Путь ярости - Тамоников Александр Александрович. Страница 26

– Спасибо за доверие, товарищ полковник, – вздохнул Турченко, – тронут. Лучше удружить вы, конечно, не могли.

– Вижу по глазам, что ты хотел напиться, – пристально посмотрел ему в глаза полковник. – Я, собственно, не против, но… – Григорий Андреевич помялся, – все же лучше начать работу немедленно. Погибшие товарищи тебя бы поняли. А помянем мы их потом.

«Сами-то уже помянули», – с какой-то злостью подумал Никита.

Глава 7

– За успех следующего мероприятия, господа! – провозгласил Джерри Янг, поднимая бокал с виски.

Остальные одобрительно прогудели. Чокаться в компании было не принято. Но выпили до дна – насмотрелись у славян. Паскевич по случаю расстарался – привез приличное виски «Бушмилс», упаковку хот-догов, пиццу – то есть нормальную человеческую еду. Ели так, что за ушами трещало. Федор Николаевич Мозиляк несколько раз заглядывал в горницу, выражал взглядом безоговорочное неодобрение и снова пропадал. Василинка и вовсе не показывалась, только кряхтела иногда в своих «палатах», поскрипывая половицами. Создавалось впечатление, что она никогда не ест и не ходит в туалет. Час назад сгустилась темнота. Мозиляк по просьбе Паскевича несколько раз выходил в поселок разведать обстановку. Ситуация оставалась спокойной. В магазинах и на базаре люди делились свежей информацией. В Вордовке днем ранее что-то случилось, была бомбежка, потом стреляли – было много убитых, и мирных, и ополченцев. По окрестным селам шастали грузовики с вооруженными людьми. Автоматчики блокировали населенные пункты и устраивали облавы, при этом сильно не церемонились, хотя и не сказать, что хватали всех подряд. Кого-то искали. Верховец обошли стороной – слишком крупный поселок. Но на всех дорогах вокруг него – посты. Хороший знакомый в руководстве милиции сообщил Федору Николаевичу, что завтра днем ополченцы пойдут по домам – ищут неких иностранцев, которых подозревают в терроризме. При этом будут блокировать улицу за улицей, чтобы никто не выскочил. Полученную информацию Мозиляк тут же принес в клюве Паскевичу. Вадим задумался. Ксивы в кармане были хорошего качества, «легенда» тоже не белыми нитками шита. В подвале имелась потайная дверь, а за ней удачно припрятанный земляной бокс, который мог найти только тот, кто знал о его существовании. Провели тренировку «на местности» – американцы артачились, но в итоге подчинились (пришлось насочинять, что пойманных снайперов ополченцы расстреливают на месте). Вся компания спустилась в подвал за сорок секунд, что было терпимым результатом. Бежать из поселка некуда – не в лесах же отсиживаться.

Похоже, эти неприятности волновали американцев в последнюю очередь. Есть Паскевич – он должен заботиться об их безопасности. А их задача – отстреливать врагов молодого демократического государства в комфортных условиях. Впрочем, сегодняшние процедуры было трудно назвать комфортными. Фуллертон возмущался – все бы ничего, но эти двое парней, напавших на них в финале операции… Одного удалось спровадить в ад, но вот второй, по виду вроде офицер, оказался слишком проворен. От пуль увертывался со знанием дела и пару раз ухитрился создать поистине опасные ситуации. Что за экземпляр?

– Некто капитан Турченко, – поведал страшную тайну Паскевич, знавший многих врагов в лицо. – Помощник и доверенное лицо ликвидированного комбата Шубина. Именно этот парень накрыл группу Галичука и ваших коллег – Салливана и прочих.

– Черт побери! – вскричал Янг. – И мы его не убрали?

– Да, Джерри, что-то не припомню, чтобы мы его убивали. – На каменный лик Хардинга тоже вылилась краска раздражения. – И неясное чувство мне подсказывает, что этого парня мы еще увидим.

– Согласен, шеф. Не сказать, что я очень рад, но, во всяком случае, работа становится интереснее и разнообразнее. – Янг потянулся к общей бутылке, плеснул себе на пару пальцев.

