Поверь в мечту - Дайер Дебра. Страница 33

– Сеньор Спенс очень видный мужчина. У вас будут чудесные дети.

Тори почувствовала, что краснеет, и торопливо спросила: – А мистер Кинкейд часто приезжает сюда?

Не могла же она прямо спросить, скольких женщин он привозил на асиенду.

Росита покачала головой:

– Он приезжал два, может, три раза. Но это было еще до того, как умер мистер Уоррен. Я всегда… – Она вдруг замолчала, и на лице ее появилось такое выражение, словно она увидела ангела.

Тори обернулась – в дверях стоял Кинкейд. Голова его почти касалась притолоки. Костюм состоял из синих брюк и голубой рубашки. Тори аккуратно поставила стакан на поднос, стараясь сохранить на лице равнодушное выражение. Словно она и не заметила, как туго обтягивают брюки его узкие бедра.

Росита бросилась к нему:

– Сеньор Спенс, я принесла лимонад вашей прелестной сеньоре. Теперь я пойду. Если что-то понадобится – позвоните.

– Спасибо, Росита. – Кинкейд одарил ее теплой улыбкой.

Когда она ушла, дружески подмигнув Тори, Спенс с улыбкой спросил жену:

– Устроились?

– Да, прекрасная комната.

Правда, очень одинокая, добавила она про себя, глядя на лимонное дерево за окном – лишь бы не видеть его загорелой кожи в расстегнутом вороте рубашки и сильных рук.

Она замерла. Его шаги. Все ближе. Он встал рядом, и Тори почувствовала, как от него исходит тепло. Кровь ее быстрее побежала по жилам. Наверное, это от жары.

– Что-то не так, Принцесса?

– С чего вы взяли? Что может быть не так?

– Ну, если перечислять с самого начала, то вы вышли замуж за человека, которого презираете. За варвара.

Тори чувствовала себя все хуже и хуже. Он просто подошел и встал рядом – и вот она уже не Виктория Грейнджер, уравновешенная и добропорядочная. Она – незнакомая женщина, которая жадно вдыхает запах стоящего рядом мужчины и у которой где-то внизу и внутри – даже назвать невозможно где – растет желание. А он остается совсем равнодушным! Тори повернулась и постаралась, чтобы во взгляде ее отразились презрение и надменность.

– Мистер Кинкейд, я помню, что мы с вами вступили в брак не из-за глубокой душевной привязанности. Но все же я надеялась, что мы будем относиться друг к другу с уважением.

– В чем я провинился на этот раз? – Кинкейд глубоко вздохнул.

– Не притворяйтесь, что не знаете. – Тори опять отвернулась к окну.

Спенс пробормотал что-то не слишком пристойное, и она расправила плечи, приняв вид леди, чей слух оскорблен неподобающими выражениями.

– Принцесса, неужели вам никто никогда не объяснял, насколько полезно разговаривать с людьми? Вы могли бы обсудить со мной, что вас тревожит. Глупо злиться на меня, если я все равно не понимаю, на что вы дуетесь.

Леди никогда не демонстрирует свой гнев. Леди никогда не обсуждает свои проблемы. Быть леди непросто, что и говорить. Набравшись решимости, Тори повернулась и гневно взглянула в лицо своему врагу:

– Почему вы приказали приготовить нам отдельные спальни? Я так неприятна вам, что вы не можете находиться со мной в одной комнате?

Спенс растерялся:

– Я подумал, что вы захотите иметь отдельную спальню. Ее мать всегда имела собственную спальню. И поэтому Тори считала, что так положено и все супружеские пары имеют отдельные спальни. Она и самой себе не смогла бы объяснить, почему эта его прихоть – отдельные комнаты – настолько взбесила ее.

– Вообще-то я и сама собиралась настаивать на отдельной спальне, – заявила она.

– Вы уж простите, но теперь я ровным счетом ничего не понимаю.

Тори знала, что ведет себя глупо и непоследовательно, но гнев требовал выхода, и она уже не могла остановиться:

– Я уверена, что для своих любовниц вы никогда не устраивали отдельной спальни.

– Моих… Черт! Вы не находите это странным? Если я пытаюсь заняться с вами любовью – вы называете меня варваром. А если оставляю вас в покое – я оказываюсь невнимательным мужем, который пренебрегает своими обязанностями. – Он схватил Тори за плечи и легонько встряхнул: – Соизвольте, черт возьми, четко объяснить, что вы хотите!

