Сказание о новых кисэн - Ли Хён Су. Страница 1

Ли Хён Су

От переводчиков

Сегодня Корея, благодаря научно-техническим и промышленным достижениям, стремительно развиваясь, достигла небывалых успехов в области, бытовой электроники, полупроводниковой технологии, автомобилестроения, кораблестроения, а имена таких фирм, как Samsung, LG, KLA, Hyundai и других, стали всемирно известными брендами. Одновременно с появлением внимания к товарам из Кореи, у многих людей в России просыпается интерес к ее литературе, истории, философии, культуре и общественной жизни.

В последние годы появилось много талантливых писателей и писательниц, чьи произведения отражают жизнь народа во всех сферах деятельности. Одна из них — писательница Ли Хён Су. Ее роман «Сказание о новых кисэн» был опубликован в 2005 году и сразу обрел большую популярность. Достаточно сказать, что по его мотивам был создан популярный телесериал с тем же названием.

В романе представлено описание культуры кисэн — неотъемлемой части корейской культуры, сыгравшей большую роль в становлении и понимании роли женщины в обществе, оценка которой до сих пор неоднозначна.

Автор, обращаясь к этой сложной теме, не восхваляет и не критикует кисэн и их культуру, а рассматривает их мировоззрение, мысли, сомнения и переживания, предоставляя читателю самому давать оценки.

Главные герои: кухарка Табакне, кисэн-мать мадам О, водитель Пак, управляющий кибана, альфонс Ким сачжан и другие вспомогательные персонажи — выписаны удивительно цельно, словно камни, в которых не видно трещин.

Оли помогают окунуться в исчезающий мир «новых кисэн». «Живя» с ними, автор уводит нас в бесконечно печальный мир кисэн, в котором есть «жажда» любви, безмерно трагичная и горькая.

Стереотипы и неверные представления о кисэн сопровождают нас в нашей жизни, дают нам искаженное представление не только о людях, но и о народе, стране и, укрепляясь в подсознании, создают барьеры в налаживании контактов. История жизни кисэн заставляет нас оглянуться, задуматься о том, о чем мы из-за суеты повседневной жизни порой забываем: об истинной сути жизни, о долге.

Роман предназначен для широкого круга любителей восточной литературы и будет полезен всем, кто интересуется историей, культурой Кореи.

Переводчики испытывают искреннюю благодарность к ныне покойному профессору корейской литературы Ким Сын У, выражают признательность доктору философии Бэ Мён Сук, докторанту Академии корееведения Ким Дон Соку, поэтессе Ким Га Бэ за советы, комментарии и поддержку во время перевода этого произведения.

Сказание о новых кисэн

Кухарка Табакне

Послышались торопливые шаги нескольких приближающихся девиц. Они быстро, не переводя дух, поднимались по крутой лестнице, прыгая со ступеньки на ступеньку, словно горох на гумне. Едва успев ступить на каменную террасу, они стали на ходу разуваться. Повсюду с шумом беспорядочно падала невзрачная обувь, по сравнению с которой, по словам кухарки Табакне, даже мышиный помет выглядел лучше. Глядя на обувь, разбросанную везде как попало, она, качая головой, подумала: «Если ты не можешь быть скромной в поведении, то хотя бы надевай приличные туфли». Девицы кибана [1], все как одна, носили сабо на высоком каблуке и платформе, одинаково закругленные спереди и сзади.

— Вы что, собираетесь сказать — я кисэн [2] и выдвинуть такие тапочки как визитную карточку? И почему вы, кисэны, девицы из кафе и девки, продающие воду, словно сговорившись, носите одинаковую обувь, похожую на тыкву-горлянку? А потом ходите, словно теряя равновесие, качаясь из стороны в сторону, — громко ворчала она, прибежав из кухни на шум.

