Марсианин - Богатырев Александр Николаевич. Страница 5
– Четвертый и третий – полная мощность! – сказал оператор и тут же добавил: – Зафиксирован рост выходной мощности.
– Что за черт! – обозлился Палыч, но тут его взгляд упал на монитор внешнего обзора. Там Шар неожиданно стал наливаться светом. Этого никогда не было.
Следующий взгляд – на индикатор выходной мощности. Рост был уже явный и мощный. Шар неожиданно для экспериментаторов стал выдавать все больше и больше энергии в довольно широком спектре излучений. К тому же форма у графика через несколько секунд уже явно напоминала экспоненту.
– Черт!!! – у Палыча сразу вылетело все из головы.
Осталась только эта мощность и ее совершенно дикий рост. И не зря. Выходная мощность напрямую была связана с «хлопком», что завершал эксперимент. Решение надо было принимать немедленно.
– Всем стоп! – Его пальцы еле успели включить блокировку первого и второго каскадов. – Шестой, пятый, четвертый и третий – понизить мощность до точки прокола!
На мониторе кривые мощностей медленно вернулись на уровень четверти от полной.
Руководитель бросил взгляд на монитор внешнего обзора – тот был черен. Датчики же на поле показывали море излучения.
Палыч на секунду представил, как это все должно выглядеть со стороны: ослепительно сияющий, как солнце, Шар в центре полигона, а вокруг стремительно тающий снег и пар, вздымающийся к небесам. По мере роста излучения сфера, где даже пар выжигается жаром, стремительно растет. Вместе с ней растет и сфера света, пробивающаяся сквозь мглу непогоды.
«Эдакий атомный взрыв в миниатюре», – подумал Палыч.
– Продолжается рост выходной мощности!
Палыч глянул на датчик – рост действительно был, но уже не такой быстрый.
Он в уме поспешно пересчитал наличную мощность и понял, что рост зашел слишком далеко. Если прямо сейчас выключить все каскады, то шарахнет так… короче, сдует весь научный городок.
«Вот тебе и «ядерный взрыв в миниатюре»! – подумал Палыч. – И это ж надо, за пару секунд такая мощность!»
С ней было нужно что-то делать… Единственный выход – увести эпицентр взрыва подальше от населенных пунктов и от Полигона. Это значит – переместить Дыру на север. Желательно километров на двадцать – тридцать.
«Вот и понадобился результат той давней аварии…» – подумал он, вспоминая ее обстоятельства и параметры.
Палыч снова быстро произвел пересчет – на этот раз пересчет не был таким тривиальным, как ранее, но для Палыча даже пару интегралов взять в уме не представляло особого труда – и переключил в нужном порядке генераторы. Палыч этим славился среди прочих руководителей и ведущих теоретиков – быстрым пересчетом в уме довольно сложных уравнений.
Пол под ногами задрожал. Низкий гул покатился по коридорам.
Звякнула, разбившись, чашка с кофе, из-за внезапной вибрации сползшая со столика.
– Дыра увеличивается в размере!.. Десять… Сто… ТЫСЯЧА РАЗ!!!
Осмысливать сообщение уже не было времени. Палыч, недолго думая, вырубил питание сразу всех каскадов.
«Ох, и материть же меня будут за такой резкий отруб», – подумал он напоследок.
И словно в ответ на его самые худшие опасения, мигнул и погас свет, погрузив центр управления в кромешную тьму.
Через секунду включилось аварийное освещение, а еще через несколько на Полигон налетел ураган.
Группа
Николай растерянно озирался. Гул, казалось, шел со всех сторон. Он переполошил не только Николая. Многие повскакивали с бревна, на котором сидели возле костра, и сейчас тоже озирались, пытаясь выискать источник угрозы.
Леночка, взвизгнув, сиганула с перепугу от костра, попутно уронив котелок с чаем. Но прыгнула неудачно – зацепилась ногами за бревно и рухнула плашмя в сугроб.
– Что за хрень! – злобно рявкнул Михаил в окружающую костер тьму, будто именно там находился виновник этой «неумной шутки».
– Я ничего не делал! – послышался из палатки испуганно-обиженный голос Вадика.
