Новая реальность - Белова Елена Петровна. Страница 64
– Да нет…
– Сюда-а-а! – надрывались рыбки. – Тревога!
– Тихо вы! – повысил голос Вадим.
– А-а-а-а!
– Екатерина! София!
– А-а… а? – замерли сирены с плавниками. – Хозяева?!
– Вот это да, – ахнула София. – А почему ж вы… там?
– Может, они мимикры? – буркнула не желавшая терять лавры спасителей дома младшая рыбка, Карменсита… то есть Кармелита.
В коридоре вспыхнул свет, зашумели голоса. Семья проснулась.
– Любопытно, – проговорила Магда. – Надеюсь, у вас не принято зажаривать гостей сразу?
– Нет, – начал Лёш. И тут же дверь с треском распахнулась, врезавшись в стену, и на пороге в наспех накинутом халате возникла Мила. Рядом с супругой сконденсировался Александр (мягко говоря, не совсем одетый), а с лесенки горохом ссыпались Маринка с – как же без него! – Игорем. Эти были в пижамах, зато со знакомыми темно-синими ампулами – с той самой смесью поражающего действия, которую Лина лично сварила, запаяла и складировала в укромном уголочке с неделю назад. Выходит, не таком уж укромном. Ну просто супер!
Семейство в полном составе готовилось отражать вторжение незваных гостей.
– Что тут происхо… – начал Александр и замер, удивленно оглядывая группу «вторженцев».
Группа выглядела красочно: Дим с виснущим на его плече юношей-жертвой; Лёш, слегка взъерошенный (правая рука предусмотрительно отведена за спину, чтобы спрятать обгоревший рукав); сама Лина, все еще сжимающая нож. И горная ведьма, невозмутимо расправляющая платье. Все слегка помятые и основательно пропыленные.
Сирена смолкла. Вспышки тоже отключились.
– Вот, – в полной тишине отчиталась младшая рыбка. – Они там.
– Вижу… – отозвался Александр голосом «ниже нуля, мороз крепчает». – И очень хотел бы знать, откуда они явились и почему на них реагирует сигнализация.
– А я хотела бы знать, что случилось. – Людмила скрестила на груди руки, будто неприступная богиня мщения, а на самом деле скорей всего пряча пальцы – они чуть заметно подрагивали. – И… о господи, что это за мальчик? Что с ним?
– Может, выпустите сначала? – мрачновато вопросил Вадим.
Мила молча махнула рукой, искры потускнели и растаяли.
Против ожидания, Магда не заторопилась обратно в свои владения. Горная ведьма мягко отплыла (двигалась она необычайно плавно, и слово «отошла» как-то не очень подходило) в сторону и встала у окна, поглядывая то на комнату, то на звезды за окном. А в гостиной поднялась суета.
Вадим шагнул к дивану и опустил на него спасенного юношу. Мила ушла на кухню и вернулась с чашкой. Присела рядом и осторожно принялась поить нежданного гостя через соломинку. Младшее поколение тоже не осталось в стороне – Лёш отослал Игорька за аптечкой, а Маринку – за чем-нибудь, во что можно одеть гостя. Девчонка, во все глаза рассматривавшая юношу, вспыхнула и убежала.
– Что произошло? Что за парень? – Александр быстро разминал руки. – И кто его так? Спокойнее, юноша, мы тебе поможем. Как тебя зовут?
– Мы стащили его с алтаря… во время жертвоприношения, – проговорил Лёш. – Пап, ты поосторожнее.
– Что-то не так? – Александр бросил быстрый взгляд на сына-эмпата, и пропустил момент, когда парень соскользнул с дивана и, встав на колено перед Вадимом, начал говорить что-то очень похожее на клятву.
Ян плохо соображал, что происходит. Здесь был совсем другой воздух, странно душистый, теплый. В рот лилось что-то горячее, унимающее боль. Здесь… Где он? Что будет дальше? Но одно молодой демон понимал четко и ясно: на алтарь его сегодня никто не потащит. Светловолосый маг вернулся за ним.
Забрал с алтаря.
Может быть, Ян еще увидит солнце. И цветы…
Над ним наклоняется мужчина. Светловолосый принес его домой. Взял под свое покровительство? Тогда Ян должен…
– Я приношу клятву верности тебе… и отдаю свою жизнь… в твои руки.
– Нет… – выдохнул Лёш.
