Сын убийцы миров - Шатилов Валентин. Страница 41

Я протянула руку и пощупала его коротко стриженную голову. Он устало сидел, привалившись к холодной, скользкой на ощупь, глыбе. Одной из тех глыб, из которых, похоже, и были сложены стенки подземного коридора.

– Все, надо идти, – Олег тяжело поднялся, цепляясь за выступы камня.

– Куда, отдохни, – попыталась я удержать его.

– Там, снаружи, остались все, – пояснил он. – Наверно не могут найти вход. Не видят. Придется выйти, помочь. А ты жди здесь. Не вздумай возвращаться – тут еще опасная зона. Она кончается совсем рядом. Можешь нечаянно впасть в кручень…

Он потопал к выходу, а я потерла руку, за которую только что цеплялась зловещая гривна. Рука понемногу возвращалась к жизни. Кожа и под кожей – все там пульсировало, зудело, чесалось. Но это были почти сладостные ощущения. Они говорили о том, что я вырвалась. Что выскочила все-таки в последний миг!

Топот многих ног и стук колес по камням прервали мою краткую передышку.

– Ух ты, дышать можно! – подивился сочный баритон Семена.

– Следите за безгривенными, – предупредил тонкий голос Олега, – а то они могут в первый момент спутать направление и пойти назад, в сторону пустохляби.

– А света нельзя зажечь? – поинтересовался Матвей, царов порученец.

– Можно, – разрешил Олег.

Застучало кресало. Некоторое время затея с факелом не удавалась.

– Сыро, – пожаловался Федор.

Но вот мелькнула искорка, потянуло дымом, заплясали тени по осклизлым каменным стенам.

– Теперь совсем хорошо, – ухмыльнулся Гаврила.

– Все пришли в себя? – спросил Олег. – Тогда идемте.

Семен привычно ухватился за лямку тачки, но Олег сказал:

– Пойдем налегке. Там, дальше, есть совсем уж узкие проходы – нам и самим проползти будет непросто.

Возражений не последовало, и мы вереницей побрели вверх по неширокому коридору.

Выпирающие из стен остроугольные обломки то и дело царапали одежду, подземный ход извивался змеей, но воздух был чистый, свежий и идти было легко.

– Стоп, – вдруг сообщил Олег. – Вот отсюда и поползем.

– А чего вдруг… – начал вечно недовольный Федор.

Действительно, на первый взгляд проход впереди ничем не отличался от остального коридора. Свет факелов выхватывал из темноты все те же каменные стены и высокие бугристые своды.

– Дальше можно только ползти, – покачал головой Олег. – Вот так, смотрите.

Он лег на пол. И даже не просто лег, а распластался по неровной поверхности. Вжался в булыжники как можно сильнее. И пополз вперед, не поднимая головы.

Гаврила воткнул факел в трещину между булыжниками, улегся, и, старательно копируя князевы движения, осторожно пополз следом.

За ним – Серега. Их примеру последовал Микула.

– Да вы что, белены объелись! – не выдержал Федор. – Какого вы!…

Он шагнул вперед, переступая через Микулу. И смолк. Потому что его не стало.

Пестрый водоворот, закружился на месте Федора. Буквально на мгновение. Уже через миг он исчез. Но перед тем успел выплеснуть обратно, в проход, прямо на нас, красную липкую, мелкодисперсную кашицу. Которая забрызгала все – пол, стены, рубахи мужчин, подол моей юбки…

Стало трудно дышать от теплого, кровавого духа.

Я зажмурилась, закрывая лицо ладонями… Но тут же спохватилась, одернула себя, раскрыла глаза. Нельзя прятаться! Смотри!

Хотя смотреть было уже не на что. Мутный кисель, оставшийся от Федора, ленивыми потеками сползал по стенам. Еще несколько мгновений в проходе – как раз справа и слева от Микулы – еще стояли федоровы ноги, обрезанные будто пилой чуть выше голенищ сапог. Но вот и они покачнулись, упали, выливая прямо на спину Микулы алую жидкость…

– Лежать! Голову не поднимать! – заорал Олег, искоса, напряженно всматриваясь в то, что делалось позади.

Но опаздал. Микула дернулся, отшатываясь от страшных останков Федора – и повторил его судьбу.

