Остров дьявола - Шевцов Иван Михайлович. Страница 37

Она слушала, потягивала холодное ароматное пиво короткими глотками и не спеша посылала в рот орешки. "На кого же все-таки ты работаешь, прекрасная Кэт?" - мысленно спрашивал Веземан, жуя креветки. К этому вопросу нужно будет подойти осторожно, деликатно, но непременно. А вот как, каким образом, с чего начать, он еще не решил, надеясь, что повод подвернется сам, стихийно. Так оно и вышло. Когда закончилась музыка, Макс выключил магнитофон и вместо того, чтоб поинтересоваться, понравился ли ей Бах, спросил, глядя на нее с дружеским участием:

- Ты чем-то озабочена, Кэт? Расскажи, поделись, может, я смогу помочь. Ты не стесняйся, ведь мы друзья, Кэт? Не так ли?

- Я даже не знаю, имею ли я право выдавать чужие тайны… - проговорила Кэтрин взволнованно и нерешительно. - Но мне кажется, вы, сеньор Веземан, должны об этом знать… потому что это касается и вас… - Она умолкла и посмотрела на него долгим вопрошающим взглядом.

- Ну, тем более. Я слушаю, Кэт, - попросил он. Кэтрин медлила, все еще проявляя нерешительность. Макс видел, что в ней происходит внутренняя борьба. Наконец, глядя в пол, она спросила глухим отчужденным голосом.

- А скажите, сеньор Штейнман - хороший человек? - И чуть приподняв голову, сосредоточилась в ожидании ответа.

- Видишь ли, понятия "хорошо" и "плохо" относительны. Что хорошо для одного, то бывает плохо для другого. Разве не так?

Она ответила согласным кивком, а он продолжал:

- Например, для тебя Штейнман - плохо. Он тебе не друг и даже больше, чем не друг. Я, как видишь, тоже выдаю тебе маленький секрет.

Она обратилась к нему быстрым решительным взглядом и сказала:

- Для сеньора Кларсфельда он непримиримый враг, И также для Мануэлы. Он хочет помешать их любви. И вообще он собирается выселить с Острова всю семью Понсе… и нашу семью тоже.

- Откуда такие сведения? - искренне удивился Макс.

- Мне сказала Мануэла, а ей сказал Дэвид. Они - Мануэла с Дэвидом - решили сделать со Штейнманом то, что сделали с бедным Хусто.

- А что сделали с Хусто? Я не в курсе.

Она недоверчиво посмотрела на Макса, и взгляд ее говорил: не надо лукавить, ты отлично все знаешь. Он разгадал эти ее мысли и быстро прибавил:

- Я знаю, что он заболел и его отвезли в клинику.

- Хусто умер. Его заразили вирусом неизвестной болезни…

Макс не отозвался. Он считал неуместным притворяться и лукавить. Однако сообщение о том, что Штейнмана ждет судьба Хусто, его всерьез встревожило: он понимал, догадывался, что со Штейнманом расправится Кун. Неважно, чьими руками это будет сделано: Кларсфельда или Мануэлы. То есть, нетрудно было догадаться, что непосредственной исполнительницей воли Куна, попросту говоря, убийцей, будет Мануэла. Тревожило другое: а что если Штейнман - только начало? За ним последуют и другие: Дикс, Веземан и прочие неугодные кунам-левитжерам люди. Своим сообщением Кэтрин предостерегала его, Макса Веземана. Теперь было совершенно очевидно, что со стороны Кэтрин нет никакой провокации. Конечно ж, версию о том, что Штейнман намерен выдворить с Острова Понсе и Гомес сочинил Кун и Кларсфельд, чтоб придать решимости Мануэле. Серьезное, задумчиво-сосредоточенное молчание Макса нарушила Кэтрин:

- Вы меня не продадите, сеньор Веземан?.. Я вам рассказала потому, что я… что вы… вы добры ко мне и вообще вы для меня… - она осеклась и смущенно опустила глаза.

- Не надо, девочка. - Макс поднялся и, приблизившись к Кэтрин, положил ей руку на плечо. От его прикосновения она сжалась, напружинилась, и эту дрожь, пронизавшую ее, Макс физически ощутил. Он сказал с неподдельной лаской и теплотой: - Не бойся. Ты поступила правильно. Все, что ты сейчас сказала, останется между нами. Навсегда. Я хочу повторить: мы с тобой - верные друзья. Давай условимся - доверять друг другу и оберегать друг друга. Хорошо, согласна?

- Да, - тихим мягким голосом выдохнула она.

