Дело Белки - Даган Александр. Страница 26

Естественно, эти бесплодные поиски меня слегка разочаровывали. Но куда хуже приходилось моему напарнику. А все потому, что я шел впереди. На мой взгляд, это было вполне разумно. В конце концов, как исконный житель средней полосы, я был гораздо лучше знаком со смешанными лесами. И неважно, что это знакомство состояло в основном из пьянок выходного дня. Ведь как ни крути, а надравшемуся человеку гораздо тяжелее передвигаться что по березовой роще, что по сосновому бору. Мало того, что его качает, так и деревьев на пути ни с того ни с сего становится в два раза больше. Поэтому если уж я умел ориентироваться, находясь в таком состоянии, то сейчас сам бог велел мне взять на себя роль Сусанина. Хан в тонкости моих взаимоотношений с природой посвящен не был. Поэтому каждый раз, когда очередной призрак подножного корма заставлял меня сорваться с тропинки, он безропотно плелся за мной, а потом был вынужден возвращаться обратно. В какой-то момент ему это все же надоело.

— Куда ты все время скачешь? — не скрывая раздражения, поинтересовался он.

— Грибы ищу! — признался я. — Сам же говорил, что их тут должно быть выше крыши!

— Сумасшедший! — взвилась кобра. — У него на хвосте разгневанный бог висит, а он о еде думает.

— Цыц! — шикнул на рептилию узбек. — Ползучим слова не давали!

— Вот именно! — обрадовался я поддержке напарника и добавил: — Кроме того, у нас с Ханом хвостов нет. И вообще. Еще не факт, от чего мы тут быстрее загнемся — от твоего Куберы или от голода!

— Идиоты! — обиженно прошипела кобра.

— Что ты сказала?! — прорычал узбек и, цапнув змею за горло, медленно потащил ее со своей шеи.

— Ничего, ничего, — резко сбавила тон кобра. — Понимаю. У каждого свои проблемы. Помочь вам грибы искать?

— А ты можешь? — удивился я.

— Ха! Как два зуба облизать! — ответила кобра и, повернувшись к Хану, вежливо попросила: — Опустите меня вниз, пожалуйста!

Я с неудовольствием отметил, что ядовитая тварь с гораздо большим пиететом относится к моему напарнику. Видимо, его среднеазиатское происхождение и обретенное вкупе с ним умение обращаться со всякими ползучими гадами внушали ей инстинктивное уважение. «Что ж, — подумал я, — в наших краях тоже гадюки водятся! Посмотрим еще, что окажется крепче — твои зубы или мои кроссовки!» Подбодрив себя этой пустой в общем-то бравадой, я устремился вслед за коброй, которая пестрой молнией чиркнула по тропе и сразу же исчезла где-то впереди.

Надо сказать, змея нас не обманула. Уже через пару минут она действительно отыскала первый гриб. А потом еще один. А потом целое семейство. Увы, все они оказались поганками. Сперва меня это просто огорчало. Но когда за полчаса ходьбы и поисков на нашем пути не встретилось ничего съедобного, в моей душе стали зарождаться определенные сомнения.

— Слушай, Хан, — обратился я шепотом к напарнику. — А может быть так, что она просто хочет нас отравить?

— Зачем? — удивился узбек. — От Куберы ей без нас не спрятаться. Да и к чему мучиться? У нее свой яд есть.

— Пожалуй, — нехотя согласился я, и вдруг до меня дошло. — Ну конечно! Яд! Пошли быстрее.

Я прибавил шагу, и вскоре мы с напарником снова нагнали змею, которая в очередной раз сделала боевую стойку над семейством лисичек. Я склонился над грибами, в изобилии, словно аллергия, высыпавшими из толщи мха. Сомнений не оставалось — лисички были ложными.

— Это… Кобра! — обратился я к нашему горе-интенданту. — Есть вопрос…

— Вообще-то меня зовут Ишит'авара! — проворчала рептилия, и мне показалось, что постоянные неудачи с поиском грибов привели ее в мрачное состояние духа.

— Иши… как? — переспросил я змею, решив, что не будет большой беды, если стану по имени обращаться к существу, способному одним укусом навсегда избавить меня не только от голода, но и от всех других чувств.

— Ишит'авара! — важно повторила змея.

— Язык сломаешь! — мрачно заметил егерь.

