Изумрудная буря - Салливан Майкл Дж.. Страница 3

— Да-да, все это замечательно, но мне нужна твоя помощь, чтобы разыскать наследника.

— Что, ты опять его потерял?

Эсрахаддон пропустил ее слова мимо ушей.

— Чтобы его найти, потребуется простое заклинание.

— Твои игры меня не интересуют! Я занята. Мне нужно управлять городом.

— Мы должны немедленно выполнить заклинание. Это можно сделать прямо здесь и сейчас. Я догадываюсь, где он, но времени мало, и я не могу себе позволить пойти в ложном направлении. Так что расчисти стол, и приступим.

— Я не собираюсь делать ничего подобного.

— Ариста, ты знаешь, что я не могу сделать это один. Мне нужна твоя помощь.

Принцесса сердито посмотрела на него.

— Тебе следовало подумать об этом, прежде чем ты подстроил убийство моего отца. Не приказать ли мне казнить тебя?

— Ты не понимаешь, сколь это важно! На карту поставлены тысячи жизней! Это куда важнее, чем твоя потеря. Важнее, чем потеря сотен королей и тысяч отцов! Ты не единственная, кто пережил страдания. Думаешь, мне нравилось гнить в темнице тысячу лет? Да, я использовал тебя и твоего отца, чтобы бежать. Я сделал это по необходимости — ведь то, что я защищаю, во сто крат важнее жизни одного человека. Ты ведешь себя глупо. У нас мало времени!

— Как же я рада, что могу отказать тебе в помощи, — усмехнулась она. — Я не могу вернуть отца и знаю, что никогда бы не смогла убить тебя, а снова запереть тебя в тюрьме ты не позволишь. Какой величайший дар судьбы — отплатить тебе за то, чего ты меня лишил!

Эсрахаддон вздохнул и покачал головой.

— На самом деле не так уж ты меня и ненавидишь, Ариста. Тебя снедает чувство вины. Ты знаешь, что имела такое же отношение к смерти отца, какое имел я. Но винить надо церковь. Это они подстроили мой побег в расчете, что я приведу их к наследнику. Они заманили тебя в Гутарию, зная, что я непременно этим воспользуюсь.

— Убирайся! — Ариста вскочила на ноги. Лицо ее покраснело от гнева. — Оррин! Стража!

Писарь попытался открыть дверь, и на мгновение ему это даже удалось, но брошенный Эсрахаддоном взгляд снова захлопнул ее.

— Ваше высочество, я приведу помощь, — сказал из-за двери Оррин.

— Ариста, ты не должна винить себя.

— Убирайся! — закричала она. По взмаху ее руки дверь в кабинет раскрылась, едва не слетев с петель.

Эсрахаддон встал и зашагал к двери.

— Пойми наконец — ни ты, ни я не убивали твоего отца!

Ариста захлопнула за ним дверь и села на пол, прислонившись к ней спиной. Ей хотелось кричать: «Я ни в чем не виновата!» — хотя она знала, что это ложь. Все годы, прошедшие со смерти ее отца, она пряталась от правды, но больше не могла этого делать. Трудно было признаться самой себе, что Эсрахаддон прав.

Эсрахаддон вышел на темную Центральную площадь Ратибора, оглянулся и вздохнул. Он искренне любил Аристу и очень сожалел, что не может раскрыть ей все тайны. Слишком велик был риск. Хотя он давно освободился из тюрьмы Гутария, он боялся, что церковь по-прежнему подслушивает его разговоры, — не каждое слово, как тогда, когда он сидел взаперти, но Мавиндулё обладал способностью слышать через большое расстояние, и Эсрахаддон не исключал возможности быть подслушанным. Одна оплошность, одно упоминание имени, и он мог разрушить все.

Время было на исходе, но теперь он хотя бы не сомневался, что Ариста стала сензаром. Он заронил семя, и оно упало в благодатную почву. Он заподозрил это накануне битвы за Ратибор, когда Адриан сказал, что дождь не должен прекращаться. Он догадывался, что Ариста наложила заклинание, сыгравшее главную роль в победе патриотов. С тех пор до него доходило немало слухов о противоестественных способностях новой градоначальницы. Но когда она простым взмахом руки разрушила его заклинание, запирающее двери, он окончательно убедился в том, что Ариста наконец овладела Искусством.

