Ненормальная война - Тамоников Александр Александрович. Страница 34

Полковник слышал, как гремели выстрелы и надрывался от боли голос Жереха:

– Виноваты, что подвели, пан полковник. Не волнуйтесь, меня не возьмут. Я знаю, что надо делать.

Он даже трубку не отвел от уха, когда сунул ствол себе в рот. До последнего говорил, потом зашамкал. Полковник чуть не оглох, телефон выронил. Такое ощущение, словно это ему полголовы отстрелили!

Позднее пришло официальное подтверждение. Группа украинских диверсантов погибла в полном составе, не выполнив задание.

До вечера полковник Вишневский бродил по Байдаку мрачный как туча. Потом засел в гостиничном номере с бутылкой текилы. Резал лимон мелкими дольками, макал в соль, жевал с кислой миной, засаживал стопку за стопкой. Настроение сотрудника СБУ было мерзким. На группу Жереха у него имелись наполеоновские планы.

Потом он позвонил капитану Тесляку, приказал доставить шлюх и велел Буничу присоединиться к кутежу.

– Я разве неясно выразился, Шура? Это приказ, мать твою!

Были шлюхи и море текилы, доставленной из ресторана. Бунич не налегал на борьбу с социальным злом, казался каким-то сдержанным, покачивал головой. Мол, эх, Борис Евгеньевич, экое вопиющее отрицание семейных ценностей. Но тоже не побрезговал раскованной красоткой с черными как уголь волосами. Она ластилась к нему как кошка, отрабатывая не очень впечатляющий гонорар.

В четыре утра Бунича разбудил полковник, злой как целая стая барракуд. Он уже выспался, чувство долга к горлу подкатило.

– Собирайся, помощник, – процедил Вишневский сквозь зубы. – Поедем Борисова допрашивать. Тесляк уже прислал машину.

Спорить с полковником было бесполезно. Да и не капитанское это дело. Шофера, присланного вместе с машиной, Вишневский прогнал пинками, лично уселся за руль, что предвещало экстремальную и незабываемую езду. Но как-то доехали.

На объекте все было без изменений. Часовые не спали, бодрствующая смена украдкой позевывала. Докладывали по очереди – лейтенант Бобрик, капитан Рысько, майор Войт. На объекте все в порядке, никаких происшествий.

Войт смущенно предложил:

– Может, стопочку, пан полковник? Вам, погляжу, опять крайне надо.

Вишневский вспыхнул. Создал себе реноме непросыхающего алкоголика! Невдомек этим моральным уродам, что в обычной жизни он непьющий как автопилот в самолете! Признаться, полковник захватил с собой фляжку, чтобы приложиться по ходу работы, хотя зачем? У Войта полные закрома. Это как в Тулу со своим самоваром или в Таиланд с трансвеститом.

– Хорошо, давай, быстро веди в свою конуру. Заодно доложишь, что полезного сотворил, пока нас не было.

Он почему-то нисколько не был удивлен тем обстоятельством, что этот тип ничего не сделал.

«Ладно, раскрутим объект, потом подумаем, на кого заменить майора Войта и куда засунуть его самого», – решил Вишневский.

В подвал он спустился уже немного успокоенный, поправивший здоровье. Войт, конечно, работник никчемный, но пойло держит нормальное.

Надзиратели при виде опохмелившегося чекиста вытянулись во фрунт. Попробовали бы только пикнуть!

Заложив руки за спину, Борис Евгеньевич прохаживался между камерами. Бунич держался в стороне. Войт – еще дальше.

От шума проснулись заключенные. Надрывно кашлял депутат Горчак. С каждым днем он становился бледнее, чахотка разъедала его легкие, но полковник еще не придумал, что с ним делать. Он неприязненно покосился на безучастную фигуру, сидящую на нарах. Деваться некуда, придется подлечить народного избранника, а то загнется раньше срока.

Журналист Згурский тоже не благоденствовал. Исхудал, кожа на щеках обвисла. Презрения в глазах стало на порядок меньше. Последовала беззвучная, очень короткая дуэль глазами, и Борис Евгеньевич отправился дальше.

Он глянул на Тепленко, покачал головой. Почему она еще живая? Женщина лежала, укрывшись одеялом, и спорадично вздрагивала. Можно представить, что тут с ней вытворяли всем кагалом.

