Попытка говорить 1. Человек дороги - Нейтак Анатолий Михайлович. Страница 85

Как и не то наездник, не то симбиот летучего червя. До середины туловища погружённый в складку на "холке" своего скакуна, то бишь летуна, мой новый собеседник выглядел, как половина ящера. Верхняя половина. Непропорционально крупная голова, атрофированные трёхпалые ручки, тощеватая грудная клетка. Ярко-алый по контрасту с чёрной чешуёй гребень. Выпуклые золотые глаза со зрачками пилообразной формы. Надутый, как кожа на барабане, горловой мешок – тот самый источник треска, шипения и свиста.

- Как я понимаю, ты – Видящий?

Алогребенчатый воспроизвёл некое подобие человеческого смеха. Как по мне – очень отдалённое и совершенно не удавшееся подобие.

- Это люди, подобные тебе и познающие мир преимущественно зрением, называют нас Видящими. А вот живущие в глубине пещер сигалти, для которых мир рисуют слабые отзвуки, отражающиеся от выступов камня и холодных подземных вод, называют нас Слышащими. Есть странный меж смертными род хашшес; возможно, ты видел их, живя в Ирване. У них в семьях многочисленные юркие мужчины наделены лишь слабой искрой разума, зато упрятанные в рукотворных холмах самки – громадные, недвижные, уязвимые – умнее самого умного человека многократно. Хашшес познают мир опосредованно, через смешанные с эмоциями запахи – и умеют они создавать ароматы как целебные, так и смертоносные, ввергающие в любовное буйство и остужающие кровь. Меж ними таких, как я, зовут Нюхачами-без-преград…

Видящий сделал короткую паузу, а потом отрезал:

- И всё это чушь. Я не вижу, не слышу, не чую и не осязаю. Я открываю и познаю. Вместо форм, оттенков и размеров мне внятно одно, заключающее в себе все иные характеристики. Это единственное можно назвать – событие. Где ничего не происходит, там я не Видящий, а слепец. Но где хоть что-нибудь случится, там я способен узнать, что и как. Проросло ли в почве семя, шевельнулись ли беззвучно губы сумасшедшего узника, свились ли по воле риллу потоки мировых Сил – всё это я могу открыть. Почти не важно расстояние до события, мало волнует, произошло ли оно, происходит или только может произойти. Мне почти всё равно, что открывать и познавать. Да, сперва познавать – и мгновением позже забывать о том, что познал, потому что мир слишком велик и сложен для замкнутой раковины сознания. Если кто из Видящих не умеет или разучается забывать, такой Видящий очень скоро сходит с ума. Нежная плоть моллюска не выдерживает трещин в своей защите.

- К чему эта лекция?

- Тебе может пригодиться это знание. А может и не только тебе.

"Ну вот, пошла неопределённость…"

- Ответь мне, маг: к чему стремишься ты? Какой из горизонтов манит тебя более прочих?

- Горизонт самосовершенствования. Как любого истинного мага.

- Знал, что ты так ответишь. Но это не ответ.

- Тогда что тебе нужно узнать?

- Кем ты хочешь стать, самосовершенствуясь?

Я вспомнил лекцию по теории магии. Хаос, Искусство, Наука… был ли я искренен, когда говорил об этом Ладе и Манару? Гм.

Нравится ли мне установленный риллу Порядок?

Хочу ли я своими действиями умножать красоту?

Влечёт ли меня постижение законов реальности?

Вот и ответы. То есть единый ответ. Под таким углом всё становится довольно очевидно.

- Я чужой в Пестроте, как Владыка Изменений. И хочу одного: перемен! В себе или в мире – для меня, как мага, не так уж существенно.

"Тогда тебя должен заинтересовать ряд открывающихся возможностей", – Сьолвэн.

- Об этом чуть позже, если не возражаете…

- Это невозможно, – протрещал ящер-Видящий, отвечая на не заданный ещё вопрос. – Такое вмешательство лишь усугубит внутренний разлад.

- Хотите моей помощи? Ну так я назначаю свою цену. Не хотите – не берите.

"Ты думаешь, я бы не помогла, если бы была в силах это сделать?"

- Я далёк от мысли недооценивать девяностотысячелетнего высшего мага, Мать. Особенно после того, что узнал о твоих планах… и что об этих планах вычислил. Меж тем Айс признался мне, что не может справиться со своей проблемой самостоятельно. В первую очередь ради этого, а не ради древних тайн я пришёл сюда.

И вновь Видящий сэкономил нам время.

- Переоценка через кризис? Это может помочь.