Вбежавшая последней мисс Мин явно была не в духе оттого, что попалась на глаза кухарке и теперь ей приходится выслушивать ворчание старухи. Ее недовольное лицо имело красивый красноватый оттенок, словно мокрый от росы цветок. Если внимательно рассмотреть ворчащую кухарку Табакне, то она была не такой уродливой, какой могла показаться на первый взгляд: можно было даже сказать, что в чем-то она была привлекательна. Завтра утром, когда на завтрак она сварит нурунчжи [3] для кисэн, чтобы избавить их от неприятных ощущений в животе после бурно проведенной ночи, мисс Мин, как всегда, будет первой, кто с аппетитом съест его. Она использовала красивый псевдоним, но ее настоящее имя наверняка было не очень красивым, например Бун Сун или Хва Чжа [4]. Или же что-нибудь вроде Ок Ран или Сун Док. В мире кисэн не было никого, кто назывался бы своим настоящим именем. Даже новенькие выступали под псевдонимом. Все они настаивали на том, что красивое сценическое имя необходимо им для творческой карьеры, а на самом деле скрывали непривлекательное настоящее имя. Но если рассмотреть их удостоверения личности, то, наверное, можно было бы узнать до неприличия, по-деревенски простые настоящие имена. Но у каждой был красивый и роскошный псевдоним, за который не было стыдно, если обращались, называя его [5].

— Прошу вас, пожалуйста, не называйте нас «девками», — мягко сказала мисс Мин. — Это очень неприятно слышать: знаете, как это режет ухо? Кстати, бабушка, вы сначала научитесь стоять поровнее, когда курите, а потом ругайте нас, что ли.

— А что? — с раздражением сказала Табакне, со злобой прищурив и без того узкие глаза. — Тебе-то что с того, как я стою, когда курю, а? Не нравится? В чем проблема?

Из-под ее крепко сжатого кулачка тянулся вверх, не прерываясь, шлейф сизого дыма.

— Ну что это за поза? Когда вы курите, сидя на корточках, скрючившись, вы выглядите так, словно курите ворованные сигареты. Это так некрасиво, — тихо и смиренно, сказала ей мисс Мин, вращая в руке корзину для бани, радуясь в душе тому, что сумела поддеть кухарку.

— Я курю не сигареты, а «время», — все так же раздраженно сказала Табакне. — Время, которое я прожила, разве оно не всегда было таким? Я прожила почти полвека в кухне кибана, готовя большие красивые обеденные столы, сидя вот так, на корточках.

Последние ее слова не были слышны из-за сильно хлопнувшей двери.

— Безмозглые девки не знают, — проворчала она, — что если одна обувь лежит отдельно от другой, то даже приходящая удача уходит.

Недовольная тем, что не смогла от души выругаться на мисс Мин, Табакне, подняв голову, стала разглядывать своими маленькими треугольными глазками разбросанную везде как попало обувь. Но сколько бы она ни смотрела, сабо в ее глазах выглядели неуклюжими и некрасивыми. «Пусть они не хотят носить туфли в форме цветов или украшенные цветами, но как можно носить такое уродство?» — ругалась она про себя, собирая разбросанную обувь и расставляя их парами. Несмотря на то что Табакне жила с кисэнами под одной крышей, она, сомневаясь, что в их судьбе есть место для счастья, думала, что именно она должна о них позаботиться — а вдруг и для них есть хотя бы слепая удача.

— Кисэн рождается «наполненная» весельем, — сказала она вслух, а про себя подумала, что на самом деле сегодня даже днем с огнем нельзя найти кисэн, про которую можно было сказать: «Да, это настоящая кисэн!»

Говоря современным языком, она считала, что у них нет профессионализма. Сидя в небольшом садике, на плоском камне, выпиравшем из-под газона, разведенного во дворе, глубоко затягиваясь, она курила сигарету. И без того сгорбленная, еще сильнее выгнув спину, похожая на куриную грудку, к которой приклеили две ноги, сухие, как сайды, она казалась очень жалкой и несчастной. У нее было такое маленькое тело, что, казалось, его можно было сжать одной рукой. Кожа вокруг губ, сжатых так, чтобы ни одна струйка дыма не просочилась наружу, была густо покрыта мелкими морщинами. Тонкие и редкие брови показывали ее привередливый характер, впалые уши, словно дух, улавливали даже звук от проползающего мимо муравья, крепкие зубы, сохранившиеся почти здоровыми, до сих пор ни разу не причиняли ей никаких проблем, а множество темных пятен на лице, которые бросались в глаза, указывали на ее возраст. Единственным свидетельством того, что ей в этом году исполнилось 79 лет, были только эти темные пятна и морщины вокруг губ.