Когда палач придет домой - Риттер Александр. Страница 60

– Спасибо, сэр, – сказал я как можно искреннее. Откровенно говоря, меня не очень занимало то, что он мне говорил. Я думал, как я буду дальше жить со Светланой.

Сэр Найджел сел и, пристально посмотрев на меня, сказал:

– Кстати, мы нашли твою сероглазую девушку.

– Кого нашли? – спросил я, чувствуя, что из-под меня вырвали землю.

– Эту твою девчонку, которую ты видел около Слейда в день убийства.

– И что вам удалось узнать? – как можно безразличнее спросил я шефа и подумал: «Все, это конец. Он все узнал и просто играет со мной, как кошка с мышкой».

– Ничего особенного, – безразлично ответил сэр Найджел, роясь в каких-то бумагах на столе. – Русская. Работает по контракту в лондонском научном центре специалистом по вирусам. В тот день в нашем секторе она должна была встретиться со своим другом, который работает в той же организации, что и она. Поскольку это запрещено, она воспользовалась чужим межзональным пропуском, поэтому мы и не смогли ее найти.

«Слава богу, он ничего не знает. А если это ловушка?! И он просто успокаивает меня?» – подумал я и спросил:

– А как вы ее все-таки обнаружили?

– Вчера покончил жизнь самоубийством один молодой поэт…

«Так я и думал. Прости меня, Эд».

– …расследуя это дело, полиция вышла на друзей поэта…

«Наверняка это Крис, на квартире которого жил Эд».

– …в том числе на некоего Эрика Кристиансена. Он назвал имя этой самой девушки, Светланы Беловой, и сказал, что она была подругой поэта. Очевидно, она решила его бросить, потому что на его столе полиция нашла прощальное письмо от нее…

«Неужели он догадался? Почему он так пристально смотрит на меня? Знает или нет?»

– …один из наших осведомителей в полиции информировал нас об этом случае, поскольку вспомнил о недавнем общем запросе об этой девушке. Полиция встречалась с ней сегодня утром. Мне доложили об этом за несколько минут до твоего прихода.

– Что-нибудь еще выяснили? – спросил я, с трудом заставляя держать себя в руках.

– Ничего такого, что могло бы представлять для нас интерес. Не думаю, что она представляет угрозу режиму секретности нашей организации. – Мой шеф задумчиво потер подбородок и добавил: – Ликвидировать ее не придется, если ты об этом.

– Да. Я именно об этом.

– Она почти одна из нас, поскольку работает на ВОЗ, пусть и не информирована в достаточной степени о том, для чего была создана эта организация. Кроме того, не в ее интересах что-либо говорить о том дне, когда был убит Слейд, иначе мы легко прижмем ее с помощью имеющейся у нас информации о том, что она собиралась нарушить правила организации и тайно встретиться с одним из своих коллег…

«Не думаю, что это ее волнует, если на ее вечеринках присутствовал ее шеф. Хотя… Смотря с кем она там встречалась и с какими целями».

– Я все понял. Какие будут указания?

– Я, конечно, хотел бы отправить тебя на несколько дней куда-нибудь подальше от города, тебе необходим отдых после такой напряженной работы, однако медики грозятся повторной волной инфицирования, поэтому настоящего отпуска я тебе предоставить не могу. Даю тебе два дня отдыха, однако ты должен все это время находиться в Лондоне, чтобы мы могли в любое время связаться с тобой, если возникнет такая необходимость, – сказал мой шеф и посмотрел в окно.

– Понял, – коротко ответил я и встал.

– Отдыхай, веселись, только не уходи в запой.

«Зачем мне спиртное, если у меня есть Света? Надо только помочь ей перенести смерть Эда, и у нас все будет прекрасно», – подумал я и спросил:

– Я могу идти?

– Да. Но помни, что я тебе сказал.

Мой шеф встал и протянул мне руку, которую я поспешно пожал. С ним многие на короткой ноге, потому что ему это нравится, но вот рукопожатием с ним могут похвастаться немногие. А я могу похвастаться уже вторым всего лишь за два дня. Интересно, это хорошая примета или плохая?

– Зайди к Биллингему, чтобы он выписал все необходимые документы, – сказал сэр Найджел и вновь сел в кресло.

– Конечно. До свидания.

