Лукашенко. Политическая биография - Федута Александр Иосифович. Страница 82

Мстить было за что. Пупейко, как мы помним, не поддержал Лукашенко во время его первой избирательной кампании, и даже напротив — был на стороне Станислава Шушкевича. Старовойтов тоже публично не поддержал Лукашенко:

«Ну, собрали нас, председателей и руководителей, чтобы к ручке приложились и на выборы благословили… Так я ему в лицо сказал: "Не по вам ноша, Александр Григорьевич"» 338.

«Батька», «Лука» или «пахан»?

Директора Минского тракторного завода Михаила Леонова арестовали, сняв с поезда, когда он ехал в Москву. Леонов не собирался бежать, преступником себя не ощущал, кроме того, был весьма лоялен к Лукашенко, о чем свидетельствовали хотя бы результаты голосования на выборах президента, точнее — «подсчета голосов» на участках, где членами избирательных комиссий были ответственные работники МТЗ.

Тракторостроители проголосовали «правильно», если судить по объявленным результатам. И первичные ячейки «свободных профсоюзов» были на МТЗ ликвидированы сразу, как только поступила команда, да и вообще «директивы» на МТЗ исполнялись достаточно добросовестно. Опытный генеральный директор гигантского предприятия правила игры всегда знал. Тем не менее, попал за решетку. Чего ему только ни инкриминировали — от присвоенных миллионов долларов до «хищения» мобильного телефона.

Леонов, как и многие другие директора, был к власти Лукашенко лояльным, Александр Пупейко — нелояльным, Старовойтов готов был стать лояльным. Но дело, оказывается, вовсе не в том, поддерживаешь или не поддерживаешь ты курс, проводимый Александром Лукашенко. Собираешься ли ты ему мешать и перебегать дорогу или готов просто трудиться во имя и во благо. В самом этом «просто трудиться» уже содержится повод для раздражения.

«Даже не важно, может быть, директор завода холодильников на самом деле и не собирался никогда становиться президентом и даже премьер-министром, но он потенциальный лидер, он излишне самостоятельный, слишком успешный руководитель, у него сильное предприятие, его любят работники» 339.

За эти годы у нас уволено, унижено, посажено так много руководителей всех рангов, что прежде вопроса — по каким причинам это произошло, возникает естественный вопрос — а все ли они виноваты?

«Бесспорно, — решительно отвечает на этот вопрос писатель, публицист и в недавнем прошлом всем известный бизнесмен Евгений Будинас. — Виновны все, пусть даже не в том, что им инкриминируют. Потому что невиновных у нас в стране нет. Так, за десять лет работы в бизнесе я не предпринял ни одного в полной мере законного шага. Ну, например, я поставил мельницу и выстроил музей, но не согласовал при этом ни один проект, химичил с оплатой, завышал затраты и занижал прибыль, уходил от налогов… Совесть моя как бы чиста — не для себя лично все же делал, как и многие другие, а для общественной пользы. И знаю, что если бы так не поступал — никакой мельницы и никакого музея попросту не было бы… Люди подставляются под санкции не от страсти химичить, а от "производственной необходимости". Дело в том, что законы, указы, декреты (многие из которых сами по себе незаконны) создают в стране ситуацию, когда нарушает закон у нас практически каждый. Почему? Да потому, что их просто невозможно, да и нелепо было бы выполнять…».

Такое положение вполне устраивает Лукашенко. Когда все — снизу доверху — воры и преступники, управлять ими легко. В любой момент и каждого можно приструнить, привлечь, наказать, скомкать, унизить, уволить, посадить. Нет, не сразу всех, а выборочно, по команде.

«Правоохранительные и карательные органы у нас так и работают — избирательно, — продолжает Евгений Будинас. — И только по указанию свыше. Наезжают на человека, когда настал момент, подошла очередь».