И в этот момент, вдобавок к шумовым эффектам, все залил яркий, режущий глаза жемчужный свет.
На мгновение все вокруг вспыхнуло и засверкало всеми цветами радуги – заснеженные лапы елей, сосны, снег под ногами и каждая снежинка, спускавшаяся с черного пасмурного безлунного ночного неба.
Но люди просто не успели оценить всей этой красоты. Свет померк, и тут же на лес обрушился титанический удар.
Тучи снежной пыли, поднятые ударной волной, смешались с искрами костра, целым ворохом мусора и сломанных веток, сорванных с окружающих деревьев. Все это густо посыпалось сверху.
По лесу гулял грохот, смешавшийся с треском падающих деревьев.
Молоденькая густая сосна, росшая неподалеку, величаво рухнула кроной прямо в костер, заставив людей шарахнуться врассыпную. Несколько секунд спустя огонь костра взвился до небес.
– Лена! Лена где?!! – заорал Михаил, поднимаясь на ноги. Ударная волна была достаточно сильной, чтобы сбить человека с ног. Он видел, как она упала по ту сторону костра до падения сосны, но не видел, успела ли подняться и отпрыгнуть.
– Все в порядке! Она здесь! Со мной! – послышался с той стороны пламени зычный голос Владимира.
– Все остальные здесь? Все целы? – Михаил окинул взглядом оглушенных участников похода, медленно пятившихся от стремительно набиравшего жар большого костра.
Сверху все еще продолжал сыпаться разнообразный лесной мусор: сосновые иголки, сухие и не только, веточки и целые ветви, сорванные с окружающих деревьев. И тут до них донесся сдавленный мат и проклятия. Михаил резко обернулся.
Поперек заваленной палатки лежала отломанная верхушка другой сосны, падения которой за грохотом и шумом, да еще эффектным падением той, что сейчас горела в костре, не заметили. Под пологом палатки, придавленной ветвями, кто-то копошился, пытаясь выбраться.
– Все сюда! – рявкнул Михаил.
Медленно отходящие от шока после происшедшего участники похода встряхнулись и резво кинулись помогать командиру стаскивать обломок сосны с палатки.
Вадик, все это время бывший в палатке, нашел наконец выход и встал во весь рост.
Обалдело оглядев окружающий погром, догорающую сосну, лежавшую поперек костра, он уставился ошалелыми глазами на товарищей и не нашел ничего лучшего, как спросить:
– И… и что это было?!
Наступила разрядка.
Сначала один, потом другой, а после и остальные участники похода покатились со смеху. Только Владимир стоял как вкопанный, автоматически поддерживая валившуюся со смеху Леночку, и, растерянно улыбаясь, смотрел по сторонам.
Спустя полтора часа бивак привели в относительный порядок. Обгорелую верхушку упавшей в костер сосны оттащили в сторону. Поваленную палатку наскоро починили и залатали. Проблема вышла только с оброненной в суматохе Николаем погонялой. Пришлось перерыть снег на приличной площади, прежде чем ее нашли. Только после этого собрались снова возле костра обсудить сложившуюся ситуацию.
Михаил, обнаруживший, что никто из его группы не пострадал, а из снаряжения ничего особо ценного, за исключением обгоревшего от рухнувшей сосны тента, не сломано и в суматохе, как его окрестили, «бурана» не потеряно, пребывал в приподнятом настроении. Лица у всех были расслабленными и больше сонными – сказывалась вдобавок усталость от физической нагрузки днем. Только Чернов был напряжен, и его вечная озабоченность явно приобрела мрачный окрас.
В своем черном пуховике сейчас он был похож на ворона. Красные отблески костра в его темных глазах только усиливали это впечатление.
– Ну что, приступим, пожалуй, к разбору полетов, – по-деловому вступил Михаил. – Или общее ведение Юленьке доверим? – лукаво предложил он.
– Вот-вот! Она еще один диссер на нас напишет! – тут же не удержался Николай.
– Не диссер я написала, а статью! – поправила Юля. – А диссер я, пожалуй, на нашем космонавте напишу.
Владимир вопросительно уставился сначала на Юлю, а потом на Михаила.
– Да ладно! Тебя раскололи… – махнул рукой Михаил.