Подруга особого назначения - Устинова Татьяна Витальевна. Страница 10

…Почему, черт возьми, пионов?! При чем тут пионы?! Права была бабушка Настя – «беда с девкой».

«То есть со мной. Со мной, с Варварой Лаптевой, а вовсе не с Иларией Ветлинской».

В повседневном общении Иларию необходимо было называть Лара, так она всем велела, как только пришла на работу.

– Со мной все в порядке, Лара. – Варвара проворно повесила в шкаф Димкину куртку, забежала за ширмочку, в «хозяйственный отсек», и включила чайник. – Спасибо. Прошу прощения за опоздание, но ко мне из Америки приехал… друг. Неожиданно.

«Вот так. И пусть знает, что у меня тоже может быть «друг», да еще в Америке».

Илария слегка засмеялась.

– Ну конечно! – обидно сказала она. – Я даже собиралась вам звонить на мобильный, чтобы выяснить, где это вы пропали, а потом вспомнила, что у вас нет мобильного.

– Нет, – согласилась Варвара.

– Очень жаль. Вы уже готовы работать? У меня куча дел, я не могу весь день просидеть на вашем месте.

«Ты доставила мне массу неудобств, – вот что это означало. – Ты опоздала – да, да, на целых пятнадцать, нет, почти шестнадцать минут и заставила меня заниматься твоими делами! Можешь начинать оправдываться. Я твоя начальница и еще подумаю, принять твои оправдания или нет».

Оправдываться Варвара не стала.

Может, потому что сегодня утром к ней приехал из Америки Димка, может, потому что всю дорогу она чувствовала себя необыкновенно стильной в его куртке или потому что знала совершенно точно: Илария торчала в приемной вовсе не для того, чтобы грудью закрыть амбразуру – пустующее секретарское кресло, – а для того, чтобы лишний раз оказаться в непосредственной близости к шефу.

У них были «особые отношения», о чем офис был оповещен через час после того, как эти «особые отношения» случились, и Илария в личных интересах всячески поддерживала и укрепляла шефа в осознании необходимости именно таких отношений.

На слове «таких» следовало многозначительно закатывать глаза.

Все офисные дамы послушно закатывали, только одна Варвара не закатывала.

Шеф ей не нравился. Он был склочный, мелочный, высокомерный, себялюбивый, не слишком профессиональный, очень амбициозный молодой человек «из новых». Как все ему подобные, он не имел никакого понятия о деле, которым занимался, зато хорошо разбирался в марках машин, с неимоверной дотошностью одевался, душился, стригся, посещал только «правильные места» в компании «правильных» женщин, шпынял сотрудников – исключительно потому, что тоже считал это «правильным». Варваре казалось, что и с Иларией он спал только потому, что и в этом усматривал что-то «правильное» – для каких же еще целей нужна начальница секретариата, если секретариат состоит из одной Варвары, которая вполне справлялась и без начальницы!

– Хотите кофе, Лара? – предложила Варвара. – Я сейчас сварю.

– Владислава давно сварила, – сухо проинформировала Варвару начальница, – шеф не может полдня просидеть без кофе!

– Пятнадцать минут, – себе под нос пробормотала Варвара.

– Что? – переспросила Илария от двери и слегка повела соболиной бровью.

– Он не пьет с сахаром, – сказала Варвара громко.

– Я отлично это знаю. И Владислава тоже.

Владиславой звали «помощницу по хозяйству», и она приходилась Иларии лучшей подругой. Она приходила обычно к одиннадцати часам, варила шефу супчик, стряпала котлетки, или мясное рагу, или отварного судака, подавала обед и часа в четыре уходила. «Помощница» была изобретением Иларии – не может же начальник есть вместе с подчиненными в корпоративном буфете! Шеф, который раньше не знал, что он «не может», моментально решил, что это тоже «правильно», и с тех пор получал свою миску в кабинете.

Как известно, самое большое влияние на сильных мира сего имеют те, кто их стрижет, бреет, меряет давление и лечит любимого пуделя. Владислава тотчас же по приходе, можно сказать, между первой тарелкой супа и первым куском тушеного мяса, приобрела невиданный кредит доверия, свободный доступ в кабинет и прочие блага приближенной к трону и потому стала всем нужна. За ней ухаживали, ее боялись, ей угождали, почти на равных с Иларией.

