Новатор - 2 - Кадник Андрей. Страница 24

На лице полковника одновременно отразилось облегчение и озабоченность — и как у него это получается…

— Сексоты в наших рядах, — пробурчал он.

— Да, и их немало, — согласился я.

— Так значит вы, это — Тувалу.

— Да, империя Тувалу, — уточнил я.

Полковник ухмыльнулся, но я не стал лезть в бочку и доказывать, что мы именно империя, а не какое-нибудь королевство.

— Ладно, и что вы хотите? — спросил полковник.

— Может быть сначала вы ответите, что ВЫ хотите? — переадресовал я вопрос.

— В смысле? — недоумённо посмотрел на меня Дедющенко.

— В прямом, вы ведь интересуетесь кредитами, которые мы выдаем.

— Ах это… — полковник помедлил, — такова моя работа… интересоваться.

— Очень уж у вас необычная валюта кредитования, — подал он мне бумажку.

Я внимательно пробежал её глазами, всё точно, 23 наших сделки были выделены маркером.

— У вас далеко не полная агентура, — хмыкнул я, — в этом месяце у нас было 35 сделок.

Полковник скрипнул зубами.

— Ладно, — развёл я руками, — я сюда пришел не для того, чтобы обсуждать ваши методы. Если хотите, то я вам факсану полный список стран, которым мы выдали кредиты вместе со всеми условиями, да ещё приложу список стран, которых прокредитуем в следующем месяце.

Полковник позеленел, но промолчал.

— Более того, — добавил я, — скажу вам, как человеку, отвечающему за экономическую разведку, что в ближайшем будущем мы планируем НЕСКОЛЬКО экономических переворотов. Первым будет транспортный, мы подомнём под себя все авиаперевозки. Про остальные вам знать пока не следует.

Роли поменялись по сравнению с прошлым разом, и теперь уже Дедющенко выглядел, как нашкодивший ученик.

— Почему я открываю вам карты? — обратился я к полковнику.

— Вы хотите сотрудничать? — предположил полковник.

— Нет! — крикнул я, — неверно! Мы не хотим сотрудничать. Мы просто патриоты своей родины и хотим, чтобы от того, что мы делаем выигрывал и наш народ, а не только народ Тувалу.

— Пафосно и неубедительно, — скривился Дедющенко.

— Думайте как хотите, — отмахнулся я, — думайте, что мы хотим сотрудничать и что без поддержки России мы ни на что не способны, если вам от этого легче, но поверьте, прожив год на острове в Тихом океане начинаешь искренне любить свою родину и любить свой народ.

— Не хотите пафоса, тогда к делу, — сказал я, — начальный этап пройдёт без участия России. Мы всё сделаем сами. Но вот когда информация разойдётся, люди испугаются. Не потому, что мы такие страшные, а потому, что люди боятся неизвестности. В этот момент нам нужны будут партнёры. Их есть у нас, — ткнул я пальцев в лист бумаги, лежащий перед полковником, — но изначально нам нужны не они, нам нужна Россия.

— Для чего? — устало спросил Дедющенко.

— Повторить пафос? — удивился я.

— Не надо, — отмахнулся полковник.

— Мы желаем, чтобы Россия первая предложила Тувалу создать стратегический альянс. Мы, конечно, можем предложить это России сами, но вы ведь понимаете, что тот, кто подобный альянс предлагает и становится во главе его. Пусть инициатором создания будет Россия.

Мы поговорили ещё немного и я, сказав на прощание, что мне вскоре нужна будет ещё одна встреча — уже с президентом, ушёл. Как ни странно, мне никто не помешал выйти из здания и спокойно улететь.

Благодарные страны — реципиенты кредитов довольно быстро оформили полётные разрешения для нашей компании и мы начали летать.

Сказать, что мы произвели фурор было бы слишком мягко. В шоке были все — аэропорты, пассажиры, пресса.

До последнего момента мы от скрывали как именно мы будем летать. До последнего момента даже подавляющая часть новонабранных менеджеров нашей авиакомпании думали, что у нас будет просто небольшая компания с авиапарком в 10 самолётов и большими убытками. Они даже недовольно роптали первое время не в силах понять, почему для такого небольшого, в общем-то, дела, согнали столько специалистов со всего мира. Но пока мы им исправно платили, роптали они тихо.

