Песня о неземной любви (СИ) - Силкина Елена Викторовна. Страница 61

— Ирруор был у меня позавчера, очень быстро ушёл и унёс свою девушку, потому что я, увы, ничем помочь не смогла. Попробуем отыскать какие-нибудь сведения у других тави, хотя ничего наверняка обещать не могу, — хмуро произнесла она, берясь за свой инфор…

Всю ночь они разъезжали от одних тави к другим, северным и южным. Онда постепенно сникал, хотя его кормили до отвала, в том числе натуральным мясом разных экзотических животных. Нужной информации так и не нашлось.

Под утро, одурев от бесконечных разговоров, постоянного пения лемуров и запаха благовоний, Онда откровенно начал клевать носом. Он не успел ещё научиться не спать по ночам. Остианин отвёз тавинку к её жилищу, проводил до дверей квартиры, а когда спустился обратно во двор к припаркованной возле подъезда шлюпке, то обнаружил, что её пытаются вскрыть.

— Эт-то что такое?! А ну пшёл прочь! — рявкнул Ондрил самым свирепым голосом, на какой был способен. Эффект был неожиданным — взломщик свалился в обморок.

Онда подбежал поближе, присмотрелся в сумеречном свете пасмурного утра и ужаснулся. Похититель был молодым мауром и наркоманом в последней стадии. Парень явно сидел на самой страшной синтетической дряни, от которой заживо гниёт тело. На одной руке у него остались только кости, с которых до локтя отвалилось разложившееся мясо. Кости оплетали провода, подсоединённые к маленькому приборчику, примотанному к руке клейкой лентой. Только благодаря этому приспособлению маур, видимо, и мог ещё как-то двигать скелетной конечностью. Рядом валялись инфор, электронный планшет и набор отмычек.

Онда втащил взломщика в шлюпку, забросил туда же всё, что нашёл рядом с ним, и отвёз в отдел таорэн.

— Этот гнилой изобретатель пытался вскрыть мою машину — белым днём, — доложил он Хинке.

Хинка молча поднялась из-за стола, от компьютера и инфора. Вдвоём они перенесли так и не пришедшего в себя юного наркомана на диванчик, и тайрианка принялась вызывать машину из больницы, а Онда отправился дальше…

Тави подсказали остианину пару предположительно перспективных контактов. Он решил поскорей отработать их, посему купил бутылку безалкогольного тоника, чтобы не засыпать на ходу. Тоник помогал плохо.

Менгея, рептилоид с планеты Шихетхейса, ответил на вызов и против визита не возразил.

Это был на удивление тощий и, как показалось Онде, очень ехидный шихайт.

Нет, Халеарн к нему не обращался. Нет, ничего полезного для уважаемого гражданина об эрнианских флоре, фауне и химии он не знает. Нет, те, кто может о вышеперечисленном знать, ему не известны. Нет, никого из тех, кто может знать о тех, кто может что-то о вышеперечисленном знать, он также назвать не может. Нет, нет, нет…

Ондрил уехал от необычно улыбчивого шихайта с уверенным ощущением колоссальной недосказанности. Но сделать ничего не мог.

Поэтому он всё оставшееся светлое время суток искал Гюйрен Уэрле, дизайнера одежды, тайрианку, потому что больше уже не знал, кого и как искать. Большинство контактов в списке его инфора принадлежало самым обычным людям и другим сапиенсам, не обладающим никакими особыми знаниями и навыками.

На вызовы по инфору она не отвечала.

В дизайнерском салоне в центре города её не оказалось.

В квартире в здании, расположенном на границе с криминальным районом, она отсутствовала.

Из чистого упрямства, еле держась на ногах, он позвонил в одну из квартир соседей. Открыл дверь высокий динзин угрожающего вида, со встопорщенной острой, как бритва, чешуёй и ядовитыми шипами на сгибах суставов. Один взмах руки такого, и Онду можно будет везти сразу в крематорий, не заезжая в больницу даже для освидетельствования. Онда в ужасе попятился. Динзин ухмыльнулся во все свои сорок четыре похожих на иглы зуба, но, к изумлению Онды, сообщил всё, что было необходимо — несколько мест, где часто бывает Уэрле. Напоследок динзин отпустил невразумительное замечание насчёт неожиданной перемены ориентации и, не прощаясь, захлопнул дверь.

