Комната с видом на огни - Андреева Наталья Вячеславовна. Страница 57

— Но так можно и заиграться.

— Можно, — согласился доктор. — У нее крайняя степень нервного истощения. Результат многолетней работы с утра до ночи, необходимость кормить семью. Она сама себя загнала. Эти головокружения, бессонница, провалы в памяти… Плохие симптомы. Вот на этой почве и может развиться патология. Я настоятельно рекомендовал ей лечение в стационаре. И вам не советую лишний раз ее дергать.

— А если будут гибнуть люди?

— Хорошо, я разрешаю вам поговорить с ней, но очень аккуратно.

— Спасибо. Я отношусь к этой женщине с симпатией, мне бы очень хотелось, чтобы это была не она. Но факты… Факты — вещь упрямая, — вздохнул Ехин. — Где появляется она, там потом появляется труп…

Анна не слышала, как в комнату вошла мама, почувствовала только мягкое прикосновение руки к волосами.

— Аня, ты не спишь?

— Что ты хотела?

— Надо его родителям сообщить.

— Я сама его похороню.

— Тогда найди Денисочкин паспорт, а то справку о смерти не дадут. Паспорт надо сдать. Потом надо дать телеграмму, пусть мать его приедет.

— Он никогда ничего не говорил о своих родителях. Я подумаю. В документе ведь указано место рождения. Пойди, мама, поищи его паспорт.

Мать вернулась через полчаса.

— Уж не знаю, куда он его задевал. Обыскала всю его комнату.

— Что за глупости! — рассердилась Анна.

— А может, еще где лежит?

— Может. Позови Стаса. Кто еще у нас любитель лазить по чужим письменным столам?

Шацкий вошел в комнату на цыпочках.

— Стас, ты не знаешь, где паспорт Дэна? — требовательно спросила Анна. — Надо забрать тело из морга.

Стас вздохнул:

— Он его, наверное, перепрятал после того, как я влез в ящик письменного стола.

— Чушь какая, зачем Дэну прятать паспорт?

— Поищите в его комнате, в шкафу, — не отвечая на вопрос Анны, посоветовал Шацкий.

И паспорт действительно вскоре нашелся под кипой нижнего белья в платяном шкафу, сильно пахнущем ландышами. Дэн клал в белье ароматизированные подушечки.

Анна рассеянно листала паспорт, а Шацкий внимательно следил за ее лицом.

— Что это такое? — Анна замерла над раскрытой страницей.

— Где? — нагнулся к ней Стас. — Штамп о заключении брака, обычное дело. У тебя разве таких не было или уже ничего не помнишь?

— Дэн был женат?!

— Там есть еще одна страница.

Анна дрогнувшей рукой перевернула листок:

— Дети: Снегина Светлана Денисовна. Почему он никогда не говорил? Стас? Почему?

— Наверное, в его жизни это было досадной случайностью.

— Но девочка? И почему никогда не объявлялась его жена? — недоумевала Анна.

— Дэн не желал обсуждать со мной эту тему.

— А ты знал?

— Ну я же нашел паспорт, когда пытался выкрасть его поэтические опусы, — признался Стас.

— Почему не сказал?

— Что бы ты с ним сделала? Отлучила от своего дома? Выгнала бы?

— Не знаю. Сейчас уже ничего не знаю. Да и какая теперь разница? Ведь его больше нет, Стас, — тихо сказала Анна.

— Слушай, может, сообщишь его жене, если не хочешь послать телеграмму матери?

— Нет. Если он о них не говорил, значит, хотел остаться со мной, пусть и останется. Навсегда. Если они будут потом настаивать, я оплачу перевозку его останков на родину.

В коридоре послышались голоса, Анна поняла только, что мать пытается отстоять дверь в ее комнату.

— Стас, что там еще? Пойди посмотри. — Он тут же вышел из ее спальни. Через несколько минут приоткрыл дверь и взволнованно сообщил:

— Знаешь, величество, к тебе вновь милиция пожаловала. Может, отошлем? У тебя ведь есть справка от психотерапевта? Я могу подтвердить твою невменяемость. Позвони этому сладкоголосому проходимцу.

— Малиновскому? — Анна задумалась. — Все равно этот разговор когда-нибудь состоится. Пригласи господина сыщика ко мне в спальню, я не могу встать, ноги не держат.

— Как хочешь. Будут какие-нибудь пожелания насчет того, что мне говорить?

— Правду.

— Какую именно? — прищурился Стас.

