше, если вдруг зафартит, уже нужно применять поправку, но до этого дело не дойдет.

То ли фортуна в тот раз была на его стороне, то ли расчеты Арсения оказались верны, но все прошло как по нотам. Именно так, как и предсказывал друг. После того как перед ошалевшим от небывалого везения Сабуриным оказалась гора фишек, появился соблазн продолжить игру. Он уже почти поддался этому соблазну, но в самый последний момент передумал. Арсений расстроится, если чистота эксперимента будет нарушена. Он и так выиграл вполне приличную сумму: пришел с сотней баксов, а уходит почти с двумя тысячами. Чтобы умилостивить госпожу Удачу, Сабурин сунул девчонке-крупье двести долларов – кто знает, может, она тоже часть его фарта? – а по пути домой зашел в круглосуточный магазин, купил армянского коньяку и всевозможной закуси. Надо же как-то отметить начинание.

Несмотря на предрассветный час, Арсений не спал. В ответ на звонок дверь открылась почти незамедлительно.

– Ну как? – От нетерпения друг едва не подпрыгивал в своем инвалидном кресле. – Получилось?!

– Все, как ты и предсказывал! – Сабурин поставил пакеты с провиантом на пол, сбросил ботинки.

– А там что? – Арсений кивнул на пакеты.

– Там еда и выпивка. Или ты по ночам не ешь?

– Я вообще только по ночам и ем, – друг подхватил пакеты, покатился на кухню.

Что верно, то верно, Арсений вообще предпочитал ночной образ жизни. Днем мог не вылезать из постели, зато к вечеру активизировался и ночи напролет просиживал за компьютером. Вот и сейчас из комнаты доносилось тихое жужжание системника.

Они были знакомы давно, с самого детства. До пятого класса учились в одной школе, а потом с Арсением случилось несчастье: упал с велосипеда, ударился спиной о бордюр. В результате – перелом позвоночника, травма спинного мозга и паралич. Они тогда были в таком наивном возрасте, когда твердо веришь, что смерти нет, и самая опасная болезнь – это ангина, а тут такое страшное – паралич. И не на пару дней или недель, а на всю жизнь, навсегда. Арсений, кажется, понял это самым последним, долго не верил, пытался выбраться из ненавистного инвалидного кресла, падал, расшибал в кровь лицо, набивал синяки и шишки и снова пытался встать на ноги. Он сражался с неизбежным почти год, в одиночку, потому что остальные – родители, врачи и друзья – уже смирились, а потом вдруг успокоился. Или смирился. Сабурин никогда его об этом не спрашивал, не хотел бередить старую рану. В тот год, что Арсений боролся с неизбежным, друзья его забыли. И не потому, что такие плохие, а потому, что они были детьми, а дети – существа в равной мере искренние и жестокие. Изображать сострадание и тяготиться чужой бедой они не умеют. Зачем? Ведь намного проще и естественнее забыть. Да и видеть доказательства того, что жизнь далеко не так совершенна, не хочется.

Виталик Сабурин мало чем отличался от своих товарищей и наверняка последовал бы их примеру, если бы не одно «но» – с Арсением ему было интересно. Да, с ним больше не погоняешь на велике и не поиграешь в футбол. Зато он мог из бесполезных железок собрать самого настоящего робота на дистанционном управлении, мог починить плеер и построить удивительно красивый макет парусника. Но даже не это главное. Арсений не только создавал все эти чудесные вещи, но еще и учил Виталика самого делать их. И историй всяких разных он знал бесконечное множество, и рассказывать их умел так интересно, что аж дух захватывало. Особенно страшилки на ночь глядя. Виталик не знал, откуда берутся эти невероятные истории, наверное, большей частью из книг, которыми был заставлен огромный книжный шкаф в комнате Арсения. Самые же интересные и самые жуткие рассказы друг, скорее всего, придумывал сам. В этом Виталик почти не сомневался.

Они вместе взрослели, вместе вступили сначала в бестолковый подростковый период, а потом и во взрослую жизнь. Их симбиоз получился полноценным и взаимовыгодным, потому что через Виталика Арсений контактировал с внешним миром, получал необходимую информацию и впечатления. Сабурин, оказывается, был не хуже Всемирной паутины. Этим можно было гордиться, потому что Интернет со временем заменил другу реальность, отодвинул все другие радости жизни на второй план. Все, кроме дружбы с Сабуриным.