Сыграем во вражду - Савельева Валерия Андреевна "(ВалеRka)". Страница 4

Хм, а это идея! Если что-то происходит, Попов обязательно сознается. Он не сможет выдержать допроса, вот сейчас так и сделаю…

Но выбравшись из душа, полотенца на крючке я не обнаружил. А у Ромки ведь всегда здесь висело запасное – я бываю частенько, всякое случается, вот и добавили крючок "для гостей". Неужто его кто-то мог уже использовать?

– Ром, а где у вас полотенца?

Вытерев лишь ноги, вывалился из ванной, не в силах больше дышать влажным горячим воздухом – да-да, под ледяным душем постоял многовато и потом грелся под кипяточком. Откликнувшись на зов, друг выскочил в коридор, да так и замер на пороге кухни с ложкой наперевес, смущённо отводя взгляд да едва слышно бормоча ответ:

– Эмм… нуу… в шкафу, в комнате, да…

На этот раз писк провала был окончательным, хотя тест я не готовил. Совсем. Просто внутренние судьи приняли решение, табло заискрило, не выдержав стольких отметок об ошибках.

– Ага, ясно, – безэмоционально ответил я, отворачиваясь и на автомате топая в комнату.

Мысли же крутились совершенно вокруг другого. И весь этот день, и утром следующего, когда, плотно сжав кулаки для уверенности, я подходил к Самойлову, чтобы сказать лишь одну фразу:

– Хорошо, давай работать сообща.

Глава 4 – Разговор по душам

Старенькие качели заскрипели, когда я приземлился на них. Видать, не ожидали, что будут потревожены кем-то старше десяти лет. Но увы, придётся им потерпеть, потому что мы с Виком не смогли найти для беседы места укромней и нейтральней, чем этот маленький дворик в паре-тройке кварталов от института. Нам нужно было многое обсудить вдали от посторонних глаз, но никому не хотелось идти в логово врага. Как вариант была предложена кафешка, но там… мало ли кто мог заметить двух враждующих однокурсников?

Так что я мгновенно засопротивлялся, не желая оказаться пойманным в компании Самойлова, и предложил остановиться здесь. Среди малюсеньких качелей и скромных лавочек для приглядывающих за малышнёй родителей мы казались гостями из страны великанов.

– В общем, надо как-то решать проблему с нашими друзьями, – наконец подал голос я.

На улице было промозгло. Мелкий дождик ледяными каплями оседал на коже, одежде и волосах, а холодный сырой ветер задувал за шиворот, освобождая от последних крупиц тепла. Тяжело вздохнув, Вик всё же присел на лавку напротив меня и зябко поёжился, грея дыханием руки. Перчаток у парня не имелось, собственно, как и капюшона, который хоть немного мог бы спасти от осенней непогоды.

– Надо, но как? Честно говоря, я не заметил за Серёгой каких-либо особо странных поступков. Обычный, – Самойлов вновь передёрнул плечами, стряхивая капли дождя.

– Мой тоже… обычный. Но на вид все признаки, что его совратили, – фыркнул в ответ я.

– Это какие же? – недовольно. – Всё ещё считаешь, что Серый совратил твой невинный "цвЯточек"?

– Чего? Кого это ты назвал…

– Да Рому твоего, – Вик пожал плечами. – Он на вид прямо-таки нежная брюнеточка, милая, задумчивая и заботливая. А Серёга уважает таких леди, мог и купиться, если твой к нему полез.

– Во-первых, пусть Попов и заботливый, но он не девка. Во-вторых, на гея похож, скорее, твой мажористый дружок, крашеный, как и ты, Витюшечка, – специально исковеркал я имя соперника.

– Как ты меня… – сразу же зарычал Вик, вскакивая с лавки и сжимая кулаки для удара. Ой-ой, страшно!

Я лишь нагло взглянул на "верного врага", как бы подтверждая этим его недосказанный вопрос, но вслух произнёс другое:

– Мы ругаться сюда пришли или вопросы решать?

– Решать, – хмуро. – Но если ещё раз посмеешь назвать меня Витей, Витюшей или Витюшечкой – дискутировать больше будет не о чем. Урою и тебя, и твоего дружка.

– А Витечкой можно? – как можно более невинно улыбнувшись, подлил масла в огонь.

– Нет!

– А Викулечкой? – ещё больше наивности во взгляд.