- Милая Кэт, - продолжал он, не отнимая руки с ее плеча. - Ты здесь единственный человек, кому я верю, как самому себе, близкий, более того - родной мне человек.

Макс наклонился к ней и опять, как тогда, поцеловал ее волосы, пахнущие духами, которые он недавно подарил ей. Она прислонилась к нему и коснулась плечами его груди, потом резко запрокинула голову, и алые свежие губы ее, полуоткрыв рот, призывно затрепетали и слились с его губами в страстном нервном поцелуе. Потом он целовал ее влажные глаза, шею, руки, а она бессвязно говорила:

- И вы для меня… Я места себе не нахожу, когда не вижу вас, сеньор Веземан…

- Называй меня Максом, - перебил он задыхаясь.

- О, благодарю, я с радостью. У меня много раз появлялось искушение назвать вас сеньором Максом.

- Просто, Максом, без сеньора, - сказал он.

- Да, Макс, Макс. Красивое имя. Оно очень идет вам - Макс… А сегодня я там, в офисе, когда увидела вас, я испугалась…

- Я это понял. У тебя были на это основания. Ты же не знала моего к тебе отношения. Верно?

- Нет, я догадывалась. Только отношение - одно, а ваша служба - совсем другое.

- У тебя тоже служба. Каждому свое. Но мы должны помогать друг другу. Сегодня я тебе, завтра ты мне. А мне очень нужна твоя помощь.

- Моя помощь… Да я для вас… я жизни не пожалею. - И она прижалась к нему так, точно хотела отдать ему себя всю без остатка.

- Спасибо, родная. А мне в самом деле нужна твоя помощь. Скажи, твоя мама часто бывает в башне? А ты могла бы туда пройти под каким-нибудь предлогом? Допустим, тебе понадобилось что-то срочное сказать маме?

- Ну, конечно же. Завтра там будет генеральная уборка. Марго пригласила в помощь маме меня и Мануэлу.

- Прекрасно! - воскликнул Макс и проникновенно посмотрел на Кэтрин. - То, о чем я тебя попрошу, совершенно секретно. Никто не должен знать, кроме нас с тобой. Ведь ты не такая, как Мануэла? Она беспечная и болтливая. Она выболтала тебе страшную тайну, ты это понимаешь, конечно?

- Да, понимаю. Но она мне верит. Я же никому, я только вам доверила, потому что вы… вы - Макс. --Она смотрела на него преданно, доверчиво искрящимися влюбленными глазами. Он тихо поцеловал ее в лоб и сказал:

- Я понимаю и ценю. Спасибо тебе, дорогая. Но ты Мануэлу, и не только ее - вообще никого, даже самых родных и близких не посвящай в наши с тобой отношения и наши дела. Наши, понимаешь? - подчеркнул он это слово.

- Понимаю. У меня только один родной и близкий… это Макс, - сказала она тающим голосом и, обхватив его шею руками, крепко впилась в его губы.

…Потом, лежа с ней в постели, когда свершилось то, что и должно было свершиться, поскольку оба в тайне этого желали и даже мечтали об этом, Макс, одолеваемый вопросом, на кого же все-таки она работает, спросил:

- Скажи, Кэт, где твой брат Педро?

Вопрос прозвучал для нее неожиданно, она внутренне вздрогнула, насторожилась и ответила уверенно:

- Не знаю.

- Кэт, родная, мы же договорились быть искренними. Я понимаю, тебе трудно отвечать на этот вопрос, и я не задал бы его и не стал бы настаивать на ответе. Но поверь мне, я спрашиваю потому, что это в твоих интересах. Не кому-нибудь другому, а мне и ради тебя нужно знать, где сейчас Педро.

Наступила продолжительная пауза. Макс видел, какая мучительная борьба происходит в ней, и сказал:

- Если для тебя трудно сказать правду, то не говори, не надо, я не буду настаивать.

- Он на Кубе, - тихо и печально произнесла она.

- Ты с ним имеешь связь? Извини за прямой вопрос, но ни тебе, ни Педро он ничем не грозит. Ты в полной безопасности.

- Да, имею. - Ответ ее прозвучал твердо и решительно.

- Мануэла знает об этом?

- Никто. Даже мама и папа не знают. Только вы да я. Я, наверно, глупая и болтливая, как Мануэла: я открыла вам еще один секрет.

В ответ он молча поцеловал ее: теперь он определенно знал на кого работает Кэтрин, его милая, очаровательная Кэт. Потом заговорил приглушенно и серьезно:

- Я дам сегодня тебе две маленьких штучки, которых называют еще "клопами". Ты, наверно, слышала?