Нежная королева (Хельви — королева Монсальвата) - Елисеева Ольга Игоревна. Страница 27

— Кто тебе сказал? — рассмеялась Хельви.

— Их же бабы!

— Значит они не такие уж уродливые? — поймала его за язык королева. — И уж явно не такие грязные, как ваши. Кстати, мы едим не траву, а салат — он вкусный. Носим штаны, потому что в них удобнее ездить верхом — ветер под юбку не задувает. А на счет джина ты прав, он греет больше, чем наши вина. И от простуды куда лучше.

Дерлок молчал.

— Что, кроме салата и штанов, тебя бесит?

— Это не разговор. — отрезал он. — Вы отлично знаете, что нам надо. Людей в горах слишком много, они голодают каждую весну. А вы не позволяете кланам спускаться в долину!

— Вы спускаетесь, чтобы грабить.

Дерлок раздраженно мотнул головой.

— Внизу полно пустой земли, но семьи, которые уходили туда вести хозяйство, перебиты. Эти свиньи с равнины просто режут наших людей!

— Потому что вы нападаете на них. — возразила Хельви. — Кстати, в низу людей тоже немало, и они имеют право на свою землю. Ведь именно поэтому мой дядя Филипп запретил горцам селиться вне своих владений.

— Да я как посмотрю кругом просто толпа народу! — фыркнул Босуорт. — Раньше здесь было пять деревень, теперь две. Спрашивается, кто вырезал остальные? Горцы? Шалишь, мы давно не спускались вниз. Вы подрались с Беотом, и теперь не знаете, как отбиться.

— Беот напал на нас. — задумчиво произнесла Хельви. «А ведь он прав. — мелькнуло у нее в голове. — Пожалуй, на равнине теперь не только не тесно, но даже слишком просторно. Не знаешь, откуда людей взять, чтоб снова заселить это пепелище».

— Послушай, — почти мягко обратилась она к Босуорту. — Давай поговорим без сердца. Я знаю, что ты один из самых сильных воинов там, в горах.

Дерлок довольно хмыкнул.

— Тебе подчиняется несколько отрядов, нападающих на мою армию с тыла. — продолжала королева. — Я дам тебе и твоим товарищам свободу, если ты взамен дашь мне слово…

Пленник фыркнул.

— Больше не воевать против вас? Не дам. Потому что не сдержу. Люди же не перестанут голодать по весне, значит надо будет спускаться вниз и грабить долину. Каждый год. Повесите меня, придут новые.

— Я не об этом. — оборвала его Хельви. — Если ты сумеешь убедить своих присоединиться ко мне и поможешь очистить страну от беотийцев, я своей королевской грамотой передам горцам пустующие земли внизу. Вы получите равные права с остальными гранарцами и сможете свободно ездить по равнине.

Дерлок молчал долго.

— Нас убьют. — наконец, сказал он.

— Мы будем вас защищать. — возразила королева. — Да вы и сами можете постоять за себя. Особенно если на вашей стороне будет закон. Общий для всего Гранара. — она вскинула голову. — Решай, Босуорт из Босуорта, и не говори «да», если не отваживаешься сделать то, о чем я тебя прошу.

— Пожалуй, я попробую. — медленно проговорил он. — Но ни за что не ручаюсь. — на его губах появилась кривая усмешка. — Меня ведь могут вздернуть и собственные соплеменники, если я сунусь к ним с подобным предложением.

— Но дело того стоит?

Босуорт вздохнул.

— Земля стоит крови. — протянул он. — Особенно если это земля Монсальвата.

— В этом мы с тобой согласны. — королева кивнула. — Забирай своих друзей, вам дадут лошадей и хлеба в дорогу.

— Как вы могли так поступить?! — разорялся Лоше Вебран, когда стук копыт на дороге уже стих. — Они разбойники! Кровавые убийцы!

На этот раз д’Орсини, кажется, был согласен с командиром арьергарда.

— Да, он приведет войска. Прямо в наше расположение. — произнес рыцарь. — Чтоб перерезать ночью нам глотки. Боюсь, Ваше Величество, что вы…

— Риск есть. — согласилась Хельви. — Но, знаешь, горцы — странный народ. Они либо не дают слово, либо держат его.

Дерлок сдержал. Один Бог знает, чего ему это стоило. Босуорт привел воинов своего клана, к которым дорогой присоединилась часть других отрядов. Он сулил им сказочную добычу у беотийцев, настоящий поход по богатым землям, такие горы золота, что только слепой и хромой могли не двинуться с места.

