Похищенная - Фолкнер Колин. Страница 5
Правда, Тэсс научилась понимать сестренку. Они даже придумали свой собственный язык жестов. Родные отказывались их понимать. Даже мама говорила, что это пустая трата времени. Когда отец погиб – это был несчастный случай на мельнице, – мама стала обо всем так говорить: для нее все потеряло смысл. Сердце Тэсс глухо забилось, когда она вспомнила, как уезжала из родной деревни Хопсберт. Мама почему-то решила, что она должна жить у дяди Альберта. Как плакала тогда Абби! Она все время цеплялась за ее юбку и показывала руками:
– Не уезжай, Тэсс! Не оставляй меня одну!
Тэсс повернула сестренку к себе лицом и пообещала, что пошлет ей весточку, как только сможет.
– Ты приедешь ко мне через океан, Абби, – сказала она. – Мы будем жить вместе. Ты каждый день будешь есть клубничный пирог. Я обещаю.
Абби обожала клубничный пирог.
Слезы текли ручьями по щекам сестренки, она жестами умоляла:
– Поклянись! Поклянись мне, что ты не оставишь меня! Я не хочу жить без тебя!
Тэсс перекрестилась, поцеловала сестру и, сказав: «Клянусь!», побежала к фургону, который должен был довезти ее до порта.
Солнце давно село, стало прохладно. Тэсс дрожала, спина покрылась мурашками.
Рядом вдруг появился Ворон. Сняв безрукавку, он протянул ее Тэсс. Она покачала головой.
– Нет, спасибо. Не надо. Мне не холодно, – соврала она.
– Возьми. Ты согреешься и отдашь мне ее, – сказал Ворон, накидывая безрукавку ей на плечи. Тэсс не успела возразить и уже собиралась скинуть чужую одежду, но, тяжелая и мягкая, согретая горячим телом индейца, она оказалась такой уютной, что Тэсс передумала. Ладно, только на чуть-чуть, уговорила она себя.
Ворон довольно кивнул и улыбнулся. Потом он посмотрел на ее ноги. Тэсс так и сидела в туфлях. Она боялась, что если снимет их, то утром уже не сможет надеть на распухшие ноги.
Ворон взялся за ее лодыжку, намереваясь стащить туфлю.
Тэсс притянула ногу к себе:
– Не надо! Все хорошо.
Ворон покачал головой:
– Ты не сможешь идти. Ты натерла ноги до крови.
– Они не болят, правда!
Ворон осторожно, как маленькую, стал разувать ее.
– Ну, пожалуйста… не надо! – Тэсс сопротивлялась. Ремешок задел кровоточащую рану, и Тэсс закусила губу, чтобы не вскрикнуть.
Ворон провел рукой по ее ступне. Это было совсем новое для нее ощущение – прикосновение мужских рук.
– Ну, пожалуйста, – снова повторила она, уже не вполне понимая, о чем просит.
– Откинься назад и лежи тихо, – распорядился Ворон. – У меня есть лекарство. Оно очистит раны и успокоит боль.
Только теперь, когда туфли были сняты, Тэсс почувствовала, как горят ноги. Лодыжки опухли. Кровь пульсировала в каждой жилке.
Ворон поднялся и ушел куда-то, прихватив коричневый кожаный баул. Такуко молча проследил за братом. Вскоре тот появился из кустов, баул был полон чистой родниковой воды.
Ворон присел возле нее на корточки. Тэсс выпрямилась.
– Спасибо… Но я сама могу… – При мысли, что индеец собрался мыть ей ноги, она смутилась. Только этого еще не хватало!
Девушка потянулась к воде, но Ворон резко отстранил ее.
– Этот человек говорит тебе лежать тихо! Я сильнее тебя, и ты будешь меня слушаться, – громко приказал он.
Сама мысль о том, что она может позволить незнакомцу, мужчине, так за ней ухаживать, казалась невероятной. Но Тэсс больше не сопротивлялась. Как только первая струя воды омыла ее воспаленные раны, ей сразу стало намного легче. Вода была прохладной, а руки – теплыми и нежными. Она снова откинулась назад, опершись о ствол дерева, и сосредоточилась только на том, чтобы не вздыхать слишком громко.