— Это точно! — согласился я, сознательно умолчав, что, на мой взгляд, рядовое узбекское имя типа Касымджан Тузмухамедов русскоязычному человеку произнести ничуть не легче.

— Мы будем звать тебя Шит! — объявил кобре узбек. Я внимательно вгляделся в его смуглую физиономию. Было ясно, что он не шутил. Видимо, в его родной школе изучение английского языка остановилось на словах «pencil» и «table».

— Ладно. Пусть будет Shit! — равнодушно согласилась кобра, и я получил искреннее удовольствие, так как с ее произношением в значении этого имени можно было не сомневаться.

— А что за вопрос? — вернула нас змея к изложению посетившей меня гипотезы.

— Тут вот какое дело… — начал я. — Ты не подскажешь, каким образом ты грибы ищешь?

— В смысле? — не поняла Шит.

— Ну я к тому, что если верить ученым, ты должна плохо видеть, а охотиться — чувствуя температуру добычи.

— Все правильно, — подтвердила змея. — Можешь верить своим ученым.

— Но у грибов-то, — продолжал допытываться я, — температура как у любого другого растения. Как же ты их находишь?

— А-а-а… Ты вот про что! — наконец поняла кобра. — Ну так это просто. Запах. Они пахнут мною.

— М-да… Нечто в этом духе я и предполагал.

— Что ты предполагал? — не понял егерь.

— Подобное тянется к подобному! — важно изрек я и, не увидев понимания ни в раскосых глазах Хана, ни в круглых гляделках кобры, разъяснил: — Шит, ты не грибы ищешь. Ты яды вынюхиваешь!

— А что, есть какая-то разница? — удивилась змея.

— Дура! — в сердцах обругал рептилию узбек.

— Злобные человекообразные шовинисты! — отозвалась в ответ не пожелавшая оставаться в долгу кобра.

— Все! Хватит! — удалось мне пресечь наметившуюся ссору. — Обойдемся без перехода на личности.

— Конечно! — едва слышно прошипела змея. — Переходить-то не на что!

— Тихо, говорю! — пришлось повысить голос. — Шит, иди, поищи что-нибудь съедобное для себя.

— Только много не ешь! — крикнул вдогонку направившейся в глубь леса кобре егерь. — Мне тебя еще на себе нести.

— Не переживай! — заверил я Хана. — Скоро у тебя сил прибавится.

Заинтриговав таким образом напарника, я снова вернулся к ложным лисичкам и стал раскидывать опавшие на них ветки лапника и разрывать оказавшийся под ветками дерн, обнажая замеченное мной ранее отверстие в земле. Вскоре мои труды были вознаграждены…

— Не может быть! Орехи! — радостно завопил подошедший посмотреть, что я такое делаю, узбек.

— Они самые! — тоном Дэвида Коперфильда, сотворившего очередное чудо, произнес я. — Видимо, беличья кладовая.

— Крупная, должно быть, была белка, — предположил Хан, взвешивая на руке грецкий орех размером с наступательную гранату «Ф-1».

— Да они здесь все мутанты! — заметил я, прикидывая, чем бы расколотить доставшиеся нам припасы. — Прямо не лес, а филиал Чернобыля!

— Короче, чем быстрее вскроем орех, тем меньше шансов, что он начнет разговаривать! — подытожил узбек и со всей дури запулил нашу находку в ближайшую сосну.

Я не большой спец в бейсболе, но, думаю, после такого броска Хана запросто взяли бы питчером в любую команду высшей лиги. Орех с хрустом врезался в ствол дерева и брызнул во все стороны острой зазубренной скорлупой. И, конечно, один из ее кусков, отлетев, впился мне прямо в бок. Больно было страшно. Слезы против воли потекли из глаз, будто мне сунули под нос только что очищенную луковицу. Сам я при этом, скорчившись, рухнул на колени.

— Лев, что с тобой? — заволновался подскочивший ко мне напарник. Я уже было собрался ответить ему полным набором известных мне благодарственных слов, но не успел. С неба послышался знакомый голос индийского божества:

— Ну здравствуйте еще раз, друзья! Не вставайте, Лев. Не стоит. Ваша нынешняя поза как раз подходит для общения с богом!

Глава одиннадцатая

Я поднял голову и увидел спускающегося к нам Куберу. Выражение его шоколадной физиономии не сулило ничего хорошего.