Варвара была уверена, что, несмотря на то что они жарко и нежно целуются при встрече, щебечут по телефону, меняются бриллиантами – «я во всем этом уже была, одолжи мне «Картье» к черному платью!» – очень скоро Илария Владиславу вышвырнет и больше никогда о ней не вспомнит.

Зачем делиться, если можно не делиться? Владислава свое дело сделала, убедила шефа в том, что начальница секретариата печется о нем, как мать родная, и достаточно.

Варвара старалась не думать, когда же Илария вышвырнет ее саму.

…А может, и не вышвырнет. По крайней мере, на Варвару шеф не обращает никакого внимания. Даже не смотрит в ее сторону. Даже глаз не поднимает, когда она кладет ему под нос бумаги. Даже голову не поворачивает, когда проходит мимо. А придет какая-нибудь с ногами от ушей, и что тогда будет делать Илария?

– Через три минуты приедет курьер из «Олимпа», – сообщила Илария уже почти из коридора, – вы должны отдать ему подписанные договоры. Вы помните об этом, Варварочка?

Варварочка никогда и ни о чем не забывала, но начальница находила нужным все время ей о чем-нибудь напоминать.

– Помню, Лара. Больше ничего не надо, только договоры?

Илария понятия не имела, надо или не надо. Для нее работа состояла вовсе не в том, чтобы утруждать себя тем, что «надо», а что «не надо». Самое главное – правильно сыграть. Обойти соперниц и избавиться от соперников. Заставить себя бояться. Заставить с собой считаться. Заставить шефа поверить, что без нее он – нуль, пустое место.

А работа… при чем тут работа? Какая разница, где работать? Главное, работать правильно.

На столе пискнул селектор, и Варвара в панике уставилась на него. Злобный красный глаз вызова загорелся на кнопке под названием «начальник секретариата» и горел довольно долго. Варвара подумала было, что, может, обойдется, но тут загорелась кнопка под названием «приемная». – Слушаю, Альберт Анатольевич.

– Вы на месте? – спросил из селектора невидимый и очень недовольный шеф, как будто она могла отвечать не из приемной, а откуда-то еще.

– Да.

– Почта, – буркнул шеф, и кнопка погасла. Это означало, что Варвара должна принести почту.

Какую еще почту?! Он никогда не смотрел почту раньше семи часов вечера!

Варвара посмотрела на часы. Курьер из «Олимпа» уже должен быть внизу. Подумав, она подошла к богатой полированной двери в начальничий кабинет и осторожно заглянула.

– Альберт Анатольевич, почты еще нет, – пропищала она, страшась войти. – Я сейчас спущусь в управление делами и потороплю их.

– Да, – отрывисто сказал шеф, не глядя на нее, – поторопите.

Она стала задом отступать за дверь, когда он неожиданно поднял на нее утомленные глаза.

– Я попросил бы вас, – заявил он и неприятно потянул носом воздух, – чтобы вы прекратили болтать в курилках о вчерашнем… вчерашней неприятной истории.

Варвара вытаращила глаза.

Она болтает в курилках?!

– Я не болтаю, – произнесла она растерянно, – я вообще ни с кем из сотрудников ничего не…

– Будьте любезны, – перебил он, – у нас много работы, и я не желаю, чтобы мои подчиненные мусолили эту тему. Вам ясно?

– Да, Альберт Анатольевич.

Чтобы подчиненные не мусолили, хорошо было бы их срочно расстрелять. Только это смогло бы удержать их от «обмусоливания». Варвара еще не видела никого, кроме Иларии, но была твердо убеждена, что все только и говорят о вчерашней «неприятной истории», как шеф поименовал труп в собственном кабинете.

«Может, он как раз и предлагает мне их расстрелять, – подумала Варвара, приятно улыбаясь в сторону шефа и отступая, – просто выражается так… культурно? Иначе зачем говорить, что это я обсуждаю «историю» в курилках?»

Варвара выскочила из кабинета, скатилась на один пролет чистой мраморной лестницы и, громко топая от усердия, ворвалась в отсек управления делами.