Когда палач придет домой - Риттер Александр. Страница 36

– И ты решил сам ею попользоваться? – едва сдерживаясь, спросил я, поскольку еще не забыл свой страх перед этой проклятой игрушкой.

– Да, особенно после того, как мои друзья подарили мне еще и пульт дистанционного управления этой штукой. Но я ею пользовался только пару раз до тебя, ну еще и ты, – он посмотрел на меня, и в его взгляде легко читались уважение, почтение и даже какой-то страх. Помолчав немного, он сказал: – Между прочим, ты – единственный, кто подумал о сопротивлении. Не зря о тебе говорят, что ты самый крутой парень в нашем бюро.

Я с трудом подавил в себе желание взять эту проклятую статуэтку и как следует ударить ею хозяина кабинета по голове. Пришлось снова напоминать себе, чем карается незаконное убийство. Хотя, я думаю, меня бы оправдали. Списали бы все на законную самооборону или в крайнем случае на состояние аффекта.

– А теперь к делу, – холодно сказал я, все еще с опаской косясь то на этого урода, то на его статуэтку. – Так как там насчет моего оружия и снаряжения?

– Все будет в лучшем виде, – заверил меня Кочински. – Лично прослежу.

– Вот-вот. Работай, а не игрушками для сумасшедших занимайся, а то еще, чего доброго, сам рехнешься. И придется тебя отправить на переработку, – сказал я. По моему тону нельзя было сказать, что подобная перспектива меня сильно удручает. – Или несчастный случай какой-нибудь с тобой случится, – продолжил я мечтательным тоном, – например, автокатастрофа. Или маньяку какому-нибудь под руку попадешься. Жалко ведь будет. – Я пристально посмотрел на него и увидел, как бледнеет его лицо.

– Бен, я надеюсь, ты не обиделся на мою шутку? – заволновался Кочински.

– Я напишу это на твоей могиле, – пообещал я с угрюмой улыбкой на лице. – Что-нибудь типа «дорогой Кочински, я вовсе не обиделся на твою шутку». Получится неплохая эпитафия. Я думаю, ее оценят все, кто уже попадался на твою удочку.

Лицо Кочински приобрело цвет бумаги. Он так разволновался, что совсем забыл про дистанционное управление, которое я незаметно подобрал.

– Бен, я надеюсь, ты шутишь? – охрипшим голосом спросил Кочински, медленно подбираясь к столу со скрытой под ним кнопкой вызова охраны.

Рык волка заставил его подскочить с диким воплем страха.

– А знаешь, игрушка действительно неплохая, – сказал я. – Но тебе не мешало бы нервишки подлечить. А то еще, чего доброго, действительно загнешься раньше срока.

Я бросил ему под ноги дистанционное управление волка и пошел к двери, но у самой двери остановился и, обернувшись, сказал:

– Надеюсь, твои разгильдяи не забудут зарядить мой автомат, иначе… – Я не договорил, и в воздухе повисла многозначительная тишина.

– Конечно, не забудут! – горячо заверил меня Кочински. – Что ты! Как можно…

– Вот и отлично, – сказал я и вышел, пинком закрыв за собой дверь.

ГЛАВА 18

Я пошел в кабинет к сэру Найджелу, чтобы узнать, не получил ли он какой-нибудь дополнительной информации, которая могла бы мне помочь в этом сложном деле.

«Зря я, конечно, так с Кочински, он неплохой парень, хотя и не без странностей, хотя, впрочем, если хорошенько подумать, кто из нас не без странностей, – подумал я. – Но так пошутить надо мной! Скотина! Хотя мне надо было сказать ему спасибо, потому что произошедшее в его кабинете начисто выбило из моей головы все мысли, связанные с Эдом и Светой. Да, а денек сегодня тот еще. Сначала трудное утро, потом не менее трудное задание, потом эпизод с мусоросборником, а теперь еще эта проклятая статуэтка, попортившая мне за минуту больше нервов, чем нелегкий труд палача за год. и ссора с Кочински, в лице которого я теперь явно получил, может, и не злейшего, но все же врага. Что ж, а ля гер ком а ля гер, как говорят мудрые французы».