Шеф кивнул головой и снова углубился в свои бумаги, а я вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Я не пошел к Биллингему, а завернул в бар. Мне надо было подумать. И выпить тоже. Знает сэр Найджел о том, что я провел ночь у предполагаемого свидетеля по делу Слеида, или нет? А о том, что это я убил Эдварда Хамнера? По лицу моего шефа ничего нельзя было понять. Он с одинаковым выражением лица делает заказ в ресторане и подписывает смертные приговоры людям, которых знает не один десяток лет.

В стакане, который мне выдал электронный бармен, отражалось хмурое задумчивое лицо. Пока я смотрел в стакан, оно внезапно стало лицом мистера Эшби, который с укором смотрел на меня. Я качнул стакан, и отражение превратилось в Эда Хамнера, который что-то пытался мне сказать, но я не слышал ни звука. Потом появилось еще одно незнакомое лицо. Я долго смотрел на него, пока не догадался, что это лицо охранника, которого я ранил вчера вечером. Потом поверхность стакана потемнела, покрылась туманом, и внезапно из него на меня метнулось страшное создание с телом волка, лицом Светланы и огромными клыками. Я зажмурился и отшатнулся. Почувствовав прикосновение к своему плечу, я дико вскрикнул и отпрыгнул в сторону.

– Ты стал очень нервным, Бен, – сказала Дженис, отдергивая руку от моего плеча, словно оно было раскалено докрасна.

– А-а, это ты, Дженис, – протянул я, стараясь прийти в себя. Я сидел на полу бара с мокрыми от пролитого виски коленями.

– Ты действительно стал очень нервным, – сказала она с насмешливой улыбкой. – Если ты хочешь, я тебя могу протестировать по полной программе.

– Иди ты со своей программой! – от души сказал я. – Просто я задумался о своем, а ты незаметно подошла.

– Надо же, такие, как ты, умеют думать! – усмехнувшись, сказала мне психолог.

– В отличие от психологов – да! – бросил я.

– Это я уже не раз слышала от многих из вас. Но о том, что к лучшему сотруднику бюро можно вот так вот спокойно подойти незамеченной и напугать до полусмерти, мне еще слышать не приходилось. А тут даже лично поучаствовать в таком чуде удалось. Это определенно стоит отметить. Или лучше рассказать об этом Мартинелли?

Эту карту мне было нечем покрыть, и я промолчал, сверля глазами собеседницу. Однако мой замораживающий взгляд на нее не подействовал. За несколько лет нашей совместной работы я столько раз сверкал на нее глазами в таком стиле, что она к этому привыкла и не обращала ни малейшего внимания.

– Что тебе купить? – наконец спросил я, подписав капитуляцию.

– Я пока не хочу пить, – ответила она.

– Ну, как хочешь. А я еще выпью. – Я повернулся к электронному бармену.

– До меня дошли кое-какие слухи, – сказала Дженис, решив, видимо, сменить тему, и уселась напротив меня. – Говорят, что этот противный старик загонял тебя чуть ли не до смерти, каждый день давая тебе сложнейшие задания безо всякого отдыха, в отличие от остальных сотрудников.

– Остальным тоже приходилось немало работать. Я имею в виду сотрудников класса А. К психологам это не относится. Как ты знаешь, совсем недавно была волна инфицирования. Поэтому всем приходилось работать на все сто, – сказал я, допил одним глотков свой стакан и встал.

– Ты не откажешься выпить со мной? – спросила внезапно она и повернулась к бармену, делая заказ на двоих.

– К сожалению, откажусь, – ответил я. – У меня нет времени.

– Я слышала, что сэр Найджел дал тебе отпуск, – упрямо сказала психолог.

– Ты много чего слышала, и это действительно так, однако меня ждут более важные дела, чем пьянка с тобой, – отрезал я и направился к выходу.

Она сказала мне вслед:

– Когда восемь лет назад я только начинала работать психологом у вашей сумасшедшей братии, я тогда сразу же выделила тебя из общей массы сотрудников класса А. Ты был более умным, более образованным, я бы даже сказала, более добрым, одним словом, иным, чем все остальные твои коллеги. Они в большинстве своем либо психи, либо садисты, а чаще всего и то и другое, а ты делаешь эту работу потому, что считаешь это своим долгом.