Иван-да-Марья (СИ) - Волгина Надежда. Страница 12

Марья заметила Ивана не сразу, а когда увидела, стала, как вкопанная.

— Ты чего остановилась-то? — донесся до Ивана удивленный возглас Тамары. — Пошли, давай, некого тут стесняться.

Оцепенение спало, и Марья посмотрела на подругу.

— Том, может я домой? — Иван скорее прочитал по губам и догадался по растерянному лицу, чем расслышал, что она сказала.

— Еще чего! — громче прежнего возразила Тамара. — Пошли, говорю.

Она потянула ее за руку, как совсем недавно выводила из зала Ивана. На протяжении всего отрезка пути Марья уже не смотрела на него, старательно разглядывая предметы интерьера. Один раз только бросила взгляд, когда между ними осталось всего несколько шагов, и Иван прочитал в нем предупреждение. Он понял, что она не хочет, чтобы Тамара узнала об их знакомстве.

— Ну вот, Машунь, познакомься. Это Иван — мой друг еще с институтской скамьи и очень талантливый врач, — представила она. — А это, Иван Тимофеевич, моя лучшая подруга и бывшая соседка по лестничной площадке — Мария Юрьевна — тоже врач, только не человеческий, — засмеялась она.

Когда рука Марьи оказалась в руке Ивана, он решил, что ни за что не выпустит ее теперь, просто не сможет.

— Очень приятно. — Ее голос звучал холодно и отстраненно, но Иван угадывал внутреннюю дрожь, которую она маскировала таким образом.

Тамара, видно, тоже это почувствовала, потому что как-то странно посмотрела на подругу, как раз в тот момент, когда та с силой выдернула свою руку.

— Маш, все хорошо? Ничего не случилось? Доехала нормально?

— Да, все замечательно! — Марья улыбнулась, и у нее получилось притупить бдительность подруги — улыбка вышла естественной. Такой естественной, что Иван позавидовал, что адресована она не ему.

— Тогда пошлите и съедим половину местных припасов и выпьем по бокалу шампанского за знакомство, — Тамара подхватила их под руки и потянула к столу.

— Том, я за рулем, — предупредила Марья.

— И что? Позвоню милому. Он приедет и заберет нас пьяных на твоей машине, — рассмеялась она. — Налетай! — скомандовала она, взяла самую большую тарелку и двинулась вдоль стола с яствами, наполняя тарелку всем подряд.

Иван посмотрел на Марью именно в тот момент, когда она на него. Он не знал, что видит она в его взгляде, но в ее он прочитал целую гамму чувств — обиду, стеснение, непонимание и толику желания. Он был уверен, что последнее ему не почудилось, значит, она тоже думала о нем все эти дни. Только заговорить с ней не получилось, подлетела Тамара с наполненной до краев тарелкой.

— Ну вы чего, а? Ждете, когда не останется ничего вкусного? Только гляньте, как разбирают все эти коршуны, — тише добавила она, а Иван усмехнулся столь меткому сравнению.

Он видел, как Марья машинально берет тарелку и кладет на нее первое попавшееся, чем оказались бутерброды со шпротами. Он с улыбкой наблюдал, как она рассматривает бутерброд на тарелке, как бы прикидывая, достаточно будет его одного, чтобы она казалась полной, или нет? Решив, что не достаточно, она добавила к бутерброду две половинки куриного яйца, фаршированные какой-то сложной начинкой.

— Нравится? — шепнула Тамара и больно ткнула локтем его в бок.

Оказывается она все время, пока он разглядывал Марью, наблюдала за ним.

— Ничего так, — как бы нехотя согласился он, надеясь, что она не догадается об истинных чувствах.

— Можно вас?! — отвлеклась Тамара и громко призвала официанта, разносившего напитки.

Иван взял два бокала — для себя и Марьи, а Тамара взяла свой и провозгласила тост:

— За ваше знакомство! — Увидев недовольные взгляды, пояснила. — Потому что я вас обоих знаю давно. А вы что подумали? — хихикнула она и осушила залпом весь бокал. — Как же сильно я хотела пить!

— За знакомство! — Иван слегка дотронулся своим до бокала Марьи. Стекло дзынькнуло, а она неожиданно вздрогнула. Знаю, пили уже, пытался взглядом просигнализировать ей Иван, но обстоятельства того требуют. Он слегка улыбнулся, словно опасаясь, что улыбка может вызвать негативную реакцию у нее. Поняв, что все в порядке, улыбнулся шире и тоже осушил свой бокал до дна.

— Молодец! — похвалила его Тамара. — А теперь ты, Машуня, и тоже до дна. Так будет справедливо.