Паскевич поморщился. Он не принимал участия в застолье, хотя сидел вместе со всеми. Виски он не любил, после него всегда возникала изжога. Стыдно признаться, но лучше всего организмом усваивалась русская водка – напиток не патриотичный и практически прекративший хождение в стране победившей демократии. Он вышел в сени – его уход увлеченные болтовней американцы даже не заметили. Выбрался во двор, несколько минут гулял по темноте, косясь на рослый забор, опоясывающий участок. Неприятные мысли донимали. Если спецназ ополчения внезапно пойдет на приступ, то положат или приберут всех, икнуть не успеют. Нет, чушь, он гнал из головы трусливые мысли. Все под контролем, группу не вычислят, ее прибытие для местных осталось незамеченным…

Глядя на лунное небо, он связался по закрытому каналу с Масловским. Сеансы связи полагались через каждые четыре часа. Невыход на связь означал провал группы. Вчера он уже докладывал Масловскому об успешном выполнении задания. О досадном инциденте с участием неугомонного капитана Турченко тоже рассказал.

– Будем считать этот случай мелким недоразумением, – обдумав ситуацию, решил полковник. – Все обошлось, а с Турченко мы разберемся. Пока отдыхайте, Вадим. Не забывайте выходить на связь. Завтра к вечеру будет информация о следующем задании.

– Как там наши американские друзья? – поинтересовался полковник.

– Нормально, – усмехнулся Паскевич. – Разбор полетов и пафосная риторика. Требую молоко за вредность, Павел Константинович. Если честно, с удовольствием разрядил бы в них пару обойм.

– Я бы тоже, – отозвался полковник. – Но нельзя. Это наши друзья. Закончим дело и разойдемся, как в море поезда, гм… Боевики не шумят?

– Прочесывают район, Павел Константинович. Но делают это бессистемно, наскоками. Непонятно, где они и когда появятся. Не волнуйтесь, убежище под боком.

– Отлично. А теперь к сведению. В шесть утра ждите агента, он прибудет с информацией о следующем задании. Агент рискует, но, к сожалению, передавать ее другим образом мы не можем. Хотя бы по той причине, что он доставит фото, а с интернетом в ваших палестинах просто беда. Надеюсь, второе задание вы выполните так же безукоризненно, как первое. Доброй ночи.

Стук в дверь раздался на час раньше – в пять утра. Калитка была открыта, закутанный в накидку человек просочился во двор, замкнул ее за собой. Заспанный Федор Николаевич впустил посетителя в сени, разбудил Паскевича и побрел досыпать.

– Это я, – проворчал майор Крикун, снимая накидку. – Прибыл раньше, извиняться не буду, есть причина. Поднимайте чужеземцев, Вадим.

Они сидели нахохленные, невыспавшиеся, злые, как черти, и угрюмо смотрели, как Крикун с невозмутимым лицом подключает флеш-карту к планшету.

– В Минске должен состояться очередной раунд переговоров так называемой Нормандской четверки, – объявил Крикун. – По определению статуса Донбасса. Европа начинает прогибаться под Россию – формат переговоров расширен, на них ждут представителя террористической организации ЛНР. Итоги раунда непредсказуемы, в Киеве весьма опасаются, что Запад пойдет на серьезные уступки террористам. От луганских бандитов на переговоры должен отправиться депутат парламента ЛНР, председатель комитета по обороне Рогач Михаил Александрович. В этом человеке мы видим серьезную угрозу суверенитету и территориальной целостности Украины. До 2014 года он работал в МИДе, имеет знакомства с западными дипломатами. Ловкий умелец манипулировать фактами и пускать пыль в глаза. В последнее время у него часто берут интервью западные СМИ, в которых он убедительно клеймит украинскую власть. – Крикун открыл папку в планшете, и взорам присутствующих предстал респектабельный на вид господин – лет под сорок, черноволосый, в хорошем костюме, с пытливой усмешкой в глазах. Снимок был сделан на пресс-конференции – он говорил в микрофон, а стена позади него была исписана символикой мятежной республики. Открылись другие фото – с разных ракурсов и даже сзади. В ровно постриженных волосах депутата поблескивала небольшая плешь. – Человек пунктуальный, в работе и в жизни придерживается строгого графика, очень не любит находиться под надзором телохранителей, наивно считая, что на своей земле ему ничто угрожать не может.