Точка зрения закуски - Бескровный Максим. Страница 23

А на орбиту уже выходила вторая волна нашествия: огромные роботы — перерабатывающие заводы, транспорты с воинами и с рабочими особями, и сам, надежно охраняемый, гнездовой корабль Царицы. К тому времени, когда рабочие особи, которым, как и всем тарнам, не страшна никакая радиация, наладят здесь добычу ископаемых, промышленность и производство, роботы успеют закончить рытье глубинных тоннелей и гнездовых пещер — галерей. Рабочие соорудят там миллионы ячеек — сот, Верховный Воин роя оплодотворит одну из двух своих цариц, и той будет куда откладывать свои яйца. Прежде чем первое поколение рабочих особей вымрет, у них будет еще одна задача — натаскать в галереи перед сотами парализованных нейропушками людей, собак и кошек, домашний скот и диких животных, даже китов. При выходе из коконов у личинок всегда бывает зверский аппетит. И не пройдет и пары месяцев, как крышечки ячеек прогрызут новые хозяева этой планеты: недолговечные, но трудолюбивые рабочие, грозные трехметровые воины и большеголовые ученые, а также, если повезет, то и пара-тройка новых самок. Им всем предстоит обживать свои новые гнезда, строить новые, подземные города, заводы и фермы по производству животного белка — местных форм жизни хватит развивающемуся улью ненадолго, их всех быстро отловят. А мимо планеты между тем проплывали все новые и новые корабли — боевые рои тарнов рвались к необходимым для мигрантов жизненно важным ресурсам. Земным планетам.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

С трудом переставляя ставшие последнее время такими непослушными ноги, Стив Майкрофт, тяжело дыша и сыпля проклятиями в самодельный воздушный фильтр, надетый прямо на редкую седую бороду, медленно приближался к своему стальному прибежищу. Вообще, полярная зима в этом году выдалась очень тяжелой. Месяц назад, так и не оправившись от тяжелых ран, полученных в схватке со старым акуломоржом, умер их вождь Рэндол. Стада тюленей кочевали на юг все севернее и севернее, и трое сыновей Стива остались на этот раз охотиться и зимовать на дальней заимке. В тех местах, да еще и в такие метели, просто-напросто сбиться на пару метров от намеченного вешками маршрута означало верную смерть. Так что до недолгой весны Стиву самому приходилось облачаться в свои самые теплые шкуры, брать в руки старые верные арбалет и копье и самому отправляться на поиски пропитания.

Стив попытался согреть себя мыслями о приятном — представил себе, как пятеро его ненаглядных внуков сидят сейчас, раскрыв свои рты, у костра, в котором уютно чадит и потрескивает пластик. И слушают, затаив дыхание, рассказы бабушки Кэрол. О кораблях, летающих в черноте между звезд, о сказочных героях, пускающих в ход мечущее молнии чудесное оружие, и о мирах, где царит вечное лето и где никто и никогда не норовит пустить тебя себе на обед. До заветного люка в пещеру, которую дети знали под названием «транспортер», оставалось всего ничего. И тут из-под тонкой корки свежего наста неожиданно вылетел вверх затаившийся в засаде тюлень — леопард. Огромными прыжками понеслась полуторатонная зверюга прямо на Стива. Стив успел выставить вперед остро заточенный долгими зимними вечерами обломок стального поручня, заменявший ему копье. Он прекрасно понимал, что стал уже слишком стар, и такую махину ему никогда в одиночку не одолеть.

«Господи, значит, все вот так, по-дурацки, на этой проклятой планете и кончится? — успел подумать Стив, когда пятнистая туша навалилась на него всей своей массой, раздвигая оснащенную многочисленными челюстями круглую пасть. — Прощай, Кэрол, прощайте, дети!»

Зверь, не замечая пробившего его жирную шею копья, вцепился в верхнюю шкуру, надетую на Стива. Словно земной пес, он принялся трясти его, легко, как тряпичную куклу, подбираясь своими страшными клыками все ближе к горлу и приговаривая:

— Подъем, капитан! Твое дежурство, подъем!

Стив забился, рывками попытался сесть и ошалелым взглядом уставился на не менее обалдевшее лицо капрала Приходько.

