Трилогия об Игоре Корсакове - Николаев Андрей. Страница 48

– С ума сойти, – восторженно воскликнул Шепард. Забежав с другой стороны, споткнулся, и заглянул Соммерсу в лицо, – слушай, а на Рур ты летал?

– Было дело. Тоже не сахар. Поначалу было легко: ночью летали, бомбили по площадям. Там же сплошные заводы, промахнуться сложно. А потом немцы организовали систему прожекторных полей. Считай от Мюстера к западу сплошная полоса света. Там даже не сотни, наверное, а тысячи прожекторов стояли. Правда, оставили не прикрытые сектора. Для нас специально. А там стодесятые поджидали. У них на ночных истребителях есть теплопеленгаторы и на короткой дистанции ты как на ладони. Помнишь ТТХ Bf-110? Две двадцатимиллиметровые пушки и четыре пулемета впереди. У него такой курсовой залп, что если попадет – все! Самолет в щепки разлетается. Сам видел. Наши из береговой обороны летчика со сбитого «свободного охотника» подобрали. Как раз со стодесятого «мессершмидта». Так он рассказывал, что когда дает залп, впечатление, будто машина, как на тормозах встает. Так, что если увидишь гада двухкилевого на хвосте нашего «железного герцога», бей, пока стволы не заклинит, или патроны не кончатся. И не вздумай промазать.

– Да мне бы только увидеть, – мечтательно сказал Шепард.

Луна постепенно догоняла их, заходила сбоку, стараясь заглянуть в лицо. По сторонам потянулась вересковая пустошь. Звездное небо медленно поворачивалось вокруг Полярной звезды. Шепард вздохнул полной грудью.

– А знаешь, я люблю ночные полеты. Особенно, если погода как сегодня. Видимость – миллион на миллион, море где-то там, под ногами, далеко, даже если шторм, все равно спокойным кажется. А над головой звезды. Такие огромные, что просто хочется хватать их и набивать карманы.

Соммерс усмехнулся.

– А зачем тебе звезды в карманах?

– Эмили отвезу. Обрадуется, наверное, а? – Шепард снова заглянул Соммерсу в лицо: не будет ли смеяться?

– А моей крошке звезды без надобности, – сказал тот, – ей ребенка подавай. Пристала, как репей.

– Ну, а ты?

– А что я. Если женщина что-то решила, лучше не спорить. Да и пора уже – десять лет женаты. Так, что к зиме ожидается пополнение экипажа.

– Ну что ж, поздравляю.

– Спасибо. Ты только пока не трепись. Линда сглазить боится, даже теще не сказала.

– А как назвать…

– Погоди, – Соммерс придержал его за плечо, – машина навстречу, видишь?

– Ага. Прячемся?

Соммерс подумал, потом кивнул и потащил Шепарда с дороги. Они едва успели плюхнуться в вереск, как старенький паккард протарахтел мимо.

– Видал? – спросил Соммерс, – машина командира дивизиона. Не иначе из Ретфорда позвонили, поехал разбираться. Не видел, многих наших взяли?

– Двух-трех.

– Гауптвахта парням обеспечена.

Машина, проехав чуть дальше, притормозила и, развернувшись, подкатила почти к тому месту, где они лежали. Развернувшись так, чтобы освещать пустошь, «паккард» остановился. Из кабины вышел водитель, обошел машину и уселся на капот между фарами. Вспыхнул огонек зажигалки, на мгновение высветилось склоненное лицо.

– Ты его не узнал? – спросил Соммерс.

– Нет. Неужели он нас заметил?

– Черт. Кто же это?

Человек, спокойно покуривая, сидел на капоте, болтая ногой. На фоне неба, в отраженном свете фар, можно было различить только военную фуражку. Наконец, докурив, человек поднялся, отбросил щелчком сигарету и сделал шаг вперед.

– Пит, тебе не надоело в грязи валяться? Или после кабака ноги не держат?

– Хорнер, – пробормотал Соммерс, поднимаясь.

– А кто это с тобой был? Ба-а, знакомые лица! Лучший стрелок Королевских ВВС капрал Шепард! Ну-ка, идите сюда, друзья мои.

– Мы, собственно, пройтись решили, – пробормотал Соммерс, приближаясь к машине.

– Ну да, – поддержал Шепард, – вроде, как, подышать. Ночь такая…

Они подошли к машине, Соммерс отвернулся, от слепящего света.

– Битва при Гастингсе? – продолжал издеваться лейтенант, разглядывая свой экипаж, – Ну и как? Норманны разбиты, Англия будет свободной? Какой у тебя синяк красивый. Я тебя по нему заметил – светит, как вторая луна.

– Не мы начали, Сэм. Это флот, вот не сойти мне с этого места! А то, что беседку у мамаши Молли разнесли, так это…

– Какая беседка, дьявол меня забери! – рявкнул Хорнер, – через час вылет, уже бомбы подвешивают. Я, как полоумный бегаю по аэродрому: где родной экипаж? Нету! Майор орет: под трибунал пойдете, а сам за сердце хватается. Тут звонок из Рэтвуда: ваши в участке, приезжайте. Беру у майора машину, еду, а они прогуливаются!

