Лесовик-3 (СИ) - Старухин Евгений "Шопол". Страница 5

Я не стал заставлять себя долго ждать и набросился на поджидающее меня изобилие. Кларисса сидела и наблюдала, как я уплетаю за обе щеки. Вскоре к бесплатному зрелищу присоединилась и Машка. Впрочем, их взгляды мне совершенно не мешали насыщаться. Наконец, я наелся и отвалился от стола. На столе еще оставалось очень много еды, и глаза с болью смотрели на это, но живот у меня не резиновый и отказывался принимать лишнее.

— Как приятно наблюдать, как ест голодный человек. Он не жеманничает, не соблюдает приличия, он просто ест. Правда, Машка?

— Да, горазд поесть друг нашей семьи, ничуть не слабее меня или отца в этом плане, хотя до тебя, мам, не дотягивает.

Кларисса несколько смущенно отмахнулась от нее.

— Наговоришь тоже! Не дай боги, поверит наш гость в эту чепуху, — после этого она обратилась ко мне, — Ну как? Наелся?

— Да, Кларисса! Огромное спасибо, давно я так вкусно не кушал. Вы прямо божественно готовите!

— Положим, картошку не я, а Машка готовила. Ну, а соленья всей семьей делаем.

— Машенька, картошка просто божественная. А соленья вообще выше всяких похвал.

— Приятно слышать такие похвалы, да еще от повара, — поблагодарила Кларисса, а Машкины щеки зарделись ярким румянцем.

— А почему с нами не сидят представители сильного пола вашей семьи?

— Так они на просеке остались. Старший младшего мастерству лесоруба обучает. Дела у них, «мужские».

— Ясно, еще раз спасибо за шикарный стол.

— Ну, раз гость наелся, о прочих мелочах поговорили, то пора и о дела обсудить, — Кларисса махнула рукой, и Машка принялась убирать посуду со стола, — Какими судьбами пожаловал? Только не говори, что соскучился — ни в жисть не поверю. Не был ты замечен в сентиментальности. Ни закатами не любовался, ни рассветами. Да и прочей чепухой не занимался.

Отнекиваться не стал, а сразу озвучил интересовавший меня вопрос:

— Мне бы завтра в кузню сходить, мастер Гронхельм еще не уехал?

— Нет, этот коптилка всё никак не может Машке кузню доверить, всё твердит, что мала, неопытна, хотя она уже почти всю работу делает.

— Мама! — попыталась остановить ее Машка.

— А что «Мама»? — тут же контрнаступлением ответила Кларисса, — Я разве неправду говорю? Хотя, если честно, такие произведения искусства, как делает гном, ей еще не по плечам, но ведь всё приходит с опытом. Научится дочка и будет ничуть не хуже работать, чем он.

— Конечно, научится, Маша — очень талантливая и старательная девочка, всё у нее получится.

— Вот видишь, Машка, как тебя хвалят! Все прекрасно понимают, что давно пора передать тебе кузню, а гном всё тут торчит. Кстати, а зачем тебе этот коротышка?

— Да пилу надо починить.

— Так ее и Машка запросто починит.

— Погоди, мам, — прервала ее юная помощница кузнеца, — У вас ведь и у самого есть навык кузнеца, могли бы и сами пилу починить. Тут есть какая?то сложность, да?

— Верно, пила — мифриловая, да и характер у нее откровенно склочный. Спесь из нее так и лезет.

— Что?то не везет вам с металлом, да? А ведь вы еще свои цветы не закончили, небось?

Точно, куча металла еще ожидала от меня изменения своей формы. А я про это совершенно забыл. Впрочем, неудивительно, за три недели многое из головы испариться может.

— Спасибо, что напомнила. Надо будет этим тоже заняться.

— Ладно, кузнецы — недоучки, спать давайте, а то завтра всем рано вставать.

Машка провела меня до моей комнаты, напоследок сказав, что они на рассвете по делам разойдутся, а я могу спать, пока не высплюсь. Дом остается в полном моем распоряжении. Большое спасибо им за это, ведь вставать на рассвете по местному времени совершенно не хотелось. До рассвета оставалось около полутора часов.

День второй

Утро для меня привычно началось с ласкового тычка по ребрам. Я даже спросони не сразу понял, что не на руднике нахожусь.