Тави не объяснили толком, почему Уэрле прозывается Странной Тайрианкой. Личный этический кодекс у неё вроде был вполне соответственным, а всё остальное Онду не особо интересовало. Пусть она будет хоть триста раз странной, лишь бы не отказалась и смогла существенно помочь.

Ни по одному из перечисленных адресов он также её не нашёл.

Онда остановил машину возле какого-то кафе, опёрся локтями о пульт и опустил голову на руки. Он жутко хотел спать, но был не в состоянии ни отрубиться, ни двинуться с места…

Ира не спала. Она боялась заснуть, потому что в это время переставала контролировать себя, и порождаемое ядом оцепенение начинало стремительно охватывать всё тело. Порой она принималась отчаянно метаться и пытаться вырваться из рук маура, чувствуя, что не справляется с отравой. Тогда Ирруор усиливал приток энергии ещё и ещё. Лицо у него сильно осунулось, он тоже начинал ощущать отчаяние, но упрямо гнал эти мысли.

— Держись, это критическая точка, её надо перешагнуть и выжить.

Остатки её воли таяли, она чувствовала странное смирение, так не свойственное ей обычно. Смертельно опасное спокойствие всё больше захватывало её сознание. Тело и разум переставали ей подчиняться.

Ирруор, бедный, в кои-то веки оказался не прав, и она всё-таки умрёт, а вместе с ней — и он. Только эта мысль хоть как-то заставляла цепляться за жизнь, когда ни сил, ни воли на это практически не осталось.

Как странно и несправедливо оказался устроен мир. Зачем маур ждал столько времени? Чтобы она умерла у него на руках через несколько дней после встречи, не успев даже толком выказать свою внезапно осознанную любовь? Он видел, он верил, что они выживут оба, но, похоже, всё слишком изменилось, а новое он прочесть уже не мог. За что? Почему? Зачем? Зачем эрнианам понадобилось убивать её? Глупый вопрос. Мэнью нужен Ирруор. Но разве она, такая умная и разносторонне квалифицированная, не понимает, что всё равно не сможет получить его попросту потому, что он не выживет?

Какой глупый оказался мир, какая глупая она, что надеялась на что-то хорошее, какие глупые эрниане, какое глупое всё, вообще всё…

«Эй!»

Ондрил тяжело поднял голову. Перед машиной кто-то стоял, высокий, белокурый, одетый в светлое. Онда не понял, мужчина это или женщина.

«Зачем ты искал меня?»

Он совсем отупел от усталости, поэтому без размышлений просто открыл дверцу и выбрался наружу.

— Зачем ты искал меня? — голос, довольно низкий, ни мужской, ни женский, повторил вопрос вслух.

— Гюйрен Уэрле?

— Да, это я.

— Нужна помощь.

— Чем я могу помочь?

Это было по-тайриански. Онда с облегчением вздохнул и рассказал всё.

— Того, что нужно, не знаю, но мы найдём, — уверенно заявила она и с трудом разместилась в машине Онды. Она была слишком высока даже для тайрианки, под два метра ростом, Онда едва доставал ей до подбородка.

— Езжай.

— Куда?

— Пока что прямо вперёд.

И они отправились, на ночь глядя, в глубь криминального района Зарингара. Она выглядела очень уверенной в себе, явно знала здесь всё и вся, была женщиной и при этом не боялась, поэтому Онда тоже не испытывал страха.

Она разговаривала во многих местах и со многими, которые иной раз выглядели так, что Онда побоялся бы приблизиться к ним в танке с пушками. Пожалуй, вот почему она получила прозвище Странной, подумал остианин. Она, тайрианка, со своими высокоэтичными принципами, проживала в самом неблагополучном районе города. Она, помимо занятий дизайном одежды, писала музыку и получала вдохновение от общения с опасными индивидуумами и от экстремальных ситуаций. То, что у неё был мужской склад характера, мужская походка и практически мужская внешность, а также нетрадиционная ориентация, не казалось Онде особо необычным.

Они колесили по району всю ночь, и ни разу никто до них не докопался. Ондрил нисколько не был этим удивлён. Видимо, Гюйрен Уэрле здесь знали хорошо, а он ездил с ней. Нужной информации не оказалось ни у кого. Этим он также не был удивлён. По сути, он начал впадать в отчаяние.