Песня о неземной любви (СИ) - Силкина Елена Викторовна. Страница 78

Сеона с подножки перебрался внутрь шлюпки, протиснулся на переднее сиденье, расстегнул на Ире герлон и приложил одну ладонь к её солнечному сплетению, а другую — ко лбу. Ей стало легче, она открыла глаза и с чувством неловкости забралась обратно за пульт, одной рукой застёгивая свою одежду, а Сеона молча вернулся на подножку.

На обочине голосовало ещё много разного народа, Ира уже только разводила руками, в шлюпку больше никто не помещался…

— Все внутрь и закройте двери! Гони!!! — внезапно закричала маурина. — Это — хив!

Но Ира не успела среагировать нужным образом.

Черноволосый мужчина весь в чёрном, внезапно появившись из придорожных зарослей, внёс внутрь с разбегу Сеону и влетел сам, повиснув на подножке в дверном проёме шлюпки вместо маура, который неожиданно оказался на коленях у Ташки.

— Вот теперь гони! — приказал он. Его сиреневая кожа сияла в солнечном свете, бледно-фиолетовые глаза азартно сверкали.

— Увидишь преследователей, стреляй боевыми.

Преследователи не замедлили появиться. Позади, быстро нагоняя, летела каплевидная шлюпка, с которой целились силовым лучом — «сачком».

Ира прикрыла крылана на крыше защитным полем и понеслась на максимальной скорости, пару раз выпалив, почти не целясь, парализующими для острастки.

Файетринка была уже близко. И преследователи отстали, как только Ирина шлюпка оказалась в черте города.

— Я ведь велел тебе стрелять боевыми! Тупое животное, обезьяна несчастная…

— Сам ты тупое животное! Я не стреляю боевыми по сапиенсам!

— А придётся… Я тебя запомню!

— Давай-давай. Оэренгайны уже запомнили.

Почему-то она нисколько не испугалась его.

— Оэренгайны? — в глазах у хива мелькнула искра интереса.

Но больше он ничего не сказал, соскочил с подножки и бегом скрылся в лабиринте городских улиц. Ирины пассажиры постепенно покинули её шлюпку, поблагодарив на прощание.

— Я помогу тебе найти своего соплеменника, — сказал Сеона, узнав у Иры про цель её поездки. — Точно ли он собирался именно сюда? Скорее можно ожидать, что он поехал в Эйяу или в Кандьори. Что ему делать в Файетринке?..

Сеона быстро просканировал городок и уверенно привёл шлюпку к одному из центральных зданий.

— Файетринка-то — ладно, — проворчала Ира, начиная испытывать нехорошее предчувствие. — А вот что ему делать в баре?

Заходя внутрь, она ощутила спиной чей-то пристальный взгляд и быстро обернулась. На другой стороне улицы стоял и смотрел на неё высокий тощий шихайт. Он ехидно улыбался. У Иры создалось впечатление, что шихайт откуда-то знает её…

Бармен колотил кулаком по музыкальному автомату.

— Да в чём причина?! Исправен же! Почему не работает?! И плита вырубилась, и миксер, и блендер, и всё остальное, даже видео и инфор!

— Вон сидит причина, бухая и в жутко кислом настроении, и пока эта причина отсюда не уберётся, техника работать не будет, — помощник бармена указал на пьяного вдребезги маура.

Ира и Сеона вошли в бар и сразу увидели его.

Он сидел за столом, уронив голову на руки. Распущенные волосы разметались по столешнице, одна чёрно-золотая прядь угодила в резко пахнущую спиртом лужу. Ира подошла и машинально поправила её, переложив на сухое место.

Он поднял голову. Он был совершенно пьян.

«Молчи пожалуйста. Я знаю всё, что ты скажешь. Маурам нельзя употреблять спиртное совсем, они спиваются гораздо быстрее, чем люди… Изредка я всё же это делал — напивался…»

Удивительно, но его ментальный голос оставался совершенно трезвым, ровным и спокойным.

— Во-первых, я ничего подобного бы не сказала, потому что не знала, а во-вторых… Если изредка, то, наверно, можно и даже нужно?

Он глубоко вздохнул.

«Я тебя люблю».

«Я тебя — тоже».