— Подъем спящий красавец, гроза эльфов, ремонтник мифриловых инструментов. Уже все петухи горло сорвали, пытаясь тебя добудиться, а ты всё дрыхнешь. Чай, не у себя дома.

С трудом продрав глаза, увидел стоявшего напротив моей кровати странного дедушку, кого?то смутно напоминавшего. Росту в нем было не больше метра, одет в домотканую одежду с вышивкой. Волосы расчесаны на пробор и придерживаются плетеным кожаным ремешком, борода аккуратно расчесана и заплетена в две толстые косички.

— Ну что, наглазелся, лежебока? Вставать уж давно пора, а ты всё дрыхнешь. Я уж почти со всеми делами по хозяйству управился. День давно на дворе.

— А вы кто?

— Вот и как тебя опосля этого звать — величать? Постой?ка… Ах — да, вспомнил! Таких, как ты, тормозами кличут, при этом почему?то обязательно добавляя, что тормоз тоже механизм.

После этой фразы я сразу понял, кого мне этот дедушка напомнил. Он был дико похож на моего наставника, только более прилизанный и одомашненный.

— Вы — домовой!

— Ну, хвала богам, признал! И что, я теперь плясать от радости должён?

— Да нет. Зачем плясать? Просто скажите, чего вы от меня?то хотите?

— Кровать освобождай, прибраться мне надоть. А то хозяева осерчают, скажут, не выполняет домовой своих обязанностей. Да и потом, братец сводный передавал наказ, чтоб как увижу какого трутня лесного, обратно в лес вышвыривал, несмотря ни на какие отговорки.

— Так это вы мне такой своеобразный привет от старичка — лесовичка передаете? А как мне его отыскать?

— А чего его искать?то? Он уж давно тебя ждет, да дождаться никак не может — дрыхнешь ты, аки лошадь пожарная. Я ему еще с рассветом весточку?то послал. Нормальные?то существа только при свете дня живут и в гости ходят, а не по ночам шастают, как тати, и болтают, болтают, болтают. И чего тебе днем не говорится? — закончил ворчанием домовой. Вот, похоже, чем я ему не угодил — поздно пришел. Разбудил, что ли? А он теперь мне поспать не дал. Похоже на то.

— Спасибо вам большое, а то я уж прямо и не знал, где мне его найти.

— Спасибо, как ты сам прекрасно знаешь, по дому работу не делает.

— Вам помощь какая?то нужна?

— Ну, надо же, какой догадливый! Не прошло и полгода, как догадался. В общем, найдётся у меня для тебя пара — тройка делов: воды в кадушку натаскать, дров нарубить, в конюшне прибрать, да и в свинарнике тоже.

А ещё ведь он утверждал, что почти со всеми делами управился. Что же было тогда с самого утра? Что он такого успел сделать?

— Что?то у меня складывается впечатление, что зря Кларисса своего домового кормит, если он на друга семьи всю работу спихнуть норовит.

— Но — но! Шибздик! Поговори мне ещё тут! Всё братцу расскажу, как ты от работы отлыниваешь.

— Так мне надо выполнять задания представителей леса, а вы — домовой.

— Ну и ладно, сам напросился!

Домовой громко свистнул, вложив два пальца в рот, и распахнувшаяся дверь впустила волка. Настоящего рычащего волка. Я машинально достал копье.

— А ну, не шали! — домовой подошел к волку и погладил его по вздыбленной шерсти, — Что ж ты, представителя леса обидеть хочешь? Али речь его не понимаешь? Зря тебе был даден талант понимания языка зверей и птиц? Али ты настолько был туп, что изучить не смог?

Да, пора лезть на форумы, ой пора. А то чувствую, что на каждом шагу на грабли наступаю. По — быстрому забросил единичку таланта в язык зверей и птиц. И рычание волка превратилось в недовольную речь.

— Зачем ты меня звал, Домовой? Чтобы напугать гостя? Как тебе не стыдно! Да и вообще, я что тебе, комнатная собачка, чтобы прибегать по каждому твоему свисту? Совсем ты обнаглел. У нас же был уговор. Еще раз по пустяку меня позовешь, откликаться больше не буду.

— Так в рамках уговора я тебя и позвал, подтверди мои слова, я буду в долгу.

— Что ж услуга домового дорогого стоит, только он же меня не понимает.

— Да ты посмотри на его глаза, они же круглые как яблоки, того и гляди с ветки упадут. Понимает он всё, только изображает чурбачок.