Сьолвэн взволновалась:

"Ты уверен?"

- Шансы невелики. Но можно увеличить их, если следовать моим указаниям в точности.

- Тогда я слушаю тебя, пророк.

Снова парение над просторами домена Теффор на бесплотных крыльях Биплана. Но уже совершенно не такое, как на пути к Сьолвэн.

…страшно. За свою шкурку в первую очередь. Конечно, открыто объявить себя врагом риллу и порядка как такового – это красивый жест. Вот только расплата, которая легко может воспоследовать за такими жестами, уж точно не будет красивой. И добро бы каток был готов проехаться только по мне! Рискует вместе со мной и Лада. И Айс, которому тоже наверняка найдётся местечко на нашем, язви его, пароходе современности. И Ландек Проныра со своими людьми, а также не людьми. И Манар рискует – ого-го как, похлеще нас всех вместе взятых!

Рискует просто потому, что дышит.

Но страх мой нормален. Жизнь вообще опасная штука, даже если конкретно взятый Рин Бродяга уже не обязан, имея в виду себя, добавлять: от жизни, мол, умирают. Да, я вляпался в едва ли не самый глобальный заговор из всех возможных. Причём, кажется, не на третьих, а где-то так на вторых ролях. Первые роли отводятся Сьолвэн, Видящему, который мне так и не представился и которому я за это влеплю партийную кличку Летучий Ящер, а также Манару. Причём последний будет тем голым – до поры – королём, которого его свита разыграет втёмную.

Велики ли риски?

Учитывая, кто именно глава заговора, какую поддержку она имеет, как долго и тщательно она готовила свой путч, – не очень. Уж Сьолвэн-то точно из той породы, которая отмеряет семьдесят семь раз и всегда добивается своего. Пусть не сразу, но зато уж наверняка. Не сильно удивлюсь, если из девятисот веков в Пестроте она мечтала о переменах все девяносто тысяч лет. То есть – минутку! – в три тысячи раз дольше, чем я сам. Конструктивно так, с особой женской практичностью мечтала. И вот-вот (по меркам живущих вечно) свои мечты воплотит.

Велики ли преимущества? В смысле, лично мои?

О да! Спустя невиданно краткий срок, лет через тридцать-сорок, я смогу претендовать на звание старшего мага. Вмешательство Сьолвэн так резко повысило уровень моих талантов, что названный промежуток можно считать вполне реальным. Не самый маленький плюс к такому прогрессу – возможность расти над собой без лишнего страха. Если путч будет удачен, Манар меня не забудет… и вряд ли станет высылать за моей головой унаследованных от папы Теффора ищеек.

Отчего же так тревожно на душе? Отчего червяк непокоя продолжает грызть потроха?

Наверно, дело в разделённой памяти Сьолвэн, осколки которой продолжают ныть где-то под сердцем. Я смотрю на зелёный – тысяч, миллионов оттенков зелёного! – ковёр джунглей… и мне страшно. Никогда не имевший серьёзного опыта в соответствующей ветви магии, я вдруг начал чуть ли не кожей ощущать хрупкость чуда, имя которому – жизнь. Симфония эмпатических полей, которыми джунгли пронизаны, как падающими сверху лучами пестроты, звучит бархатно, богато, пряно. Там, внизу, радуются бытию. Спариваются, сидят в засаде, откладывают личинок и высиживают птенцов, грызут листву и переваривают добычу, рвут на части неосторожных и, не чуя лап от азарта, мчатся за самкой. Там распускаются цветы изумительной красоты. Там век за веком тянутся вверх колоссы и патриархи древесного царства. Там изредка, как подвенечное платье на невесте, искрится на побегах роса, и бабочки творят чудо своего блистательного, как танец примы, ломаного полёта. Там всё пронизано мириадами незримых связей…

И стоит среднемесячной температуре скакнуть на каких-то пять градусов, как эти связи начнут рваться. Одна за другой. Быстро. Неостановимо.

Перепад давления? Изменение влажности? Игры с гравитацией, магическим фоном, духами природы – могучими и неразумными? Мириады незримых связей, из которых соткан живой ковёр, можно порвать одним-единственным движением. Если ты – властительный риллу, хозяин домена и вершинная точка устоявшегося порядка, тебя некому остановить. Теффор мог бы "заниматься властью" со Сьолвэн хоть дважды в сутки… это всё равно было бы не так страшно и мерзко, как то, что он в любой момент может сотворить со своим миром. Наполовину, а то и больше, сотворённым высшей по прозвищу Мать.