Три танкиста из будущего. Танк прорыва времени КВ-2 - Логинов Анатолий Анатольевич. Страница 30

— Кузьма, про масло не забудь. И остальным напомни! Сема, как твоя новая бандура? Закончил? Надежда есть?

— Ну, не знаю как передачу, а прием наглухо забьет. И авиационные частоты тоже. Так что точно наводить с земли у немцев не выйдет.

— Вот и ладушки. Глядишь, нам проще будет. Не забыть проинструктировать командиров про сигнализацию ракетами, если немецкая авиация появится… Товарищ командир, разрешите? Вот наметки появились кое-какие на предстоящее…

Разговор с Андреем не затянулся, он, оказывается, примерно то же придумал. Отличненько, посадил Скрипченко писать боевой приказ, потом быстро на месте подправим. А народ устал. Наши еще более-менее держатся, но вот новенькие…

И опять вперед! Судя по расчету времени, успеваем. Только бы все машины дотянули до места без поломок. Ну вот, похоже, накаркал.

— Что там, майор?

— Двести третий сломался! Двигатель заклинил, кажется.

— Тэк-с, ремонтировать некогда, тащить нечем. Разгружайте быстро снаряды и патроны на пятьдесят шестой грузовик, остатки топлива по возможности слить, что можно — быстро снять, а после прохода остальной колонны танк сжечь!

— Есть!

Вот и стали мы на танк слабей. Ладно, старый Т-26, а если бы KB? Хоть вешайся. Ни запчастей, ни возможности эвакуировать для ремонта. Тягач трофейный тоже орудие тянет, да еще и прицеп с боеприпасами. Как уж водила с этой импровизированной связкой управляется — не знаю. Самому было бы страшно за рычаги садиться. А уж KB нагружать прицепами, с такими мехводами — упаси господи. Останемся без нашей основной ударной силы.

Вот и прибыли. Хотя времени-то в обрез, уже светает, скоро немцы начнут. Ну, сходим на рекогносцировочку, пока разведчики поближе немцев пощупают.

Вставшее солнце осветило холмы и равнину по берегу реки Случь. Его лучи скользили по водам реки и солнечными зайчиками отскакивали от зеркал автомобилей, скопившихся за мостом. Просыпавшиеся немецкие пехотинцы и танкисты умывались, завтракали, подгоняемые командами офицеров, осматривали оружие и технику. Вот первая колонна автомобилей собралась и двинулась через мост на восточный берег реки, на котором постепенно разгоралась перестрелка. Передовой отряд одиннадцатой панцердивизии уже продолжил вчерашний бой, стремясь снова сбить отошедшие стрелковые части русских с поспешно занятых вечером позиций. В ответ раздались первые выстрелы винтовок и пулеметов, рванули разрывы первых артиллерийских залпов. Бой разгорался, стреляя и дымя, как костер, в который добавили сушняка вперемешку с зелеными ветками.

В это время в укреплении, скрытом в холме недалеко от моста, гарнизон готовился к последнему бою. Пехота, которая должна была прикрывать промежутки между дотами, вчера отступила после первого же выстрела, поэтому немецкие саперы ночью пробрались в промежутки между дотами и уже пытались прорваться через входную потерну. Огонь двух ручных пулеметов из противоштурмовых амбразур остудил их порыв, но тем временем другие группы немцев добрались по вершине холма к основным пулеметным амбразурам и заклинили их бронезаслонки, подорвав ручными гранатами. Предназначенные для защиты тыла доты молчали, хотя их пулеметный огонь мог бы мигом смести немцев с холма. Что с ними случилось, гарнизон укрепления мог только гадать.

