Завещание предков - Валентинович Владислав. Страница 47

  Дед Матвей, помолчав, сказал:

  - Я отроков разведать послал - как и что кругом. Так, что б по-тихому оглядеться. И в Верши тоже. Тут нам одним не справиться. Поганых теперь не догнать. Да и дело у нас важное есть.

  Вокруг загомонили парни:

  - А как же поганые? Неужели спустим им это?

  Я вздохнул.

  - Будет ещё у нас возможность с ними поквитаться. А сейчас товарищей наших похоронить надо.

  Из кустов вынырнул Демьян.

  - Дед Матвей, Володимир Иванович! Там наши. Велесов Борька и с ним ещё дюжина. И там боярин Велесов. Умирает он.

  Последнее Демьян договаривал уже на ходу. Мы мчались туда, куда указывал Демьян.

  Велесов лежал на небольшой полянке. Его голову держал на коленях Борис. Вокруг толпились ратники, что уцелели. Увидев меня, он слабо улыбнулся:

  - А, боярин Велесов. Видишь вот, как вышло? Умираю я.

  Борис всхлипнул:

  - Нет, тятя, ты не умрёшь. Боярин поможет тебе.

  Он поднял на меня умоляющий взгляд:

  - Ведь ты поможешь? Помоги, прошу.

  Я молчал. Помочь уже было невозможно. Из груди торчали обломки стрел. Кольчугу снять и не пытались. Крови потерял много. Как он живой ещё? Я опустил голову. Помочь я не мог в любом случае. Ну не врач я, черт возьми! Борис всё понял. Понял и Велесов. Он закрыл глаза и пробормотал:

  - Слушай меня, сын. Наклонись ближе.

  Он помолчал. Вздохнул и сказал:

  - Я умираю. Ты теперь один остался. Дело твоё выжить и род продолжить. Слушай Володимира Ивановича. Дядя он твой.

  Он перевёл взгляд на меня.

  - Брат. Прости меня. Не принял я тебя как брата. А теперь...

  Он кашлянул и замер.

  Я положил руку ему на грудь.

  - Я клянусь, что сделаю всё, чтоб он выжил.

  Поднялся. Кубин, стоявший рядом, перекрестился и произнёс:

  - Прими, Господи, душу раба твоего.

  Стояли и молчали, смотря на тело. Борис смотрел отрешенно. Один из ратников, закончив молиться, перекрестился и спросил:

  - Что теперь делать-то?

  - Хоронить всех будем.

  Борис поднял голову и твёрдо сказал:

  - Отца я похороню дома.

  Дед Матвей приобнял Бориса за плечи:

  - Боренька, далеко ведь. Поганые рядом. Похороним со всеми.

  Борис упрямо помотал головой:

  - Отца я похороню дома. Хоть он будет рядом.

  - Погоди, а почему только он?

  Парень смотрел сквозь меня и я понял, что случилось. Я вспомнил сон.

  - Твоя мама и братья в Китеже были?

  Он кивнул. Мы с Кубиным переглянулись.

  - Ладно. Вези отца и хорони. Завтра поутру и поедешь.

  Я повернулся к Кубину.

  - Матвей Власович, проводи его. Возьми людей сколько надо.

  Дед Матвей кивнул.

  - А теперь вы. - Я оглядел всех. - Старший кто есть? Сотники или десятники?

  Вперёд выступил один.

  - Нет сотников, полегли все. Я десятник, Бравый Иван.

  - Бравый, говоришь? А сколько вас тут, таких бравых? И как в живых остались?

  Ратник покачал головой:

  - Не суди так, боярин. Когда поганые налетели внезапно, мы на краю поля были. Многих сразу стрелами побило. Потом в копья ударили. Всей тьмой. Что мы могли сделать тремя десятками? Вон, боярина Велесова только в лес унести успели, да ещё отбивались потом долго. Десяток полёг, отбиваясь, и ещё трое скоро преставятся.

  - Ладно. Мы тут рядом встали. Собирай всех и веди туда, пока ещё светло. Там и поговорим.

  Я нашел глазами Садова:

  - Тимофей Дмитриевич, проводи.

  Постоял, глядя, как укладывают на волокушу, сделанную из ёлок, тело Велесова. Потом вместе с Кубиным пошел к лагерю.

  - Справишься?

  - Да. Ты там за парнем пригляди.

  Кубин кивнул.

  - Пригляжу. Не беспокойся. Что, после того как всех похороните, делать будешь?