Второй теплый вихрь взвился в проходе, а когда тело Микулы шлепнулось назад, на пол, то у него уже не было ни спины, ни затылка. Обнаженное сердце еще продолжало биться, и из его надорванных сосудов разбрызгивались веером алые фонтанчики. И скрюченные пальцы Микулы еще проскребли по полу, оставляя неровные полоски в кровавой суспензии, покрывшей камни. И икры ног еще дернулись – раз, другой. Но он уже был мертв. Воздух с бульканьем выходил из его раскрытых, разорванных, медленно опадающих легких…

Мне стало совсем нехорошо.

Я отшатнулась, попятилась, пытаясь отодвинуться от этой бойни… И спазм рвоты вывернул меня чуть ли ни на изнанку.

И не только меня. Рядом согнулись пополам Семен и Матвей. А Жирослав, тот просто сполз по камням, теряя сознание.

– Лежи, лежи! – истошно орал Олег.

Он стискивал кроссовками виски Гаврила, придавливая его голову к полу. И Гаврила исправно лежал. Дисциплинированный Серега – тоже. Что их и спасло.

Лишь через полчаса мы настолько пришли в себя, что смогли задуматься о продолжении путешествия.

Олег, Гаврила и Серега за это время отползли чуть дальше наверх и лежали там, поджидая нас.

– Как вы, княгиня? – спросил бледный Матвей.

– Почти нормально, – с нервным смешком заверила я его. – Только нужно теперь обязательно вытащить то, что осталось от бедных Микулы с Федором. Особенно от Микулы. Проход не широкий, и его нам обползти ну просто никак не удастся…

Матвей кивнул, осторожно взялся за торчащие из прохода микуловы сапоги, потянул. Тело голутвенного плавно поехало по кроваво-скользкому полу, мертвые руки дернулись, выставили локти, будто пытаясь удержаться на месте.

– Семен, что стоишь, помогай! – натужно выкрикнул Матвей.

Но Бреньков только замотал головой, в ужасе тараща глаз и вжимаясь в стенку.

– Эх, людишки… – зло пробормотал Матвей, протаскивая труп мимо него.

Далеко волочь останки Микулы он не стал. Вытер перепачканные руки о штаны покойника, предложил задумчиво:

– Не взять ли тряпицу какую – протереть под ногами. А то ежели сейчас ползти – так вся жижа на нас останется… Я, кажись, видел подходящее тряпье в тележке…

Пришлось ждать еще некоторое время, пока он сходил с факелом вниз, и вернулся с куском мешковины.

– Вы там не замерзли лежать? – спросила я у наших первопроходцев. -Ползите потихонечку вперед, наверно, не дожидайтесь нас… А мы как-нибудь потом за вами…

– Я не полезу в эту страсть… – вдруг дрожащим голосом сообщил Жирослав. – Хоть бейте – не полезу!…

– Ну и что делать будешь? – прищурился Матвей. – Сидеть тута, пока не околеешь? Ты ж голутвенный – даже наружу выйти не сможешь. Там же пустохлябь!

– Да хоть и пустохлябь! – взвизгнул Жирослав. – А туда, – он мотнул бородой в кровавый проход, – не полезу! Мой лыцар, которому я крест на верность целовал, почил в бозе, а ты мне приказывать не можешь! Что хочу, то и делаю!

– Ну, Семен, – спросил Матвей, презрительно сплюнув, – а ты тоже здесь решил остаться?

– Я… ведь ты пойми… я ведь всей бы душой… – начал оправдываться тот.

– А вот тебе я как раз прикажу! – с нажимом сообщил Матвей. – Запамятовал по чьей воле здесь? Царов указ забыл? А ну лезь быстро, гнида поганая!

– Да я… Да ведь и не отказываюсь… – забормотал Семен. – Но только ты первый… Или вон княгиня…

– За княгиню я не беспокоюсь, – скривился Матвей, – она еще мне пример покажет. А вот ты… А ну, ползи быстро, ант паршивый! – и он замахнулся, будто собираясь отвесить пощечину.

Семен вздрогнул, вытер слезу, встал на четвереньки.

– Плашмя ложись, – раздалось из темноты указание Олега. – Вжимайся сильнее!

– Слыхал, что князь сказал? – спросил Матвей. – Задницу опускай! Раскормил… Как раз без нее и останешься. Ну а ты, смерд, – не передумал? – обернулся он к Жирославу.

Тот замычал, отрицательно мотая головой.

– Ну, как хошь, – равнодушно сказал Матвей. – Сиди. Надоест – дорогу к нам знаешь, – и, широко перекрестившись, лег на окровавленные камни, пополз вслед за Семеном.

Последней этим странным маршрутом отправилась я.