Тем временем немецкие саперы нашли броневую крышку шахты перископа и, подорвав ее ручной гранатой, старательно заливали в образовавшуюся дыру бензин из подносимых канистр. В воздухе подземелья тонкой явственной струйкой расплывался запах бензина. Младший лейтенант Яков Кардаш не торопясь чистил единственную, неведомо какой ошибкой снабженцев попавшую в батальон автоматическую винтовку ABC-36. Собрав ее и зарядив, он осмотрелся и заметил, что Бойко, крепкий немолодой украинец, деревенский кузнец родом из-под Жмеринки, куда-то исчез, прихватив все готовые к бою ручные гранаты. Позвав с собой бойца с ручным пулеметом, Яков вышел в коридор. Пройдя по нему к запасному выходу, Кардаш обнаружил, что Бойко ломиком сломал крепление противоштурмовой решетки и выбрался через потерну. Немецкие саперы, увлеченные своим делом, не заметили ползущую в высокой траве одинокую фигуру, и, подобравшись поближе, Бойко закидал их гранатами. Саперы попадали, убитые или раненые, вспыхнул бензин в одной из канистр. Несколько уцелевших немцев и подъехавшие к холму пехотинцы пытались подстрелить убегавшего Бойко, но спрятались от ответного огня из ручного пулемета и автоматической винтовки. Прикрытый огнем, Бойко добежал до потерны, и все трое, опять закрыв решетку и закрепив ее тем же ломиком, вернулись в укрепление. Винтовку, заклинившую после второй очереди, Кардаш бросил прямо в коридоре. Гарнизон рассчитанного на сто тридцать человек укрепления состоял всего из пятидесяти восьми, так что оружия и боеприпасов хватало. Увы, из-за непродуманной конструкции укрепления все эти запасы в один момент стали не нужны.

— Что будем делать? Полевые войска отошли и мы остались, как мышки в норках. — Вопрос младшего лейтенанта был риторическим, сделать что-нибудь люди, закрытые в укреплении с заклепанными бойницами и пушками, глядящими в чистое поле, не могли ничего. Но вопрос прозвучал, и командир старший лейтенант Чернявский ответил:

— Держимся до подхода подкреплений.

«А будут ли они?» — подумал Кардаш. В этот момент в воздухе появился запах дыма. Как оказалось, немецкие саперы нашли выходы вентиляционных шахт, защищенные всего лишь бетонными кубами с отверстиями, и теперь, залив в них бензин, подожгли его. Дым, постепенно густея, растекался по укреплениям, вытесняя свежий воздух и затрудняя дыхание. Кардаш предложил еще раз выбраться из потерны и попробовать отогнать немцев от вентиляционных шахт, но тут же сам отказался от этой мысли. Кубы воздухозаборных шахт располагались слишком далеко, на самой вершине холма, и добраться до них, тем более что немцы теперь наверняка охраняли выходы, не смогли бы даже самоубийцы.

Пока еще дым стелился под потолком и все садились на пол, стремясь хоть немного подышать и спасти от разъедающего дыма глаза. Отчаяние понемногу овладевало людьми, державшимися пока лишь надеждой на подмогу. Теперь никто не мог даже оглядеть окрестности, дым не давал выпрямиться во весь рост, не то чтобы открыть заслонку наблюдательной амбразуры. Вдруг сидящие на полу почувствовали легкую вибрацию, похоже, от взрывов крупнокалиберной артиллерии прямо на вершине холма. Через некоторое время дым начал редеть. Старший лейтенант Чернявский поднялся в командный пункт, как только дым немного рассеялся, и сразу же вернулся обратно. На его лице недоверие смешивалось с радостью.

— Наши атакуют! Танки и пехота, — срывающимся от волнения голосом сообщил он. — Приказываю младшему лейтенанту Кардашу взять одного бойца и попытаться связаться с атакующими. Выход через тридцать минут.

Но их опередили, несколько бойцов во главе с сержантом появились у капонира минут через десять. Помахав красным флажком, трое из них вошли в потерну, куда уже вышел замполит гарнизона.

— Сержант Басков, Георгий Иванович, сводный танковый полк, — представился, откозыряв, прибывший.

— Политрук Макаров, Степан Васильевич, — ответно представился замполит.

— У меня для вас пакет от командира сводного полка капитана Мельниченко, — произнес сержант, доставая и передавая пакет, адресованный старшему лейтенанту Чернявскому или политруку Макарову. Взяв пакет, Макаров пригласил сержанта следовать за собой, но тот отказался, сказав, что у него другая задача — организовать полевую оборону около укрепления.

Вскрыв пакет, Чернявский и Макаров нашли в нем выписку из приказа командующего армией о подчинении сил УР командиру сводного полка и распоряжение капитана Мельниченко о восстановлении боевых возможностей дотов и организации совместной обороны.

Интересный факт проскочил мимо внимания прочитавших и услышавших приказ, вытесненный из сознания срочными и неотложными делами, в нем практически точно перечислялись все повреждения, полученные укреплением. Яков Семенович Кардаш, описывая в своих мемуарах эти бои, вспомнил и этот факт, но редактор вычеркнул это предложение, посчитав обычной ошибкой. Он-то точно знал, что командир сводного полка Мельниченко никак не мог узнать о повреждениях укрепления, находясь от него в нескольких десятках километров.