— О том, что Дэн меня ревновал, что убил Панкова, а потом Юсупова, чтобы оказать мне услугу.

— Спасибо, что хоть предупредила.

— Ты о чем, рыжеглазый? Что ты знаешь? — тут же вскинулась Анна.

— Лежи, лежи. Майору уже удалось прорвать круговую оборону наших домашних куриц. Я имею в виду маму и тетеньку.

Ехин действительно настойчиво стучался в дверь ее спальни:

— Анна Александровна, к вам можно?

— Да, пожалуйста. Стас, подай мне халат, — Анна с трудом переползла в кресло. — Тебе, наверное, пока лучше выйти. Какие там у них правила допроса?

В дверях Стас столкнулся с Ехиным и тут же отвесил шутливый поклон:

— Здрасьте! Господин при кобуре и пистолете, мне можно пока воспользоваться свободой перемещения?

— Идите, Шацкий, идите, избавьте меня от ваших словесных инсинуаций.

— Какая фраза! Я, пожалуй, начну уважать людей вашей профессии, — Стас хмыкнул и закрыл за собой дверь.

Анна указала Ехину на кресло:

— Присаживайтесь. Извините, забыла ваше отчество?

— Олег Максимович. Так что с вами случилось?

— Дэн погиб, — Анна с трудом выговорила эти слова.

— Ваш юный друг? Печально. И когда?

— Вчера. Утром.

— Тогда я вас надолго не задержу. Вы, конечно, в курсе, что убит Юсупов? — Анна замялась. — Вижу, что в курсе, не пытайтесь соврать. Вашу машину видели у дома, где он погиб.

— Мою машину угнали.

— Когда?

— Позавчера вечером, — уверенно сказала Анна.

— Ваши домочадцы это, разумеется, подтвердят,— вздохнул Ехин. — Значит, все сходится на том, что Снегин убил вашего бывшего мужа и Андрея Юсупова?

— Да.

— Вы что, его об этом попросили?

— Нет, с чего вы взяли? — вздрогнула Анна.

— Ну хорошо. Я готов в это поверить. Скажите мне только одну вещь, без протокола. Вас там не было, вашу машину угнали, и все-таки. Вы видели, как он стрелял?

— Да, — решилась Анна и мысленно ужаснулась: «Ну вот, я его уже предала!»

— Тогда где пистолет?

— Не знаю.

— Я приду к вам завтра с ордером на обыск. Снегин приезжал после убийства домой?

— Да.

— Значит, он мог спрятать пистолет в доме. Если мы найдем оружие, все станет на свои места.

— Ищите, — равнодушно сказала Анна.

— Скажите, а вас зачем понесло к дому, где жил Панков, во второй раз? Хотели убедиться в том, что приговор исполнен?

— Послушайте, у меня большое горе. Я любила этого мальчика.

— Допустим. Хотя я и не понимаю эту вашу любовь.

— Вы меня осуждаете? У вас на это есть право? Что вас смущает в моих отношениях с мужчинами?

— Конечно, вы женщина. Красивая женщина. Но это не дает вам права выносить приговор и заставлять кого-то приводить его в исполнение. Если только не вы сами это делаете. Я приехал всего лишь за тем, чтобы вас предупредить: остановитесь. Или остановите того, кто действует от вашего имени.

— Я продолжу этот разговор только в присутствии своего адвоката.

— Что ж. Ваше право. У вас есть свой адвокат, свой карманный философ, был красивый юноша для плотских утех. Один заботился о том, чтобы вы не скучали, другой отпускает ваши грехи, третий улаживает конфликты с законом. Очень удобно… Я найду этот пистолет, и тогда мы снова поговорим.

— Как угодно, — Анна демонстративно поднялась из кресла, показывая, что разговор окончен.

Ехин ушел, она же почувствовала смятение. «Поставлю-ка я тебе двойку, Австрийская. За поведение». Что ж. Однако одиночество становилось невыносимо. И Анна, открыв дверь, громко крикнула:

— Стас!

Он появился почти мгновенно:

— Что с тобой, величество?

— Посиди со мной. Говори что-нибудь, я хочу уснуть.

Он что-то забормотал. Анна устало закрыла глаза. А через час приехал Малиновский и ее разбудил. Он вошел в спальню без стука и, увидев рядом с Анной Стаса, удивленно поднял брови:

— Что здесь происходит?

— Свят, свят, свят! — дурашливо заблеял Шацкий. — Это же сам сатана! Чур, меня! Чур!