Трилогия об Игоре Корсакове - Николаев Андрей. Страница 61

Со звоном закрылся замок, принимая снаряд в казенник орудия.

– Огонь!

Евсеич, стоя за спиной Веньки, придирчиво смотрел, как тот сдирает старую краску с борта.

– Ты не халтурь, Веньямин, грунтовку тоже срезай. Наложишь новую, пройдешься красочкой – просто мое почтение будет.

– Да почему я все время? – бурчал Венька, – что у меня, дел на берегу нет?

– А какие у тебя дела? У мужиков там семьи, хозяйство, а у тебя чего? Так, баловство…, – что-то заставило его оглянутся, – это еще кто припожаловал?

Венька приподнялся над бортом.

– Ух ты, подлодка! Сила! Из Мурманска, поди.

Евсеич поднес руку к глазам, разглядывая всплывшую в пяти кабельтовых от сейнера лодку.

– Нет, Веньямин, не из Мурманска, – сказал он тихо, – германец это – крест на рубке.

На палубе лодки суетились матросы, тонкий ствол орудия зашевелился, словно принюхиваясь. Блеснула вспышка, над водой прокатился гул выстрела и тотчас на берегу раздался взрыв. Венька присел, испуганно глядя на капитана.

– Что же это?

Евсеич посмотрел на берег. Мужики возле амбара побросали топоры и бросились к скалам. Возле поселкового совета поднялся фонтан земли и огня.

– По радио бьет, стервец. Война, что ли? Ну-ка, Веньямин, бросай все к чертовой матери.

На палубе показался механик.

– Что тут у вас? Рыбу кто глушит? Мать честная, – он замер уставившись на подлодку.

Ударил второй выстрел, от борта лодки отваливали резиновые шлюпки.

– Гордей, а ведь он нас потопит, к бабке не ходи. Не знает, стервец, что радио у нас нету. На всякий случай пустит камбалу кормить, и вся недолга! Ну-ка, ребятки, бегом, шлюпку на воду.

Десант уже отвалил от борта подлодки, замелькали лопасти весел – немцы торопились достичь берега.

– Есть попадание, – воскликнул старпом, – беглый огонь. Вальтер, предлагаю сейнер попробовать потопить торпедой. Какое-никакое развлечение. Не зря же их тащили. Думаю, осадка у него метра два с половиной.

– Идет, – воскликнул Розе, – фейерверк будет, что надо. От него и щепок не останется, – он склонился в люк, – торпедная атака, первый аппарат, товсь. В машине, малый вперед, право на борт.

Он приник к визиру надводной стрельбы. Нос сейнера медленно наплывал на перекрестье прицела.

– Первый аппарат, пли, – крикнул Розе, ожидая, как дрогнет лодка, выпуская на волю хищное тело торпеды.

– Торпеда не вышла, сработала в первом аппарате, – раздался из лодки срывающийся голос.

– Дьявол, – Розе в сердцах стукнул кулаком по ограждению рубки, – старпом, как радиостанция на берегу?

– В щепки. Может, вторую торпеду?

– Так потопим. Наводчик, цель – сейнер.

Ствол восьмидесятимиллиметровой пушки покатился вправо, замер. Тугой звук выстрела ударил по ушам, запрыгала по палубе пустая гильза. Возле борта сейнера поднялся фонтан воды, высотой почти с мачту корабля.

Взрывная волна ударила старого капитана в грудь, бросила на палубу. Он приподнялся, потряс головой. Возле него трепыхалась разорванная пополам рыбина, Венька, присев за бортом, смотрел на него круглыми от страха глазами. Михеич, зажимая ладонью плечо, привалился к переборке.

– Не даст уйти, гад, – Евсеич сплюнул на палубу, чего никогда не делал. Слюна была розовая.

Он взглянул на шлюпку, болтающуюся в талях. Осколки превратили ее в решето. Выстрел, взрыв. На этот раз снаряд снес мачту, вниз посыпались обломки дерева.

– Венька, прыгай за борт. Тут всего полкабельтова. Доплывешь.

– А вы?

– Прыгай, тебе говорят, сукин кот!

Венька, ухватившись руками за леер, перемахнул через борт. Евсеич посмотрел на механика.

– Гордей, ход дашь?

Механик поднес к лицу окровавленную ладонь, выругался так, что старый капитан даже удивился.

– Дам, Никита. Дам ход. Иди к штурвалу.