– Что это он говорит? – Людмила ошеломленно взглянула на мужа.
– Приносит клятву верности, – любезно пояснила Магда. – И теперь ты официально его сюзерен. Покровитель.
– Феерично! – вдохновенно пропело трио из аквариума.
Лёш молчал, странно глядя на коленопреклоненного парня. А Вадим… вряд ли Лина смогла описать выражение его лица в этот момент. Все как-то затихло, замерло, словно в вихре вдруг настал момент бездвижной тишины.
– Но это же дей-бра! – вдруг проговорил Александр. В следующую секунду рука Координатора метнулась вперед и, коснувшись участка нетронутой кожи, отдернулась. – Демон?!
На Пламя можно было смотреть бесконечно. Оранжевые, золотистые, шафранные языки, изгибаясь, вели нескончаемый, вечный и прекрасный танец, при виде которого отступала усталость и прояснялась голова.
Анну всегда удивляло, что Лизанька, единственная внучка, оставалась глуха и слепа к красоте родового огня. Феникс Лиз вообще была на диво практична и умела отбрасывать лишнее. Тогда, во время избрания, эта ее черта казалась необходимой. Но в последнее время Лиз стала считать «лишним» слишком многое. И, кажется, все реже видела разницу между благом племени и собственными желаниями.
– Ты меня слушаешь?
– Я тебя слышу, Лиза. Ты пришла требовать смерти своей дочери. Ничего нового.
– Нет. Я этого не хочу.
Старая женщина продолжала смотреть в Пламя, невозмутимая, как статуя феникса.
– Ну хорошо. Допустим, ты права. Но… я не понимаю! Ты можешь остановить ее сердце одним движением.
– Могу.
Одно тихое слово. Будто капля дождя на пожар. Не погасит. Даже не остудит.
– Так ты согласна? – Женщина в кожаной куртке старательно маскирует удивление пополам с радостью. – Хранительница… Бабушка… ради меня.
Хранительница несколько секунд смотрит на нее. Главу клана. Безупречного феникса. Любимую Лизаньку, последнюю свою внучку. Безжалостную убийцу. Чужую женщину с знакомым лицом.
Через что ты не переступишь, Лиза?
Двадцать семь лет назад ты радовалась, когда в твой день рождения гости ахали, войдя в «Пещеру сокровищ». Так называлась твоя комната, словно возникшая прямиком из сказки о фениксах и драконах: золотой блеск струился от «куч золота» на полу, тепло сияли жемчуга, а от дивана в виде сказочного дракона гости сначала шарахались, а потом умоляли сотворить им такого же! Ты поразила даже василисков, и я помню, как сияли твои глаза… но прошло несколько лет, и ты отказалась от этого, чтобы стать убийцей.
Двадцать пять зим миновало с тех пор, как передо мной встали две девушки, просившие Пламя скрепить узы названого сестринства. Ты и Стефания. Но когда пришло время избирать кандидатов в Приближенные, ты изобличила названую сестру в нарушении закона.
Двадцать два года назад ты пришла ко мне и сказала, что нашла Избранника. Я была счастлива за тебя, ведь настоящая любовь видна сразу. Год спустя ты отказалась от любви, чтобы стать главой клана.
Теперь ты жертвуешь дочерью. Девушка полюбила. И в отличие от тебя, сделала иной выбор. Что ж, ее право. Любую другую ты изгнала бы из клана за это. Наказала бы и выгнала. Может, убила бы – символически, позволив воскреснуть. А дочь ломает тебе репутацию. Ломает твой образ безупречной главы клана. И ты требуешь ее истинной смерти.
Через что ты не переступишь, Лиз?
– Разумеется, – проговорила наконец Хранительница. Посмотрела на вспыхнувшие надеждой глаза внучки и неспешно закончила: – Если глава клана представит мне достаточное обоснование для этого. На общем сборе.
– Хранительница!
– Слушаю вас, Приближенная.
Яростный взгляд голубых глаз скрестился с безмятежно-темным. Колыхнулось Пламя, качнув огненными крыльями. Одно из них мягко подалось вперед, облекло фигуру Хранительницы. Второе обвилось вокруг, угрожающе заволновалось, посыпало искрами.
Это отрезвило женщину. Лиз разжала кулаки. Отступила… и даже легонько поклонилась перед «переходом».
– Доброй ночи, Хранительница.