Кроме него и Аркадиуса, среди людей не осталось волшебников, а они вдвоем были лишь жалкими последователями истинных магов. Старых ремесленников вроде Аркадиуса сензары называли факуинами. Это эльфийское слово обозначаю самых неумелых фокусников, обладавших знанием без таланта. Факуины не могли преодолеть пропасть, отделявшую материальную алхимию от подлинной силы Искусства.

Себя Эсрахаддон оценивал не лучше. Без рук он был калекой не только физически, но и в области магии. Однако теперь, когда в мир чародейства вошла Ариста, у человечества вновь появился истинный мастер Искусства. Она была еще совсем новичком, словно дитя, но со временем ее талант окрепнет, и однажды она станет сильнее любого короля, императора, воина или священника.

Он понимал, что она могла бы получить власть над всем человечеством, и это пугало его. В Старой империи существовала защита. За теми, кто занимался Искусством, наблюдал Совет сензаров, следивший, чтобы Искусство применялось правильно. Никого из них уже не осталось. Другие волшебники, его собратья, даже маги более низкого уровня давно сошли в могилу. Теперь, когда он стал калекой, церковь полагала, что ей удалось истребить сензарскую угрозу. Однако вернулся истинный мастер Искусства, и Эсрахаддон был уверен, что все они недооценивают опасность, которую представляет собой эта принцесса.

Она была нужна ему, и, хотя сама об этом еще не знала, он был нужен ей. Он мог объяснить, откуда происходит Искусство и как они начали использовать его. Сензары были хранителями, стражами и защитниками. Они хранили тайны, которые защитят человечество, когда кончится Ули Вермар.

Узнав правду много лет назад, Эсрахаддон почувствовал облегчение — хвала высшим силам, он не доживет до судного дня, ведь впереди еще много столетий. В том, что заточение в тюрьме Гутария продлило его жизнь до этого срока, была некая ирония. До того, что когда-то казалось далеким будущим, оставалось всего несколько месяцев. Он горько усмехнулся и направился на середину площади, намереваясь посидеть и подумать.

Его план был очень слаб и незатейлив, но все кусочки хитроумной головоломки уже легли на свои места. Аристе нужно время, чтобы справиться со своими чувствами, и тогда она одумается. Адриан знал, что он хранитель наследника, и доказал, что достоин своего наследия. И разумеется, сам наследник. Неожиданный выбор, конечно, но, как ни странно, очень логичный.

«Да, все будет хорошо, — заключил Эсрахаддон. — В конце концов все всегда получается, как должно. По крайней мере, так говорил Йолрик».

Йолрик был мудрейшим из них и страстно верил в то, что мир способен сам исправлять свои ошибки. Когда пала Старая империя, Эсрахаддон больше всего боялся, что Йолрик займет сторону Венлина. То, что потомок императора все еще жив, доказывало, что наставник Эсрахаддона не стал помогать патриарху разыскивать скрывавшегося сына императора. Эсрахаддон улыбнулся. Он скучал по старому Йолрику. Наставник давно уже умер. Он был древним даже тогда, когда сам Эсрахаддон еще был мальчишкой.

Эсрахаддон вытянул ноги и попытался очистить разум. Ему нужно было отдохнуть, но на протяжении столетий ему это не удавалось. Покоем наслаждаются люди с чистой совестью, а у него на руках было слишком много крови невинных. Слишком многие расстались с жизнью, и теперь он не мог позволить себе потерпеть неудачу.

Воспоминания о Йолрике открыли врата в прошлое, и он увидел лица давно почивших людей: матери и отца, друзей, женщины, на которой он когда-то хотел жениться. Жизнь до падения империи казалась ему всего лишь сном, но, возможно, сном было как раз теперешнее его состояние — кошмаром, из которого он не мог вырваться. Может, однажды он проснется и обнаружит, что вернулся во дворец к Неврику, Джеришу и своей возлюбленной Элинье.

«Выжила ли она после уничтожения города?»

Ему хотелось в это верить, сколь бы невероятным ни казалось это предположение. Ему нравилось думать, что она избежала гибели, но даже эта мысль приносила слабое утешение.