– Но, сэр…, – начал, было Шепард.

– Молчать, капрал! В машину, быстро. Молитесь, чтобы начальника штаба не встретить.

Соммерс влез на переднее сиденье, открыл окно, чтобы не дышать в сторону лейтенанта. Шепард устроился позади. «Паккард» сорвался с места и помчался по шоссе.

– Куда летим? – спросил Соммерс.

– Ты уже…, – лейтенант оборвал фразу и принюхался, – ты что, самогон пил, сукин сын?

– Ты же знаешь, я только лучше стреляю, когда…

– Ты тоже? – Хорнер обернулся к Шепарду.

– Самую малость, – виновато сказал тот.

– Ну, все. Ты, сержант, считай себя капралом, а ты, капрал – рядовым. Вот вы мне где! – Хорнер провел ладонью по шее, – вернемся из полета – сразу рапорт подам и лично прослежу, – лейтенант горестно помотал головой, – ладно, этот сопляк, но ты, Питер!

Ночная дорога резво бежала под колеса, насекомые стукались о лобовое стекло, расплываясь серыми каплями. Соммерс вздохнул, полез за сигаретами, протянул пачку Хорнеру. Тот скривился, как от зубной боли, но все же взял сигарету.

– Так куда летим, лейтенант? – повторил вопрос Соммерс, – неужели «Бисмарк» обнаружили и флот, по доброте душевной, отдает его нам?

– Насчет «Бисмарка» не знаю, – сухо ответил лейтенант. – Куда летим, спрашиваешь? Мы с тобой там уже были, – Хорнер глубоко затянулся. Огонек сигареты осветил его худое лицо с прищуренными глазами, – не знаю, как тебе, а мне тот полет по ночам снится. Мы летим бомбить Вильгельмсхафен.

Соммерс сплюнул в окно крошку табака, попавшую на язык и, откинувшись на сиденье, невесело хмыкнул.

– Это хорошо, что ты рапорт после полета писать собрался. Пусть уж Линда будет получать пенсию, как вдова сержанта.

Вильгельмсхафен

Голова трещала от огромного количества кофе, горло саднило от бесчисленных сигарет. К тому же, у Видмана закончились французские, к которым он привык, и пришлось просить сигареты у адъютанта адмирала. Зомман, конечно, хороший парень, но как можно курить эту дрянь! Видман с отвращением загасил сигарету в пепельнице, потер пальцами глаза и посмотрел в окно. Ночь еще продолжалась, но по едва уловимым признакам можно было ощутить скорый рассвет. Он подошел к окну и распахнул его. В комнату проник холодный влажный воздух, напоенный запахом хвои и мокрой земли. Видман перегнулся через подоконник и посмотрел вверх, на небо. Сквозь просветы виднелись звезды. Конечно, они не такие, как в море, когда лодка идет под дизелями, за кормой тает светящийся кильватерный след, а над головой сияют бесчисленные созвездия. Собственно и воздух здешний с морским не сравнить. Там – первозданная свежесть соленой воды, из которой, если не врут, все мы вышли, а здесь… Нет, земля не для таких, как он. Дай бог умереть в море: погибнуть под глубинными бомбами, как Гюнтер Прин, или быть смытым с палубы корабля волной – все равно. Чистая, аккуратная смерть. Не будут жрать черви, не будешь гнить, распространяя смрад под заплесневелой крышкой гроба. Рыбы и крабы быстро снимут мясо с костей, а потом и костей не останется и все вернется на круги своя. Все-таки неправильно сказано: из земли ты вышел, в землю отыдеши. Надо бы так: из воды мы вышли…

Что за мысли похоронные? Видман вернулся к столу, сверил еще раз карты, которые ему выдал Зомман, с проложенным на кальке курсом. Цивилизация Туле  [14] погрузилась в мировой океан тысячелетия назад, но карты, с указанием высот поверхности континента очень даже пригодились. Где адмирал взял карты неважно – мало ли чего нет в секретных архивах рейха. Главное, что они пригодились и, хотелось надеяться, точны. Вот здесь была гряда с высотой около двух тысяч. Судя по карте, здесь были рудники. Сейчас это подводный шельф и если пойти вдоль гряды, никакой эхолокатор не отличит сигнал лодки от сигнала металлической руды. Это, если конечно, русские сторожевики патрулируют свои воды. Надейся на лучшее, но готовься к худшему: пусть патрулируют на здоровье. Повышают боеготовность. Можно подняться повыше, к земле Франца-Иосифа, а потом спуститься к югу, но есть опасность оказаться подо льдом, а этого не хотелось бы. К тому же, это удлинит маршрут. Вот здесь мы заправимся, примем десант, Видман поставил на карте крестик. Это, пожалуй, самое опасное. Подходить к «корове» будем по очереди. Принял топливо, людей, отошел, нырнул и жди остальных. Англичане сюда не долетят, если только разведчик с авианосца. Надо будет запросить прогноз погоды на маршруте.