Спецгруппа «Нечисть» - Ищук Александр. Страница 5

– Зяма?

– Саша, клянусь крайней плотью – мордобоем занимался исключительно я! Димка даже встать не успел. Идея с марафоном его, тут темнить не буду, а по хлебалу – только я.

– Сашко, Зяма правду говорит, – подтвердил Микола, вплотную рассматривая повреждения «антихристов». – У всех повреждения справа, значит, бил левша. А левша из этих двоих только Зяма.

– Ладно. Следствие закончили. Теперь суд. Лейтенант, ты с нами?

– Что? – не понял тот.

– Ты можешь адекватно реагировать на мои слова?

– Так точно, господин майор!

– Твою мать, летёха, господа все в Париже. Обращайся по уставу.

– Так точно, товарищ майор.

– Слава Богу. Давай знакомиться. Кто такие? Чего тут нужно?

– Командир комендантского патруля северного округа Форарльбергской комендатуры, младший лейтенант Скирта, – отрекомендовался он.

Немного пораженный четкостью произношения словосочетания «Форарльбергская комендатура», я продолжил опрос:

– Чего тут забыли?

– По данному маршруту мы проходим два раза в сутки. Вчера днем никакого лагеря на этом месте не наблюдалось. Сегодня, обнаружив временные строения в виде палаток…

– Хорошо излагает, – порадовался Олег.

– …и заметив двух лиц мужского пола без форменных знаков отличия, строго следуя инструкции, мы подошли с целью установления личности указанных субъектов.

– Установили? – усмехнулся я.

– Никак нет, – грустно вздохнул Скирта.

Я отобрал у Ильдара остатки сигары, затянулся и продолжил:

– Тебя, младлей, по имени-отчеству как?

– Сергей Сергеевич, товарищ майор.

– В общем, Сергей Сергеевич, я тебе сейчас расскажу о возможных вариантах развития твоей дальнейшей судьбы, а ты сам выберешь понравившийся.

– Нострадамус ты наш, – вякнул Петюня.

– Для начала преамбула: о твоём халатном отношении к служебным обязанностям, выраженным в счете ворон на вчерашнем инструктаже, я умолчу. Чего ты на меня свои глазки пучишь? О прибытии в расположение десантников нашей группы вам не сказать не могли. На это косвенно указывает тот факт, что за прошедшую ночь комендантские патрули проходили мимо нас девять раз. И ни один дурак не стал приставать к нам с глупыми вопросами. Следовательно, на инструктаже ты или спал, или ворон считал, или писал письмо любимой девушке. Которая тебя, один хрен, не дождётся.

Скирта густо покраснел и робко спросил:

– Почему?

– Потому что ты, Сержа, мудак! – ответил за меня Вартанчик. – Ты бы и на фестивале мудаков занял бы второе место. Знаешь почему? Потому что ты – мудак!!!

– Продолжим. Обнаружив неизвестный тебе лагерь, ты ринулся выяснять, чей он. Это хорошо. Плохо другое – не выяснив, кто именно перед тобой щеголяет в исподнем, ты перешел к угрозам. Но и это не так страшно. Страшно то, что местный эксгибиционист майор Зеймович не только в одну харю настучал вам всем, приведя в бессознательное состояние, но и отобрал оружие. Как ты, надеюсь, понимаешь, потеря оружия на поле боя – а нахождение в патруле, да ещё и комендантском, это твоё поле боя – чревато военно-полевым судом и расстрелом. Это в худшем случае. В лучшем – разжалуют в рядовые и в штрафбат. Только не говори мне, что штрафных батальонов у нас нет.

Доблестный младлей стоял бледный, низко опустив голову. Руки его мелко дрожали. Рядовые, из числа патруля, стояли с открытыми ртами.

– Штрафбат касается только тебя. Твоих пацанят из патруля шлепнут сразу, без суда и следствия, возле комендатуры. Это – первый из возможных вариантов.

– А какой второй вариант, товарищ майор? – дрожащим голосом спросил один из рядовых.

Все дружно повернулись в сторону смельчака.

– А второй, мой смелый солдатик, сводится к обоюдному молчанию высоких договаривающихся сторон. Для тугодумов поясню: вы собираете свое оружие и валите отсюда, к нехорошей маме. При этом и мы, и вы делаем вид, что никогда друг друга не видели, что майору Зеймовичу вы не хамили, он не бил вас по мордасам, не отбирал оружие, и вы не бегали марафон. В противном случае мы вяжем вас по рукам и ногам, несём к вашему начальству и сдаем с заявлением о нападении пьяных военнослужащих из числа патруля на майора Зеймовича и старшего сержанта Гуреева.