Размышляя подобным образом, я незаметно добрался до кабинета сэра Найджела. Постучавшись, как велит закон вежливости, я вошел.

– Есть что-нибудь новенькое по делу Браунлоу? – сразу спросил я.

– Ничего такого, что бы стоило труда целой бригады, – проворчал мой шеф и дал мне листок бумаги.

Я быстро пробежал его глазами и сказал:

– Не так много, как бы мне хотелось, но это все же лучше, чем ничего.

– Я тоже так думаю, – согласился со мной сэр Найджел, склонив лысую голову. – Через два-три часа должен поступить более обстоятельный доклад. Думаю, он будет более полезен в плане информации.

– Что-нибудь еще есть?

– Да нет, больше ничего.

– Тогда я пойду?

– Иди. Только я тебя прошу, будь осторожен на задании. Мне лишние жертвы не нужны, особенно если ты окажешься в их числе, – сказал шеф, глядя мне в глаза.

– Не окажусь, шеф, честное слово, не окажусь, – честно пообещал я. Насчет лишних жертв я ничего не сказал, но Лысый Дьявол меня понял. – Да, кстати, шеф, вы давно были в последний раз в отделе вооружения?

– А что такое? – встрепенулся сэр Найджел.

«Интересно, с чего бы это он так живо среагировал на мой вопрос? Уж не попал ли я в больное место Лысого Дьявола?» – подумал я, но отступать уже было поздно.

– Да там начальник отдела, по-моему, уже давно созрел для проверки у Дженис по полной программе, – сказал я.

– Ах, вот оно что, – сказал мой шеф голосом, который не предвещал ничего хорошего Кочински. – Он уже давно уклоняется от проверки на профпригодность. Придется мне заняться им всерьез.

Мне даже стало немного жаль беднягу. Когда шеф говорит, что собрался кем-то заняться всерьез, то это означает для объекта его внимания как минимум страшный разнос. Впрочем, Кочински виноват. Дошутился. Таких шуток надо мной я еще никому и никогда не прощал и не собирался делать этого и впредь.

– Ну ладно, я, пожалуй, пойду, – сказал я и подумал: «Я не кардинал Ришелье, интригами не часто занимаюсь, но тут, похоже, такой случай, когда даже полный дилетант в интригах сумел бы воспользоваться ситуацией. Беднягу Кочински я сильно напугал своими угрозами, и если теперь к нему заглянет на чай сэр Найджел, а мой шеф всегда все проблемы с персоналом, особенно со старыми сотрудниками, старается разрешить лично, с глазу на глаз, и ходит на такие переговоры без охраны, то у Кочински наверняка сдадут нервы. Уверен, это будет замечательное шоу. Жаль, я этого не услышу».

– До свидания, Найдж, – сказал я и вышел.

Выйдя из главного кабинета, я направился домой, но по дороге решил позвонить в больницу, где отдыхал после нашей вчерашней встречи Эд Хамнер. Убедившись, что за мной никто не следит, я свернул к ближайшему телефону-автомату. Не со своего же корпоративного оллкома мне звонить по личным делам, за которые мне снесли бы башку, если бы узнали о них. В телефонном справочнике я быстро нашел Балтимор стэйт хоспитал, набрал номер и сказал:

– Добрый день.

– Добрый день, сэр, – приветливо ответила мне дежурная сестра Балтимор стэйт хоспитал.

– Я бы хотел, если это возможно, побеседовать с вашим пациентом Эдвардом Хамнером, которого доставила вчера вечером «Скорая помощь» с травмой носа примерно в 23.40 с вечеринки.

– Минуточку, пожалуйста, – ответила дежурная. До меня донеслись щелканье кнопок и тихое «бип-бип» компьютера.

– Эдвард Хамнер, 29 лет, проживает на Черчилл-авеню, 134, 780, доставлен вчера в 23.42 с переломом носа и сотрясением головного мозга средней тяжести.

– Да-да, – быстро сказал я.

– К сожалению, сэр, вы не сможете с ним поговорить, – сказал приятный голосок сестры.

– Но почему? Он что, так плох? – удивился я. – Травма ведь не такая уж тяжёлая.