Чудеса за завтраком. Как сделать своих детей счастливыми - Миншулл Рут. Страница 10

Не думайте, что ребёнок примет лицемерие, когда увидит, что родители и другие взрослые из его окружения лгут своим друзьям и получают мотиваторы.

Мы редко слышим, как человек говорит: «Я совершил ошибку на работе и потому у меня неприятности с начальником».

Гораздо чаще мы слышим: «Мой начальник — такой... Его никто не любит».

Мы услышим много причин, почему человек не продвигается по службе, почему он не зарабатывает больше денег или почему он не смог продать товар.

Но очень редко мы слышим настоящие причины его трудностей: он совершил оверт на работе.

Висхолд очень силен. Именно эта масса висхолдов искажает наши лица и делает их старше. Именно висхолд делает из нас критиканов. Именно из-за висхолда мы сопротивляемся общению. И, в конечном счете, именно висхолд притягивает к нам неудачи.

В нашей семье, когда кто-то из мальчиков казался втянутым в проблемы или был излишне критичен, я говорила: «Такое впечатление, будто у тебя есть какие-то оверты». Они смотрели, искали и рассказывали их, а потом чувствовали себя превосходно.

Если вы действительно хотите помочь своему ребёнку, не обманывайтесь его мотиваторами, даже если они звучат достаточно разумно.

Однажды, когда мы жили в Англии, Ли пришел ко мне расстроенным. Он одолжил другу ключ и замок. Друг потерял; ключ и ему пришлось сломать замок.

Было похоже, что Ли действительно был жертвой. Друг вознаградил его великодушие небрежностью и разрушением. Тем не менее, я ему не сочувствовала.

Я сказала: «А теперь расскажи, что ты сделал, чтобы позволить втянуть себя в этот мотиватор?»

После минутного раздумья лёгкая улыбка пробежала по его лицу. «Помнишь тот шиллинг, который ты нашла позавчера на кровати? Ты спросила, не мой ли он. Ну, я не был в действительности уверен, что он мой, и всё же взял его».

Это был конец его жалобам о сломанном замке. На следующий день друг купил ему новый замок (Кстати, Ли разрешил мне рассказать эту историю).

Когда мальчики подросли, они стали ценить людей, которые были аберрированы меньше, чем обычные люди.

Весной 1966 года они встретили первого Саентологическогог Клира, его звали Джон Мак Мастер. Это был первый человек, кто последовал гениальной технологии Рона Хаббарда до самой вершины, до наивысшего состояния существования, когда-либо известного человеку.

Могу сказать, что в Джоне мальчики нашли своего героя. Перед ними собственной персоной был самый яркий человек из нашего окружения. Он был мудр, но без претензий. Человек бесконечного тепла и понимания.

После этой встречи наше желание стать Клиром сильно возросло. Я сидела и наслаждалась при виде того, что на мальчиков оказывает влияние такой мудрый человек.

Я знала, что ни Ли, ни Пол никогда не будут сбиты с пути парнями, которые встретятся им в жизни; теми, кто постарается привлечь их на свою сторону для воровства или предложат выкурить сигарету с марихуаной.

Они уже знают, какие на самом деле слабовольные те парни.

Теперь, когда у мальчиков появились высокие цели, они укрепили своё решение совершать меньше овертов.

Они также позволили мне заниматься своими делами.

Однажды, когда мы вместе пекли печенье, я стала жаловаться на одного из своих друзей: «С какой стати он делает такие вещи? Я так сердита на него».

Услышав эти слова, мой шестилетний мудрец скучным голосом протянул: «У тебя, конечно же, есть оверты против него».

Глава 8. Палки и камни

«Ты — неуклюжий дурак!» — закричал Дядюшка Раздражение. «Ты растерял все части. Мы никогда не соберём эти часы».

Мортимер выскочил из подвала, пробежал через гостиную, где я беседовала с его матерью и побежал наверх. Незаметные слезы струились по его щекам, когда он вошёл в свою комнату.

«О, дорогая, — сказала его мать, — у него всегда неприятности с дядей, но он так хочет помогать ему». «Как часто это случается?» — спросила я.