– Но мы же не пьяны, – прошептал младший лейтенант.

– Не переживай, младлей, будешь, – пообещал я. – Ну так как, господа военнослужащие, будем решать?

– По второму варианту, – ещё тише прошептал офицерик.

– Вот и славненько. Зяма, отдай товарищам их причиндалы, и пусть топают с миром.

Зяма, предварительно разрядив и автоматы, и пистолет, вернул патрулю их оружие и пообещал:

– В госпиталь лучше не попадайте. Сгною всех. Патрульные схватили оружие и, не зарядив его, ломанулись в сторону штаба.

– Санек, как ты думаешь, сдадут они нас? – поинтересовался Марся, глядя вслед улепетывающему патрулю.

– К гадалке не ходи.

– И чего делать будем?

– Радоваться жизни и бить морду Зяме.

– А комендатура? – не отставал Марсель.

– Петюня, – позвал я радиста, – ты с какого момента писал нашу беседу?

– Как Зяма былину «затянул», так диктофон и включил. Такой шедевр необходимо сохранить для потомков!

– Вот! Хоть один истинный ценитель еврейского устного творчества нашелся!!! – порадовался Зяма.

– Слышь, ты, «Боян еврейский», ещё одна такая «былина», и я тебе сам морду начищу.

– В какой стране я живу?! – запричитал Зяма. – Таланта всяк норовит обидеть, а выпить никто не предложит…

Я смотрел на Борьку и прекрасно понимал: пугать его бесполезно. Пройдут сутки – и наш «русский еврей» опять вляпается в разборки, и я опять пойду его отмазывать. Этот процесс бесконечен. Как закат и рассвет, как смена времен года, как…

– Димон, собака, а ты как допустил подобное поведение со стороны майора Зеймовича? – вспомнил я про затихшего Мамелюка.

– Ты чего, командир, охренел?! – ответил тот. – Как я целому майору глотку заткну?!

– Ух, ты! – притворно удивился Ильдар. – Значит, как в госпитале спирт жрать и медсестер отбивать, так «мы все равные среди первых», мы все «бармалеевские», мы все «разведчики». А как бздюлей огребать, так «я человек маленький»?!

– Так, татарин, – заступился за напарника Олег. – Ты чего не в своё подразделение с разборками лезешь? Вон у тебя целый майорский еврей или еврейский майор беспредел чинит! Вот его и воспитывай!!!

– Опа! – принял вызов Ильдар. – Я вижу, рядовой состав начинает «опухать». «Гидра анархии» поднимает голову?!

– Брейк, – скомандовал я. – Закончили дурачиться. Микола, будь добр, узнай насчет жратвы. Зяма, Ильдар, осмотр всех бойцов. Мамелюк, Олег, проверяете оружие. Петюня, Вартанчик, где связь? Остальные чешем репу – из чего сделать летний душ. Ломанулись!

– Хохол, ты куда попёрся? – остановил Миколу Ильдар. – Ты – первый на медосмотр.

– Так я на кухню.

– Обождет твоя кухня. Болячки свои покажи, а потом вали хоть куда.

Микола, чертыхаясь, начал снимать футболку.

Через пару часов, плотно позавтракавшие и помывшиеся – за кладбищем обнаружился небольшой пруд, – сели мы думать: с чего начать? Пошёл мозговой штурм.

– Саша, – взял слово Мамелюк, – нам бы на стрельбище сходить. Я из „весла“ уже три дня не стрелял. Квалификацию не потерять бы.

– И штангу бы где-то раздобыть. Или гири, – попросил Вартанчик.

– Пилюлькины, а вам чего для счастья не хватает? – спросил я у медиков.

– Машины, – ответил Ильдар. – До местного госпиталя километров пять. Нам бы там показаться. У Зямы в этом госпитале кореш служит. Он нас и к делу пристроит, и полезностями всякими поделится, – закончил Ильдар, намекая на спирт.

– Насчет «поделится» – это ты загнул, – поспешил огорчить его Зяма. – Там такой куркуль – снега зимой не выпросишь.

– Как звать «куркуля»?

– Заместитель главного врача Бронштейн.

– Лейба Давидович? – намекнул я на Троцкого.

– Нет, – усмехнулся Зяма, – Владимир Петрович.