Иван смотрел, как губы Марьи касаются края бокала, и мечтал, чтобы на его месте оказались его губы. Он отчетливо помнил ее вкус, аромат ее волос и мягкость кожи.

— Так, я курить, а вы тут не скучайте.

Тамара курила, только если рядом не было мужа и сына. Муж ей категорически запрещал этим заниматься, а сын просто не знал, что мама любит шалить таким образом.

Оставшись одни, они молчали какое-то время, а потом Иван заговорил:

— Я был у тебя на работе.

— Знаю, мне Глеб сказал.

— Это карлик-то?

Не Глеб он, а обезьяна — злобный павиан.

— Он не карлик, а мой начальник, — насупилась она, правда сразу улыбнулась. — Он хороший человек, хоть и строгий иногда. И животных любит.

— Ну, это еще не показатель положительности. Я тоже люблю животных, но хорошим человеком ты, похоже, меня не считаешь.

Иван понимал, что сказал это с обидой, но слова вырвались сами собой. Марья выглядела недоуменной, явно пыталась придумать, что бы такое ответить.

— Что ты имеешь в виду? — наконец, спросила она.

— Ты же не захотела пустить меня в дом, когда я ломился…

Он рассматривал ее лицо, которое в этот момент стало еще более удивленным. Может, он не прав, и ее не было дома? Почему он решил, что она слышит звонок в дверь, знает, что это он звонит, и не открывает? Не потому ли, что чувствовал себя виноватым? В чем, интересно? Не в том ли, что он зацепился за ее вероятное нежелание, чтобы оправдать собственную нерешительность?

— После разговора с… — чуть не сказал «павианом» — твоим начальником я пошел к тебе домой, но ты…

— Я спала, — слишком поспешно ответила она, перебивая его.

Так все просто?! Не может быть! Неужели она просто спала так крепко, что элементарно не слышала звонка, а он нафантазировал себе не весть что? Марья выглядела огорченной и обиженной. Иван понимал, как глупо вел себя, и она имеет все основания обижаться. Получается, что он провел ночь с женщиной, а потом, зацепившись за ничтожную возможность, решил больше не видеться с ней.

Он так и не придумал достойного оправдания, вернулась Тамара. Да и не хотел он оправдываться, чувствовал, что Марья не тот человек, кому нужны отговорки. Он понял, что теперь, если хочет добиться ее, придется начинать все сначала, как-то восстанавливать хрупкое доверие с ее стороны.

— Так и знала, что вы скучаете, — нахмурилась Тамара. — Может, выпьем еще по бокальчику? Принесешь, Вань?

Он был благодарен Тамаре за отсрочку. Пусть несколько минут, но у него появилась возможность подумать, как действовать дальше. Да и что тут думать? Просто нужно убедить ее, что он — не очередной обманщик на ее пути. В том, что такие встречались, Иван не сомневался, иначе вряд ли она вела бы настолько замкнутую и однообразную жизнь.

Возвращаясь с тремя бокалами, он видел, как Тамара что-то доказывает Марье, эмоционально жестикулируя, и не мог не восхищаться, насколько та выглядит спокойной, выслушивая подругу. Она просто улыбалась и временами кивала головой.

— Предлагаю выпить за то, чтобы встречаться чаще! — подняла Тамара свой бокал. — А то друзья называются. Одну вижу раз в три месяца, другого чуть-чуть чаще, но тоже время от времени.

— За сказанное! — протянул Иван свой бокал.

Марья молча чокнулась и пригубила шампанское, опять гипнотизируя его своими губами. Он не мог оторвать от них взгляда, так и тянуло прикоснуться к ним, ощутить их вкус с примесью шампанского.

Заиграла лирическая мелодия, несколько пар закружились в танце.

— Потанцуем? — предложил Иван.

— Да, идите. А бокалы давайте мне, — подхватила Тамара, не стесняясь в этот момент выглядеть свахой. Она сгребла в охапку три бокала. — Я вас буду ждать у окна.

Не выглядела Марья равнодушной, как не пытался уверить себя Иван. Он ощущал ее трепет, как она доверчиво прильнула к нему во время танца. Он не мог позволить себе ничего под пристальным взглядом Тамары и в окружении такого количества людей. Но запретить себе чувствовать не мог. Больше всего ему хотелось остаться с ней наедине, чтобы та волшебная ночь повторилась, но он боялся даже предложить поехать к нему. Он понимал, что Марья — хрупкая внутри, что спугнуть ее раз плюнуть, и готов был терпеть и добиваться ее честным путем. Одну вещь он не удержался и позволил себе — поцеловать ее в макушку, когда Тамара отвлеклась на свой бокал с шампанским. Марья вздрогнула, он это отчетливо ощутил, но никак не отреагировала больше.