«Чрезмерный самоконтроль опасен, чреват последствиями. Например, внезапным срывом. Особенно, если извне что-нибудь подтолкнёт, спровоцирует, а то и напрямую повлияет. Ещё и поэтому я попросил связать меня на всякий случай…

Мне особо негде напиться, мне не с кем быть до конца откровенным, я никогда не засыпаю по-настоящему глубоко…»

— Теперь у тебя есть я. Я же понимаю, что мы принадлежим не просто к разным культурам и цивилизациям, а к разным видам. Чтобы понимать друг друга, неизбежна предельная и даже запредельная откровенность.

Он не ответил, только притянул к себе и крепко обнял её. В самом начале их знакомства в реале не очень-то помогла ему откровенность.

Но теперь хотя бы можно было сделать вот так… Он усадил Иру к себе на одно колено и уткнулся лбом ей в грудь. Она принялась гладить его по волосам.

— Всё верно, теперь у меня есть ты, и тебя надо охранять.

— Я тоже могу охранять, хоть как-то, хоть от лишних повседневных мелочей, которые в состоянии взять на себя… Я знаю, ты ничего не делаешь без основания. Что случилось?

— Инто исчез — из-за меня… Я не предусмотрел влияние кхиров… Таори не предупредил меня…

Была ещё четвёртая причина для того, чтобы напиться и хоть ненадолго забыться. О ней он промолчал и вслух, и мысленно. Он подозревал, что Ира всё же питает к нему отвращение, но тщательно скрывает это из жалости.

Ира сжала зубы. Плакать об Инто она будет потом. Может, он всё-таки жив и найдётся, и плакать не придётся. А сейчас следовало позаботиться об Ирруоре.

— Идти можешь?

Он попробовал подняться и свалился обратно на скамью, но на этот раз не упал головой на стол, а прислонился спиной к стене.

— Ну вот, — пошутила она. — По-моему, ты всё-таки напился до нужной кондиции.

— Нет, наверно. Я же — в сознании.

Сеона позвал помощника бармена, и они вдвоём с трудом дотащили Ирруора до шлюпки и уложили на заднее сиденье.

— Поедешь с нами, поможешь, — безапелляционно велел Сеона сотруднику питейного заведения, — Я заплачУ…

— Не в генератор и вообще не в медотсек. В зал-бассейн, — распорядился кахурианин, не открывая глаз, пока Сеона с помощником бармена тащили его на борт. Потом они ушли, Ира дистанционно заперла внешний люк и осталась возле Ирруора. Он лежал, не глядя на неё. Потом быстро свернулся клубком. Снова выпрямился, опрокидываясь на спину. И вдруг потребовал:

— Выйди.

Она помедлила. Как можно оставить его, когда ему плохо? Почему он не велел ничего делать? Точно ли он сознаёт сейчас в полной мере, что лучше всего предпринять? Может, стоило бы задействовать хотя бы аптечку?

— От лекарств будет только хуже. Я справлюсь сам. Выйди, прошу тебя.

Да как же она бросит его одного?!

«Я не хочу, чтобы ты видела меня в таком состоянии».

Наконец до неё дошло. Да его же вот-вот вывернет, и он — не Ап, чтобы спокойно принимать себя в любом виде. Она вышла очень неохотно и застыла в коридоре рядом со входом, оставив дверь приоткрытой.

Он метался и корчился, и на это не было сил смотреть. Это походило на жестокое отравление. В самом деле маурам нельзя пить… Как бы она хотела стать большой-большой и сильной-сильной, чтобы обнять его сразу всего целиком, укрыв от всего мира. Она и сделала это — обняла его мысленно. Неожиданно он перестал метаться и затих. А потом выговорил:

— Зайди обратно.

Она поспешно зашла. Другая бы обиделась — что это за обращение с ней, то выйди, то зайди, — но она понимала.

— Сделай ещё раз то же, что ты только что сделала — мысленно… Нет, в реале не прикасайся.

Она послушалась. Он распрямился и глубоко вздохнул.

Она присела неподалёку, продолжая мысленно обнимать его.

Руори амау, светик мой, ну зачем ты это сделал… Есть же другой способ расслабиться…

— Думаю, Инто всё-таки жив и найдётся… Ты всё сделал правильно, «чёрная дыра» — это не мелкий кхир, её нельзя было бы уговорить выпустить нас… Невозможно быть самым сильным, всегда найдётся кто-то превосходящий, а тебе вовсе не надо ничего никому доказывать, ты и так для меня самый-самый… Я всё же верю Таори, у него глаза хорошие. Наверняка он имел веские основания для того, чтобы не рассказать…