В камерах напротив было тихо. Медсестра Мордвина постепенно превращалась в привидение. Действительно, за что он ее так? За то, что обмолвилась парой слов с Борисовым? Полковник усмехнулся. Ничего, хуже для страны не будет.

Девушка сидела на нарах, съежившись в комочек. Привлекательность она еще не растеряла, но выглядела жалко. Поблекли волосы, несколько дней не видевшие шампуня, истончилась кожа на лице. Она взглянула на него с надеждой, но не прочла ничего обнадеживающего в глазах полковника и задрожала.

Женский пол Вишневский любил, с удовольствием пользовался расположением очаровательных дам. Еще ему нравилось, когда его боятся. Он покровительственно улыбнулся девушке, подмигнул ей.

«Пусть посидит, придумаем, что с ней делать. Это не проблема. Всегда можно обвинить в сговоре с сепаратистами, – подумал полковник. – Главное сейчас – Борисов с его обширными познаниями о вооруженных силах так называемой Новороссии».

Он сделал знак надзирателю, мол, открывай. Подлетел Псаренко, загремел ключами. Отворилась решетчатая дверь. Вишневский осторожно вошел внутрь. Как бы невзначай неподалеку оказался Бунич, начал виться кругами, щелчками пальцев отгоняя надзирателя.

– Боже, как вы уже достали! – пробормотал Борисов, поворачиваясь на правый бок.

Он тоже не похорошел за прошедшие сутки. Кожа лица стала дряблой, глаза ввалились и помутнели.

Арестант почувствовал запах перегара, сделал соответствующее лицо и спросил:

– Бухаете, полковник? Остатки совести пытаетесь заглушить?

– Совесть? – удивился Вишневский. – Она там, где родина, Александр Сергеевич. Люди, сидящие в этом подвале, не имеют к ней никакого отношения.

– Особенно та девушка. – Борисов кивнул на стену. – Она просто выполняла свой долг и, между нами говоря, наивно верила вашей пропаганде.

– Лес рубят – щепки летят, Александр Сергеевич, – заявил Вишневский. – Кажется, так говорили ваши любимые большевики.

– А женщина в камере напротив – тоже щепка? – В мутных глазах арестанта заблестело презрение. – Не думаю, что она серьезно провинилась перед вашим режимом. Отработанный материал, верно? Вы отдали приказ бить ее и насиловать на моих глазах, чтобы сломить меня? Чтобы я представил, как это же вытворяют со мной? Вы не только подонок, милейший, но и глупец. Такие действия могут вызвать только озлобленность. Вы пришли меня допрашивать? Извольте. На пьяную голову это делать легко и приятно. С чего начнем?

– Давайте подумаем, Александр Сергеевич. – Полковник подошел ближе, свысока уставился на лежащего арестанта. – Прикиньте сами, с чего вам будет легче начать. Семейный состав высшего руководства вашей террористической армии? Должностные лица в Москве, с которыми ваши военачальники и чиновники налаживают многоуровневые отношения? – Полковник машинально нащупал в кармане диктофон.

Он, конечно, выпил, но работа есть работа.

– Нет, думаю, с другого, – заключенный понизил голос.

– С чего же? – Полковник машинально нагнулся.

Как он проморгал? Этот парень, похоже, вбил себе в голову, что ему нечего терять. Вишневский и моргнуть не успел, как арестант высвободил руку, укрытую под телом, подался вперед, схватил его за грудки. Активизировалась вторая рука, сжатая в кулак, полетела полковнику в скулу.

Удар ошеломил сотрудника СБУ, искры брызнули из глаз. Он дернулся, но Борисов держал его. Кряхтел от напряжения и боли в ноге, но не отпускал, ударил еще пару раз и засмеялся от удовольствия. Сбылась его заветная мечта.

Лицо Вишневского пылало, горела скула. Когда ослабла хватка, он вырвался, отпрянул. Искры плясали в голове. На какое-то время он потерял ориентацию, качался, хватаясь за стену.

Борисов лежал и смеялся, раздувая ноздри.

Капитан Бунич ахнул и стал протискиваться в камеру.

Бешенство охватило полковника. Кипя от ярости, он бросился на обидчика, принялся бить его по лицу, по груди. Борисов хрипел, пытался защищаться, даже ударил еще раз и попал в плечо. Но полковник был сильнее, и положение у него было доминирующее. Он распалялся. Что этот террорист проклятый возомнил о себе, на кого руку поднял?!