Следующий снаряд пробил фальшборт и ушел в небо, не разорвавшись. Евсеич бросился к рубке. С лодки ударил зенитный автомат, пули прошли над головой капитана, посыпались стекла, полетела щепа. Присев на корточки, Евсеич перевел машинный телеграф на «полный вперед». Дрогнула палуба – механик запустил двигатель. Евсеич приподнялся, посмотрел вперед через битые стекла, завертел штурвал, разворачивая сейнер.

– Ну, погоди, паразит!

Взрыв на носу разрушил часть фальшборта, чугунные кнехты взлетели в воздух, тяжело рухнули в воду. Изношенный движок закашлял, сотрясая корабль, чихнул раз-другой. «Ну, давай, милый, – взмолился Евсеич, – не подведи». Словно услышав его, двигатель заработал ровно, без перебоев, «Самсон» дрогнул, набирая ход. Капитан снова взглянул вперед. Выстрел – взрыв справа по борту.

– А-а, – закричал Евсеич, – страшно? Мажете, сволочи!

Застучали по трапу сапоги, в рубку ворвался механик, рухнул рядом с капитаном. Тельняшка на правой половине груди пропиталась кровью.

– Порядок, Никита. Движок – не движок, а часы Буре!

– Молодец, – капитан посмотрел вперед. До лодки оставалось меньше кабельтова, – слышь, Гордей, может – за борт, а?

– Не доплыву я, Никита, – покачал головой механик, – вишь, плечо разворотило.

– Эх, жизнь – жестянка, – Евсеич похлопал по настилу палубы, – ну, «Самсон», не выдай! – Он поднялся на ноги, поправил сбившуюся фуражку, положил ладони на спицы штурвала, – принимай гостей, немчура!

Михеич встал рядом с ним. Взрыв за рубкой подбросил корабль, штурвал дернулся в руках капитана.

– Тросы перебило, – с сожалением сказал он

– Теперь уже никуда не денутся, – проворчал Михеич.

«Самсон» накатывался на подлодку с неотвратимостью девятого вала. Комендоры метались возле орудия, выпуская в надвигающийся сейнер снаряд за снарядом. Взрыв разворотил ходовую рубку сейнера, полыхнуло пламя, и в этот миг нос «Самсона» ударил подлодку форштевнем в районе торпедных аппаратов. «Торпеда, – мелькнуло в голове Розе, – инерционные ударники».

Глава 22

Шаман Василий Собачников сидел, поджав ноги, на скале над поселком и с невозмутимым видом смотрел, как выстрелы с подводной лодки превращали радиостанцию в груду обломков. Обезумевшие от выстрелов птицы белой пургой метались над скалами. Десант достиг берега и бросился вверх, рассыпаясь редкой цепью. Со скалы было видно, как жители устремились в тундру. Собачников перевел взгляд на бухту. На его глазах сейнер «Самсон», на котором и сам Василий прибыл на Новую Землю, таранил лодку. Взрывом сейнер разметало в куски, изуродованная подлодка продержалась на воде не более нескольких минут, носом уйдя под воду. Собачников вспомнил старого капитана, который угощал чаем. Такого вкусного чая Собачников не пробовал никогда в жизни – ноги после того чая отнялись, и капитан сам отвел Василия в каюту. Узкие глаза шамана превратились в едва различимые щелочки, он посмотрел на оставленные десантом резиновые лодки. Хорошие лодки, только мягкие. Мягче байдары. Собачников приподнял руки ладонями вверх, сделал несколько движений, будто сгонял воздух в шар перед собой. Крачки, нырки, альбатросы, гагары, метавшиеся над бухтой, закружились белым смерчем, крики их смолкли. Собачников перевернул ладони к земле, и птицы устремились вниз, точно увидели под собой огромный косяк рыбы.

Удостоверившись, что радиостанция превратилась в развалины, лейтенант свистком собрал разбежавшийся по поселку десант. Одного не хватало – одинокий выстрел со стороны тундры вложил пулю прямо между глаз солдата.

– Все, отходим, – скомандовал лейтенант.

Чудовищный взрыв потряс воздух. На месте подводной лодки поднялся столб воды, пены и обломков. На глазах потрясенного лейтенанта подлодка капитан-лейтенанта Розе ушла под воду. Он вскинул к глазам бинокль, обшаривая взглядом место взрыва. Спасшихся не было.

– К шлюпкам, живо, – скомандовал лейтенант.

Солдаты с топотом бросились к берегу. Огромная стая птиц поднялась с земли при их появлении. Лейтенант не верил своим глазам – резиновые лодки превратились в мокрые исклеванные лохмотья. Вне себя от ярости, он вскинул автомат и стрелял по птицам, пока капрал не перехватил ствол и не пригнул к земле.