Тэсс совсем обессилела. Закрыв глаза, она чувствовала, что он сначала омыл ей ноги, а потом стал тихонько массировать их сильными, но осторожными движениями. Он втирал в раны какую-то резко пахнущую мазь. Это была смесь целебных трав, которую для них всегда готовила в дорогу мать. Он втер немного снадобья в каждую рану и обернул ноги мягкими замшевыми повязками, которые носил с собой на случай ранения. Ноги перестали гореть, и, прежде чем Тэсс что-либо осознала, ее охватил тяжелый и глубокий сон.
Ворон заканчивал перевязку, но вдруг почувствовал, что не хочет останавливаться. Ему доставляло удовольствие трогать ее тонкую, нежную, белую кожу. Было приятно видеть проявление удовольствия на лице этой женщины.
Ему захотелось потрогать ее всю. Какая она, эта Огненная Женщина?
Ворон поднял на нее глаза и увидел, что она крепко спит. Он резко встал и обошел костер, переходя на ту сторону, где сидел его брат.
– Ну что, закончил любовные игры? – усмехнулся Такуко и передал Ворону горящую трубку.
Тот молча сел рядом и, не глядя на брата, глубоко затянулся. Дым табака в смеси с душистыми травами наполнил его легкие. Голова слегка закружилась.
– Прекрати! – сказал он по-английски.
Такуко нахмурился и ответил брату на родном языке:
– Если она тебе так нравится, тогда бери ее в жены. Убьешь сразу двух зайцев. Во-первых, мать давно твердит, что тебе пора жениться. Она хочет внуков. И потом, у нас нет времени возиться с ней, провожать ее до дома. Ты же слышал, она даже не знает толком, где ее дом.
– Ложись спать, – сказал Ворон. – Завтра у нас будет трудный день.
Он повернулся к брату спиной, не дав ему возможности продолжить разговор.
Заснул Ворон не сразу. Он долго смотрел на костер. Языки пламени причудливо плясали, облизывая поленья. Почему эта женщина с огненными волосами и белой кожей так взволновала его? Почему она вдруг пересекла его линию судьбы? Почему именно сейчас и именно здесь? Бабушка всегда говорила, что ничто в жизни не происходит случайно. Ничто. Все предопределено свыше. Все предусмотрено великим планом Манито, планом Создателя. Людьми всегда управляют звезды, с первого дня существования Земли.
Ворон вздохнул и закрыл глаза. Нет, ерунда. Просто бабушка была старой и верила во всякие приметы. Он должен только проводить белую женщину домой. Потом он вернется в родную деревню и навсегда забудет о ней. Его судьба, судьба Ворона, была давно определена. В его жизни нет места женщине. Скоро он станет военачальником. Его судьба принадлежит его народу.
«А как же моя Тэсс?» – подумал он и удивился. Когда она успела стать его Тэсс?
3
Тэсс разбудил потрясающий аромат жареной рыбы. Она лежала, не двигаясь, глядя вверх на зеленый шатер из веток и листвы, который укрывал ее. Солнце еще только-только пробивалось сквозь деревья, позолотив лес теплым розоватым светом.
Свобода…
Тэсс снова закрыла глаза и потянулась, чтобы убедиться, что ее руки больше не связаны.
«Клянусь именем Господа, – сказала она себе, – я никогда больше не буду ничьей пленницей».
Могауки держали ее в плену три дня, но ей показалось, что с тех пор, как они захватили ее, прошла целая жизнь. Теперь она снова свободна. Она может вернуться в дом дяди и снова мечтать, как они с Майроном поженятся. Она выйдет замуж за мастера оружейных дел, будет жить на уютной ферме и забудет, что произошло когда-то с ней. Пройдет время, и она забудет о Сломанном Зубе и его головорезах. А потом она забудет даже о том, что они сделали с Джоселин. Она заставит себя забыть ее предсмертные крики. Она забудет все.
– Тэсс, – услышала она мужской голос. – Ты должна подняться и поесть. Мой брат торопится в путь.
Тэсс открыла глаза и встретилась взглядом с Вороном.
Забыть все… подумала она. Но сможет ли она когда-нибудь забыть эти глаза?
Тэсс резко села, отгоняя от себя эту странную мысль. Кто такой этот индеец для нее? Просто человек, который проявил к ней доброе отношение. Он, собственно, даже не спасал ее. Он и сам это признал. Тэсс спаслась сама, и она должна это помнить.
– Как ты себя чувствуешь сегодня? – спросил Ворон, оглядывая ее. – Ноги не болят?
Тэсс посмотрела на свои голые ноги, заботливо обернутые мягкой замшей, и покраснела, смутившись.