– Не смей, я не баба.

– А…

– НЕТ!

– Хорошо, хорошо. Нет, значит, нет, – поднял руки, будто сдавшись на милость врага. – Не бесись.

На самом же деле я замолчал, придумывая новые варианты уменьшительно-ласкательного издевательства над именем Самойлова. Кто бы мог подумать, что "действовать с врагом сообща" окажется так забавно? И злить можно, сколь угодно, и с кулаками кидается не сразу, принимая сложность ситуации. Но да, стоит перейти к делу. К тому же мелированная зверюга вроде бы уже успокоилась: дышать ровнее стала и челюсть сжимает слабее.

– Думаю, спорить, кто же именно из наших друзей зачинщик происходящего беспорядка, тоже не стоит? – спросил, прекрасно понимая, что уже давно получил положительный ответ.

Вик резко кивнул, вновь опускаясь на лавку, вздохнул тяжело и хрипло, будто уже успел подхватить простуду. Я тоже замолчал, не зная, как и что обсуждать с этим парнем. Мы же ненавидим друг друга, но стоит как-то… найти общий язык? Да, наверное. Потому что эта глупая ситуация с нашими друзьями – не шутка, а огромная проблема. Лучше поскорей придумать, как растащить их по углам, заставить ненавидеть друг друга, как мы с Виком. И всё тогда будет как раньше – извечные стычки да ругань, недовольные взгляды, злые подколы… и разбитые о чужое тело костяшки пальцев, которые потом ноют одновременно приятно и ужасно, напоминая о боли и наслаждении, которое испытывал, стирая улыбку с наглой морды соперника.

– Чего ржёшь? – хмыкнул я, едва удержавшись, чтобы не поступить как в мыслях, избавляя Вика от широкой ухмылки.

– Подумал, что чем-то мы похожи, – заявил тот.

Хех, да уж – забавные мысли. Впрочем, я ведь тоже подловил себя на таких при прошлом нашем разговоре. Если быть честным, схожи мы во многом: одинаково дорожим друзьями, стремимся быть популярными, узнаваемыми, лучшими. А ещё – люто друг друга ненавидим.

– И чем же?

– Верой в дружков, – он пожал плечами. – Ведь даже если будем спорить, кто начал, Попов или Черкасов, так и не сможем добиться удовлетворяющего обоих ответа.

– Угу…

– Значит, стоит об этом не рассуждать, а лучше попробовать придумать, что делать дальше.

– Гениальная идея. Но как решить проблему? – съязвил я. – Ты замечал что-нибудь подозрительное за Черкасовым?

– А ты за своим?

Мы одновременно замолчали: я задумался, Вик… может быть, тоже пытался найти ответ на вопрос. Дождь становился всё сильней, и теперь его капли уже активно падали на землю. Стоит, однако, найти местечко потеплей.

– Не знаю… – первым начал я. – Вроде бы ничего такого, Ромка заболел, в вузе его не было. Но все тесты он провалил, – пришлось ответить честно, хоть и не хотелось признаваться.

– Тесты? – удивлённо. – Какие?

– Хм, он сказал, что любит маленькую грудь; заявил, что существо на фото – красивое, даже узнав, что это на деле парень; уважает мелодрамы; ему нравится готовить… – о том, что друг покраснел при виде не совсем одетого меня, умолчал, и так достаточно опозорил Ромыча.

Но вместо какого-либо ответа Вик громко заржал, едва не падая с лавки. Для того чтоб он успокоился, пришлось отвесить парню звонкий подзатыльник.

– Блин, Корнеев, ты забавляешь меня всё больше. Уверен, что шутом не подрабатываешь? – выдавил, наконец, Самойлов.

– Уверен.

– А чего тогда глупости говоришь? Это разве критерии?

– А разве нет?

– Я вот тоже уважаю девушек с маленькой грудью и умею готовить, – Вик пожал плечами. – Так что теперь, я…

– Ты-то? Да точно гей, – аж закатил глаза от очевидности ответа.

– Придурок ты, Корнеев. Зато ясно, какого же хрена так тебя ненавижу, – осуждающе. – Судя по такому тесту, Серёга – точно не "из этих". Он обожает сиськи, на кухне представляет собой совершеннейшую катастрофу и любит возиться с техникой, что-нибудь "изобретая". А ты вот видел, как он с Поповым целовался. Ошибался?