Иная терра.Трилогия - Эльтеррус Иар. Страница 47

На первую часть пары по общей психологии Ветровский опоздал. Минут так на двадцать пять. Решив, что идти в аудиторию на оставшиеся двадцать — не самая лучшая идея, да и Галина Викторовна не оценит, юноша устроился на широком подоконнике в коридоре и вернулся к учебному файлу. Файла хватило минут на пять.

Убрав электронную книгу в сумку, Стас задумался, чем бы еще занять время. Ко всем сегодняшним предметам он был готов, просто так сидеть не хотелось. Прикрыв глаза и запрокинув голову, он попытался повторить про себя подробную историю катастрофы по датам и времени, но в голову лезли совершенно другие мысли.

Он учился в ВИПе всего три с половиной месяца — но за это время успел привыкнуть к совершенно новой, незнакомой и непонятной раньше жизни. К жесткому графику, к пяти часам сна в сутки, к бесконечной учебе, которую приходилось совмещать с работой — увольняться Стас не желал уже просто принципиально, хотя Вениамин Андреевич не раз предлагал ему бросить малоприбыльную должность. Но на учебу времени хватало, как хватало и на все остальное — кроме сна, разумеется. Но им юноша готов был жертвовать: в конце концов, многие из великих людей прошлого всю жизнь обходились и меньшим количеством сна. И он тоже вполне неплохо жил по графику институт — дела — работа — учеба — сон, и по кругу. Иногда удавалось урвать пару часов на встречи с Грандом, но друг тоже был постоянно занят, он хотел побыстрее избавиться от навязанных отцом домашних учителей и усиленно грыз гранит расширенной школьной программы, желая в следующем году уже сдать экзамены. Учитывая то, что ему только должно было исполниться четырнадцать лет — результат впечатляющий.

Мысль об упорной учебе Гранда плавно перетекла на мысли о собственной «школьной программе». Открыв глаза, Стас посмотрел в зеркало и подмигнул своему отражению. Кто бы мог подумать, что за каких-то полгода человек может так измениться? Он вспомнил, каким был: загнанный волчонок, озлобленный на мир, готовый на многое ради своих сиюминутных целей, наркоман, бандит — тощий, бледный, со спутанными волосами, в своей вечной куртке из псевдокожи и драных, потертых джинсах. Сейчас же, встреть его на улице кто-нибудь из прежних знакомых, они бы не узнали бывшего главаря мелкой уличной банды. Теперь это был высокий, стройный юноша с длинными, чуть ниже плеч волосами, в черных брюках и белоснежной рубашке. Из темно-карих глаз исчезла вечная настороженность и скрытый страх, черты лица разгладились, взгляд стал спокойным и уверенным. Речь Стаса и его манеры изменились еще кардинальнее — канули в прошлое грубые, жаргонные, нецензурные фразы, которые были когда-то неотъемлемой частью Стека, движения стали плавными и более четкими. Вениамин Андреевич сумел в рекордно короткие сроки сделать из трущобного бандита хорошо воспитанного и образованного молодого человека.

Юноша вспомнил первый месяц жизни у инженера и вздрогнул. Это было очень тяжело — учиться каждую секунду жизни, с момента пробуждения и до самого сна. Приемный отец учил его говорить, двигаться, вести себя за столом, обращаться с дамами — последнее оказалось тяжелее всего, в первую очередь потому что Вениамин Андреевич был старомоден, как прадедушкин сюртук, и когда Стас опробовал новоприобретенные навыки на соседке Насте, которая понравилась ему с самого первого дня, девушка разве что не в открытую над ним посмеялась.

— Я понимаю, этот старый хрыч — но ты-то парень нормальный, нафига тебе все эти заморочки? — непонимающе спрашивала она.

Он тоже этого не понимал. И в конце концов стал вести себя с Настей в ее манере. Вот только никак не мог понять интересов девушки, которую считал своей. Не мог понять учебу спустя рукава, однообразную дурацкую музыку с бессмысленными текстами, глупые книжки про одинаковые парочки, которые с приключениями обводили всех вокруг пальца, убивали своих врагов, крали миллион и через каждые десять страниц занимались сексом. Стас только постепенно понимал, что эти самые парочки — идеал для Насти, пример для подражания и образец «настоящей жизни».

— И что, если бы представилась возможность, ты бы украла этот самый миллион? — спросил он как-то раз.