«Ну, боюсь, он действительно неуклюжий».

«Нет, я не это имела в виду. Часто ли его называют «неуклюжим»?»

Она хорошенько подумала. «Да. Часто. Мортимер любит чинить вещи; но мой брат становится нетерпеливым и критикующим. Видишь ли, он не умеет обращаться с детьми».

Мы обсудили эту ситуацию. Моя подруга спросила, могу ли я предложить какое-нибудь решение. «Да, — ответила я немедленно, — помоги своему брату найти другое жильё».

Потом я посоветовала, чтобы они с мужем сконцентрировались на восстановлении уверенности ребёнка. «Пусть он занимается любимым делом, но игнорируйте его мелкие неудачи. Хвалите его за всё, что он делает хорошо. Ободряйте его».

Через несколько недель подруга мне позвонила. «Ты не поверишь...»

Да нет же, я поверила ей; но как было восхитительно слушать о громадных улучшениях в её сыне. «Он справляется с самой искусной работой. Знаешь, хочу признать, что он на самом деле не такой уж неуклюжий».

Дети дразнят друг друга старой пословицей, в которой говорится: «...имя никогда не причинит мне зла».

Это — неправда. Сказанное слово может быть таким же разрушающим, как палки и камни, и оно бьёт сильнее.

Когда человек награждает унизительным именем ребёнка, гневается ли он или шутит, он может отправить ребёнка в самую нежелательную роль, которую потом будет исполнять ребёнок.

Особенно опасны фразы «Ты —...» или такие, как: «Ты — небрежный», «Ты — лодырь» или «Ты — глупец» Почему? Потому что у человека есть реактивный ум.

Специфической характеристикой реактивного ума является то, что он идёт с гипнотической покорностью туда, куда мы направляем его. Называя вещи, мы рестимулируем (или активируем) реактивный ум.

Когда мы даём отрицательные характеристики, мы лишаем силы тетана и восхваляем реактивный ум. Неуклюжий ребёнок станет чурбаном; ленивый ребёнок — лентяем; глупый ребёнок вскоре проявит нарастающую глупость.

Самый лучший способ вызвать плохое поведение — это называть плохое поведение. Если мы хотим помочь ребёнку, мы должны направить его внимание на вещи, которые он делает хорошо и на то, что мы позволяем ему делать.

Мы не направляем его внимание на ошибки и на то, что не позволительно делать.

Тетушка Джина ведёт малыша Бобби в свою гостиную и важно говорит: «Ну, дорогой, ты можешь играть с любой вещью в этой комнате, но ты не должен прикасаться к этой вазе. Она очень дорогая, поэтому нет, нет, нет».

А теперь малыш, если только у него есть глаза и уши, направится прямиком к запретной вазе. Не потому, что было запрещено к ней прикасаться, а потому, что тетушка направила его внимание только на вазу и ни на что другое.

Она лучше могла бы защитить свою вазу, не обращая на неё внимания, отыскав несколько интересных безделушек и сказав ребёнку, что он может с ними играть.

Много лет назад я наблюдала классический случай подобного плохого управления. Ребёнку было 13 месяцев и он только что научился ходить. Он был в восторге от своих новых возможностей.

Он исследовал те вещи, до которых он мог дотянуться, а больше всего ему нравился кофейный столик, где были расставлены всякие интересные безделушки.

Но когда он дотрагивался до одной из них, мама шлёпала его по ладошкам и делала замечание: «Нет. Это нельзя трогать».

Малыш не отступал. Он снова подходил, снова трогал. Этот марафон длился все время, пока я была у них в гостях.

Никто не победил в этой битве. Когда мальчик подрос, мама продолжала шлёпать и наказывать его; мальчик продолжал противодействовать. Когда он стал подростком, у него за плечами была длинная история из неудач и не достигнутых целей.

Ко всему прочему, мама ещё и обзывала его, а его реактивный ум любезно следовал её инструкциям: «Вот видишь, я же говорила тебе, что ты вот-вот упадешь с дерева. А теперь, наверное, у тебя сломана рука».

Очевидно, что-то не так с этим методом, когда ребёнка делают виноватым за то, что он любопытен и интересуется своим окружением.