На первое время, чтобы не возникало лишних подозрений, мы подготовили только 25 пилотов из числа Тувалуанцев. Впрочем, подготовили это громко сказано, научить ориентироваться в нескольких кнопках можно было и обезьяну.

Во всех аэропортах для каждого самолёта было закреплено конкретное место и пилот лишь нажимал на кнопку с названием аэропорта прибытия, больше ничего делать не требовалось, самолёт сам взлетал на 15 тысяч метров и сам приземлялся на отведённое ему место.

Сверхсекретный минизаводик в Тувалу производил переоборудование самих самолётов. Чтобы секрет быстро не распространился, там работало лишь несколько человек и возможности завода были сильно ограничены. За день он мог переоснастить один, от силы два самолёта.

Поначалу мы решили, что десятка лайнеров хватит с избытком — летали они ой как быстро.

Во время первых рейсов мы собирались в холле нашего дома, чтобы посмеяться над лицами ничего не понимающих пассажиров. Купив билет, на наш рейс, они ожидали чего угодно, но только не такого.

Их всех механический голос приветствовал на борту сверхсовременного лайнера, передвигающегося с помощью двигателей пятого поколения, после чего сообщалось время в пути, которое было в несколько раз меньше обозначенного в билетах, и совершался горизонтальный отрыв от поля.

Конечно, в аэропорту Домодедово, или Гонконга нам бы такое даром не прошло и мы бы стали причиной далеко не одной катастрофы, взлетая таким непривычным для авиадиспетчеров способом, но, повторюсь, начинали мы в не самых развитых странах, для которых нормой было лишь несколько взлётов в день на один аэропорт.

Не знаю, падали ли в обморок авиадиспетчеры, но с пассажирами чего только не приключалось… слабонервные все какие-то. Хотя, наверное, срабатывал стадный инстинкт — если все сидели спокойно, то полёт проходил хорошо, а если какой-нибудь истерик начинал орать с выпученными глазами, то его крики уже подхватывал весь салон.

Не понимаю, наши самолёты летали очень плавно, ускорение и торможение компенсировалось точно так же, как и в нашем НЛО. Физически они бы даже не заметили, если бы летели вниз головой. Видимо пассажиры, в отличие от нас, просто пока не привыкли так летать.

— Надо было иллюминаторы заделать, — высказал Жора запоздалую мысль.

После пары дней полётов, мы получили уйму гневных писем от администраций аэропортов и шквал публикаций в прессе о новом способе передвижения. Письма мы выкинули в урну — формально прекратить наши полёты, да и то ненадолго, решились только два аэропорта, остальные быстро сообразили откуда и куда дует ветер.

После шумихи, поднятой в прессе, мы несколько дней понаблюдали две взаимокомпенсирующие тенденции. Часть людей, услышав из прессы КАК мы летаем, сдала билеты, другая часть, привлечённая теми же самыми публикациями, тут же их смела из авиакасс. Вторых было намного больше и на четвёртый день после начала полётов недорогие билеты были раскуплены на год вперёд.

Нас, впрочем, пока волновало другое. Рынок мгновенно отреагировал на появление никому не известной авиакомпании, перевозящей людей очень быстро и без керосина и акции всех компаний, связанных с авиастроением и перевозками начали стремительно падать.

Финансовый рынок инертен, многие инвесторы считали это всё чьей-то неудачной шуткой, так что акции падали быстро, но пока не обнулились.

Тем не менее, вскоре уже все поняли, что это всё совсем не шутки и тогда уже начался основной обвал акций. Всё-таки, глобализация не такая уж хорошая штука.

В течение недели практически все крупнейшие авиаперевозчики объявили о своём банкротстве и приостановили полёты. Но мы были ещё совсем не в состоянии подхватить упавшую авиационную отрасль.

Мир вновь окунулся в 19 век — люди вспомнили, что есть ещё и поезда и теплоходы, пока мы хаотично, затыкая течь то здесь, то там, пытались взять ситуацию под контроль. Схемы мягкого захвата отрасли, десятки раз обсуждённые и вылизанные да блеска на наших «советах директоров», рушились на глазах из-за того, что остальные авиакомпании приостановили деятельность.