— Ясное дело, украла бы! Такой подарок судьбы, такие деньги! Ты себе только представь, если бы у тебя был миллион! Не надо ни работать, ни учиться в этом идиотском универе, и от предков можно не зависеть! Ничего не надо было бы делать! Эх, если бы у меня был этот миллион, как бы я зажила!

— Ну и что бы ты с ним делала, с этим миллионом?

— Для начала — переехала бы из этого клоповника в отдельную квартирку в районе попрестижнее. Потом тачку клевую купила бы. Ну и шмотки, само собой. А то прикинь, у меня всего три пары туфель! Короче, купила бы всего, чего хочу. Утерла бы нос этим так называемым подружкам — какие у них были бы рожи, если бы я приперлась на пару в платье от Векато?

— А потом?

— А потом отрывалась бы в клубах целыми ночами. Вот это была бы жизнь!

— Но деньги рано или поздно закончились бы, — резонно заметил он.

— Это фигня! Главное, что у меня было бы время подать себя. Познакомилась бы с симпатичным богатым папиком, он бы меня содержал. Еще завела бы себе парочку любовников — так, чисто для удовольствия, — голос Насти был настолько мечтательным, что Стасу стало не по себе.

— Тебе правда хотелось бы так жить?

— Естественно! Чтобы все было и не надо было ничего делать, и чтобы все вокруг мне завидовали.

— А не противно было бы? С папиком-то.

— Ну и что, что противно? Ради бабла можно было бы и потерпеть ночку-другую в неделю.

Юноша промолчал.

Прошло две недели, и как-то раз Настя трое суток подряд не появлялась дома. А когда наконец пришла — Стас сразу заметил до боли знакомый нездоровый блеск в глазах и подозрительный слабо-сиреневатый оттенок пушка над верхней губой девушки.

— Стасик, пойдем у меня в комнате посидим, чего ты со своим хрычом все скучаешь, а? — капризно протянула она, едва завидев его.

А надо признать, математика, под знаком которой прошел сегодня весь день, надоела ему до такой степени, что он рад был любому поводу от нее отвлечься, и бросив через плечо: «Вениамин Андреевич, я отойду ненадолго», пошел вслед за чуть покачивающейся на высоченных каблуках Настей в ее комнату.

Естественно, очарованная джампом девушка предложила наркотик Стасу — и очень удивилась, увидев в его глазах страх и услышав категорический отказ в стиле: «Ни за что не буду, и тебе не позволю!». Дальнейшее юноша помнил смутно — горячие, нервные поцелуи, руки под его рубашкой, мягкая грудь под ладонью, пошлый шепот в ухо и бьющее по нервам возбуждение — он впервые был так близко к женщине, больше того — к женщине, которая его хотела.

Потом они лежали, обнявшись, на ее кровати. Обнаженные тела смутно белели в падающем в окно лунном свете.

— Глупый ты, Стасик… глупый… Джамп — это клевая штука. Такой кайф… я и не знала, что так бывает.

— Больше и не узнаешь, — спокойно ответил он, поглаживая плечо девушки.

Настя вскинулась.

— Почему это?

— Я не позволю тебе принимать эту дрянь. Я знаю, что это такое и как сложно потом отказаться от зависимости.

— Я не подсяду, не волнуйся. Так, побалуюсь пару раз и брошу. Я же понимаю, что наркотики — это опасно, — она успокаивающее провела ладонью по его груди.

— Все так говорят. А потом… Насть, я видел нарков, которые сидели на джампе несколько лет. И я видел во что они превращаются. Ты теряешь реальный мир, все твои мысли и желания сводятся к одному — достать новую дозу и снова погрузиться в иллюзии.

— Скучный ты, — фыркнула она. — Я все равно сделаю по-своему.

— Я не позволю своей девушке принимать наркотики, — Стас приподнялся на локте, глядя на нее сверху вниз.

Настя удивленно приподняла бровь — и вдруг рассмеялась. Очень обидно рассмеялась.

— С чего ты взял, что я твоя девушка?

Юноша оторопел.

— Но ты… мы же…

— Мы всего лишь потрахались. Это еще ничего не означает. Нет, если ты хочешь, то можешь попробовать заслужить право быть моим парнем — но тебе придется поискать где-нибудь денежек. Мой парень должен, в первую очередь, иметь возможность меня содержать.