– Прекратите ругаться в моем присутствии!

– Я никогда еще не встречал такой непоследовательной особы!

– А я никогда не встречала такого странного человека! И пустите меня! Мне больно!

– Проклятие! – Спенс отпустил жену и отступил назад. – Похоже, нам здорово удаются ссоры, а?

Не ответив, Тори отвернулась и невидящим взглядом уставилась в окно. Да, что-то происходит с ней, что-то такое, чего она не понимает и, главное, не может контролировать. Через несколько секунд ее плеча коснулась теплая рука, пальцы нежно погладили завитки волос на шее.

– Не знаю, как вы, а я готов к перемирию, хотя бы на время. Давайте пойдем на пляж, погуляем. Что скажете?

Борясь с искушением потереться щекой о его ладонь, Тори ответила:

– Я согласна на перемирие и пойду на пляж.

– Тогда прошу. – Улыбаясь, он подал ей руку.

Ее ладошка легла на его загорелый локоть. «У него руки, как у борца», – подумала Тори.

Они шли по дому как муж и жена, и Тори удивлялась новым ощущениям. Свободная юбка вилась вокруг ног, и ее это почему-то возбуждало. Да еще его теплая рука – от нее словно ток пробегает, задевая каждый нерв, каждую клеточку. Как только они вышли в сад, она отстранилась, создав меж собой и сильным мужским телом пространство, которое, как она надеялась, позволит ей сохранить остатки здравого смысла.

Кинкейд вопросительно взглянул на нее, и Тори пробормотала что-то насчет жары. Не могла же она сказать, что боится потерять контроль над собой, – так действовала на нее его близость. Они шли по дорожке среди лимонных деревьев и пальм. Каменная лестница вела на пляж. Тори замерла на верхней ступеньке, озирая пустой горизонт.

– А где корабль?

– Капитан Харли отвел его в бухту неподалеку. Они вернутся через несколько дней.

Когда они достигли нижней ступени, Спенс снял ботинки и носки и закатал брюки почти до колен.

– Вы можете подоткнуть подол, – предложил он.

– Что?!

– Ну, берете подол сзади, пропускаете между ногами и затыкаете за пояс спереди…

Тори смотрела на него, открыв от удивления рот, и не знала, что сказать. Наконец к ней вернулся дар речи:

– Мистер Кинкейд, если вы думаете, что я собираюсь разгуливать, задрав юбку, вы…

– Я знаю, знаю. – Он поднял руки. – Я, похоже, перегрелся на солнце.

Усмехнувшись, он пошел к воде. Тори, увязая в песке, последовала за ним. Песок насыпался в сандалии, и ей безумно хотелось их сбросить, но что-то останавливало ее – леди не разгуливают босиком! Кинкейд, который быстро промок до пояса, был вполне доволен собой. Тори же, стремясь убежать от набегающей волны, увязала в сухом песке, а спустившись к воде, где песок был плотный и влажный, вновь убегала от очередной волны.

– Если я ничего не перепутал, там впереди, в скалах, есть очень красивая бухточка! – крикнул Спенс.

Тори огляделась: вокруг не было ни людей, ни жилья – лишь песок, пальмы, море и чайки. Но раз он хочет в бухту – почему бы и нет? Вообще-то ей нравилось его общество – когда они не ссорились, конечно. Она искоса взглянула на Кинкейда, который теперь шагал рядом. Солнце превратило его кожу в бронзу, волосы отливали золотом – он был как совершенная статуя гениального скульптора, только теплый и такой живой…

– Как давно вы знаете Алана? – спросила она, чтобы отвлечься от своих мыслей.

– Мы познакомились в колледже.

– Но он учился в Кембридже! Спенс захохотал:

– Да-да, позор, что теперь туда пускают таких, как я, правда?

– Я ничего подобного не имела в виду! – Тори покраснела от смущения.

– Неужели? – Темная бровь насмешливо изогнулась.

– Ну, может, и имела. – Она неожиданно улыбнулась и пояснила: – По вашей манере говорить никто бы не догадался, что вы учились в Кембридже.

– Парень может покинуть Техас, но Техас никогда не покинет парня. – Он намеренно произнес это тягуче, словно фермер с Юга. – Это была идея моего дедушки по материнской линии. Он настоял на том, чтобы его внук получил приличное образование. А я был рад отправиться даже в Кембридж, лишь бы не становиться хозяином ранчо… никогда к этому душа не лежала.