В народе Лукашенко называют «батькой». Это он сам придумал, и прижилось. В последнее время, правда, как-то отошло, забылось. В обиходе его теперь чаще именуют «Лукой».

А в деловых кругах величают уже не «батькой», и не «Лукой», а «паханом», имея в виду, что стиль его управления — по собственным законам, то есть «по понятиям» — очень похож на уголовный. Так «пахан» «разбирается» со своим «общаком», в который у нас превращена государственная казна.

И власть он держит, как истеричный «пахан». Ревниво замечая, как рядом с ним усиливается, обретает вес то одна, то другая фигура, он настороженно оценивает ее возрастающие возможности. Недоверие к соратникам и подручным умножается в геометрической профессии, умножая и страх перед ними. А вдруг в чью-нибудь голову закрадется злокозненная мыслишка: дескать, что ж — только Лукашенко править? И мы могли бы…

Даже если таких намерений у подданных и нет, это не означает, что они не могут рано или поздно возникнуть. Власть сродни паранойе: она вынуждает подозревать. Единственная возможность избавиться от мучительной бессонницы, от бесконечных мыслей о том, что вот-вот кто-то отберет у тебя «кормило» — нанести «упреждающий» удар. Только так можно заставить служить себе не за совесть, а за страх.

Общая причина — болезненное недоверие и потребность держать всех в страхе. А вот мотивы «наездов», санкций, репрессий бывают весьма разнообразными.

Что это за мотивы?

О некоторых уже сказано. Здесь зависть, ревность, месть, замешанные на корысти. Но ими, увы, дело не ограничивается. При внимательном рассмотрении мотивы, побуждающие Александра Лукашенко к репрессиям, предстают перед нами в достаточно откровенном и строго сформулированном виде. Для множества людей, подчиненных власти и пытающихся при ней как-то существовать, эти мотивы неизбежно обретают характер своеобразных заповедей, подпирающих фундамент лукашенковского мироздания.

Глава пятая. Восемь заповедей «от луки»

Заповедь первая: «Не нарушай порядок»

«Порядок» в авторитарном обществе, в воровской малине и в тюрьме, как известно, начинается с установления строгой субординации, при которой слабый, подчиненный панически боится сильного — начальника. Все должны понимать, что равны перед «законом», который воплощен в воле «пахана». Чтобы не забывались, эту волю пахан должен постоянно демонстрировать, раздавая подзатыльники «в назидание». Для раздачи подзатыльников у «пахана» обычно есть «шестерки», у нашего — следователи, прокуроры и судьи, ретиво исполняющие его волю.

Так были арестованы 340 банкиры (Винникова и Хилько), премьер-министр (Чигирь), министры (Леонов и Маринич), «колхозный генерал» (Старовойтов), «промышленные генералы» (Леонов с МТЗ, Феоктистов, Калугин, Чесновицкий), интеллектуал, пошедший в услужение к власти (Эйдин), предприниматель и депутат (Климов), «человек из команды» председатель Гостелерадио (Рыбаков), новый «кошелек» — управделами президента (Журавкова), транспортник, начальник Белорусской железной дороги (Рахманько), ректор Гомельского медицинского университета (Бандажевский), журналисты (Шеремет, Ивашкевич), поэт (Славомир Адамович), а также директора и завмаги, мелкие торговцы и чиновники — без числа. А воровской «авторитет» «Щавлик» (настоящая фамилия — Клещ) просто исчез в одночасье.

Говорит уже хорошо знакомая читателю Тамара Винникова:

«Моим арестом президент хотел подчеркнуть, что для него вообще не существует пределов ни в каких отношениях — ни в политических, ни в экономических, ни в личностных. Как он сам сказал, у него нет команды, то есть у него нет таких людей, которых он бы не сдал для установления "порядка" — во имя дальнейшего упрочнения своей власти» 341.

Вот таким образом выстроенная система подавления и унижения способствует осознанию «арестантами», что они — никто и фамилия их — арестантский номер.