— Бля, приснится же такое! — с немалым облегчением заметил вовремя разбуженный Стив, почти с радостью оглядывая ненавистный, холодный отсек кают-компании «Меты», освещаемый сейчас лишь тусклым, красноватым светом переносного обогревателя.

Более месяца приходилось жить, почти не снимая с себя скафандра, исключения делались лишь на короткий период сна. Однако радиация убьет их только через год-полтора, а столько еще надо хоть как-то прожить. Стив выбрался из вороха самых разнообразных одеял, курток, кусков брезента, с тихим содроганием стащил с себя передаваемый по смене, последний рабочий термокомбинезон. Пришлось залазить в пока еще холодный бронескафандр, поставленный на ночь на подзарядку от чудом пока работающего генератора на челноке. Приходько, притащивший Стиву его тяжелые фрагменты доспехов, с довольным урчанием принялся готовиться ко сну. На дверях в общую душевую, ведущих к покрытым сосульками и полопавшимся трубам, какой-то умник повесил табличку:

Стив, матюгнувшись, направился в наряд. Сегодня он прикрывал группу, тянувшую энергокабель от остатков челнока к «Мете». Профессор, более-менее оправившийся после страшной потери дочери, часом раньше должен был в сопровождении сержанта Джилсера, оказавшегося, кстати, очень даже недурным военным механиком, отправиться осматривать корабль Древних. Профессору казалось, что он вот-вот найдет ключ к их письменности, а сержант с полной серьезностью утверждал, что многие инопланетные механизмы, при наличии электроэнергии соответствующего напряжения и кое-каких запчастей, вполне реально будет запустить. Стив и Джек Райн, впрочем, им не очень-то верили, но, чтобы не портить людям настроение, соглашались и поддакивали. На чужом корабле уже успели найти главные компьютеры инопланетян. В самом большом, центральном, в разбитой колбе, были обнаружены связанные с платами остатки высохшей органики. Профессор божился, что когда-то здесь должны были находиться мозги живого существа, управлявшего логическими цепями системы. Джек пытался с ним жарко дискутировать, но поскольку в окаменевших обломках совершенно чуждых людям технологий все равно никто ничего не понял, победителей в этом споре не оказалось. Варварское, преднамеренное разрушение компьютеров выглядело вдвойне странно на фоне прочих, нетронутых агрегатов корабля. Тюлени в его районе, похоже, и вовсе предпочитали не водиться, и исследования продолжались без помех.

Через несколько нелегких часов, вдоволь намучившись с кабелем, измученные люди умудрились дотянуть его до трюма «Меты». Майор, Стив и Кэрол (Джек тоже хотел прийти, но у него опять начались приступы тяжелого кашля, и его не пустили), собрались у корабельного электрогенератора. Настал, наконец, долгожданный и решающий момент. Ему предшествовало и долгое протягивание силовой линии, и бесконечные и тщательные копания в хвостовом отсеке с целью проверки скрепленных «на живую» электронесущих кабелей звездолета. И замена разбитых и треснутых контрольных приборов, ради которых безжалостно потрошились и разбирались как остатки консолей челнока, так и груды разбитого и обгоревшего оборудования в кормовых отсеках. Реактор, бывший сердцем корабля, всегда являлся и самой защищаемой его частью. Его рассчитывали на самые экстремальные способы воздействия. Однако, после того как его заглушила Центральная компьютерная система, для повторного перезапуска требовался электрический ток. Которого до сих пор на «Мете» не было.

Стив накинул на клеммы корабельного электрогенератора концы кабеля, протянутого сюда от чудом пока работающего генератора челнока. В помещение реакторного отсека незаметной серой тенью вошла Лайза Хоупкинс и устало прислонилась к перегородке. Холод, постоянное из-за него недосыпание, антисанитарные условия забирали из всех участников экспедиции все больше сил. Даже в бронетранспортере — единственном месте, где еще могла нормально функционировать система обогрева, приходилось постоянно экономить энергию. В результате, всех постоянно трясло от мороза, что забирало из ослабленных организмов последние жизненные соки. Лайза сейчас, пожалуй, выглядела лет на пятьдесят — слипшиеся волосы, изможденное и осунувшееся лицо, запавшие глаза под шерстяной снежной маской. Впрочем, остальные из присутствовавших выглядели ничуть не лучше.