Потом начались бои. Горские кланы, веками принимавшие участие в набегах, но давно не видавшие большой войны — мощных, сшибающихся друг с другом армий, и вооруженных, и действовавших иначе, чем в горах — были потрясены. Вписанные в единый строй, они впервые ощутили себя частью громадного, грозного тела и поняли, что только так можно спастись от другой наседающей силы, столь же громадной и грозной.

Но поразительнее всего было то, что горцы, привыкшие ощущать себя единственными в мире, и потому держаться среди других гранарцев, как белые вороны, обнаружили, насколько разные жители внизу. В армии Гранара было до десятка сальвских племен, и язык, и обычаи которых отличались друг от друга. Если б не общая опасность, они бы возможно на выстрел не подошли бы к соседям. Раньше они все казались Босуорту на одно лицо. Теперь Дерлок легко отличал южно-гранарский диалект от северного и по одному выговору мог опознать беотийского лазутчика из Западной Сальвы.

Общий поход решил все, а первые победы, одержанные с помощью горцев, сгладили пропасть неприязни между ними и остальными гранарскими племенами, давно признавшими власть единого короля. К моменту остановки в роковой харчевне Дерлок давно уже носил звание одного из лучших генералов Хельви. Она доверяла ему. Иначе с чего бы стала пить мед в его кампании? Но всякому доверию есть предел. Он — мужчина. Она — женщина. Стала женщиной. С его помощью. Он не жалел. Смешно, конечно: такая властная, непреступная. Кажется, все давно уже видела. А на деле — как котенок в стогу сена. Царапается, мяукает. Взять за хвост и отшлепать, чтоб не воображала из себя больше, чем есть на самом деле.

Вообще Босуорт до этого девиц еще ни разу не встречал и не знал, какие они недотроги. Не знал он также и того, что, взяв женщину первым, начинаешь чувствовать ее своей нераздельной собственностью. Она только твоя. Знает только то, чему ты ее научил. Она для тебя — вместилище святых даров, град Иерусалимский на горе, врата которого закрыты для всех, кроме тебя. Храм, охрана которого доверена тебе и никому другому.

Узнал он также и, как страшно терять такую женщину. Словно рушатся небеса на землю, оглушая сердце своим грохотом. Словно у нищего отобрали его единственное достояние. Вчера ты был царем в шелках и порфире — сегодня бродишь по пыльной дороге один. Твоим сокровенным сокровищем владеет другой, не имеющий на него никакого права! Это было невыносимо.

Босуорт до последнего момента надеялся, что все расстроится. Слишком много препятствий было на пути этого нелепого брака. Он почти не верил в успех миссии Хельви в Беоте. Но осколки давно разбитой чашки волшебным образом срослись на глазах. И вот теперь королева Гранара покачивается в седле рядом с молодым лордом Деми. Надо признать: он красивый парень, такой кому хочешь вскружит голову!

Каждый шаг лошадей приближал процессию к Даллину. С каждой минутой все ближе становилось время свадьбы. Сегодня его женщина выходила замуж. От этого можно было удавиться.

Грустные мысли фаворита прервал громкий голос Ламфа, раздававшийся справа из кустов. Дерлок нехотя повернул голову и увидел картину, достойную кисти придворного художника маэстро Франческо. Казначей прыгал по уже изрядно поросшему молоденьким ивняком пепелищу и, размахивая руками, кричал:

— Вот здесь был мой трактир, Ваше Величество! Вот здесь. Посмотрите, что эти негодяи с ним сделали! Они сожгли его только за то, что я отказался подать им скоромное в пятницу! Еретики! — бархатный берет Ламфа взметнулся в воздух. — Снимаю шляпу перед моим домом! Ах что за место: пристань, дорога. Какие прибыли!

Королева, натянуто улыбаясь, следила за мельканием желтого и синего шелка среди погребальных березовых свечей, а ее жених в окружении беотийцев удивленно взирал на толстяка, едва не заливающегося слезами над грудой мокрых от дождя головешек.

До сих пор Босуорту казалось, что все наблюдают и втихомолку смеются над ним, но Ламфа — член Королевского Совета, лорд, самый богатый подрядчик Гранара — так и оставшийся в душе трактирщиком из бойкого придорожного кабака, представлял сейчас куда более комичное зрелище. Даже Дерлок, не склонный сегодня воспринимать иронию окружающего мира, сдержанно улыбнулся в бороду.