  - Соберу всех и в Верши поведу. Оставлю тут десяток, вдруг кто ещё объявится. Выжившие или дозоры, ещё ранее высланные, сюда вернутся. Вы как Велесова похороните, тоже в Верши идите.

  Дед Матвей посмотрел на меня и спросил:

  - Что-то задумал?

  - Да. Готовиться будем. К монгольскому вторжению.

  Вечер уж вступил в свои права, а в лесу темнеет быстро. Кубин, Садов и я шли впереди, показывая дорогу, внимательно смотря под ноги. Из-за орешника нас резко окрикнули:

  - Стой! Кто там идёт?

  Кубин выругался и ответил:

  - Бояре идут. Чего орёшь на весь лес, олух?

  От куста отделилась тень и приблизилась к нам. Зашел сбоку от куста. Хм, значит, там сидят ещё и контролируют. Молодцы. Парень оглядел нас внимательно, узнал и сказал кустам:

  - Свои.

  Потом повернулся к нам.

  - Как же не кричать, боярин? А кабы ворог шел? Своим криком я другие тихие дозоры упредил и остальных тоже.

  - Во как!

  Я похлопал парня по плечу.

  - Ну, что ж, ты правильно сделал. Молодец!

  Кубин еле заметно кивнул, признавая. Я махнул рукой назад:

  - Там за нами люди идут. Это наши.

  Парень кивнул и скрылся в кустах. Там зашуршали и зашептались. Мы пошли дальше. Через пару минут вышли к кострам. Навстречу поднялся Михаил Варнавин. Он открыл было рот, но споткнувшись на слове, стал смотреть нам за спину. Вслед за нами из леса выходили уцелевшие ратники. Дед Матвей сказал Садову:

  - Тимофей Дмитрич. Будь добр, сочти людей и добро.

  Садов кивнул. Я добавил:

  - И увечных, какие есть.

  Садов опять кивнул и ушел. Сели к костру. Варнавин вздохнул и, смотря на огонь, проговорил:

  - Люду у нас мало. Тяжкий день намедни будет.

  Да, он прав. Завтра будет тяжко. Похоронить столько народу будет трудно. А лопат у нас нет. Мечами да саблями копать? Вздохнул. Из темноты появился Демьян и Николай Варнавин. Сели рядом.

  - Тихие дозоры проверяли. Спокойно всё.

  Я кивнул.

  - Хорошо. А сколько дозоров разослано, и есть ли вести от них?

  Николай, чуть подумав, ответил:

  - На запад и восход дозоры прошли почитай до обеих рек, Кержени и Ветлы. Разорено всё. Но люд в лесах весь укрыться успел. С севера вестей пока нет. Ну, им до Верш идти ешё. А с полудня как сгинули. Я мыслю, не поганым ли попались?

  - Будем молиться, что нет.

  Опять уставились на огонь. Кубин крякнул и отошел, но тут же вернулся с большим котелком и водрузил его над огнём.

  - Хоть заварим чего.

  Есть не хотелось, но попить чаю не мешало, только где его взять?

  К костру подошел Садов, с ним пришел Иван Бравый. Они сели к костру. Я молча посмотрел на Садова. Он вздохнул и начал доклад:

  - Людей пять десятков, из них увечены половина. Язвленных до утра доживёт, мыслю, с десяток. В сечу может идти только три десятка. Вот такие пироги.

  Садов и Бравый переглянулись и Бравый заговорил:

  - Оружие мы сохранили. Луки есть у каждого. Стрел мало, рогатин нет. Но это не всё. Лошадей на всех только десяток. Как стрелами лить стали, так всех лошадей побили.

  - М-да, бояре, незадача. Лошадей-то найдём, вот людей... Завтра нам предстоит похоронить много народу. Не представляю, как сие сделать? Четыре десятка сотен могил!

  Кубин поправил:

  - Три. Ополчения нет. Ушло, наверное.

  Я взглянул на него и спросил:

  - Куда? Думаю, что их тоже посекли. Только не здесь. Так какие будут предложения?

  Все подавленно молчали. Никто не представлял как одновременно хоронить и не попасть под возможный удар врага. Из способных работать физически людей было пятьдесят пять человек. Остальные раненые и те, кто ушли в дозор. Выкопать столько могил? Нереально. Работы на неделю, если учесть, что лопат нет.

  Хм. Когда-то слышал, что с копальщика, после сорока выкопанных могил списывается один грех. Если это не выдумки, то полтора греха мы тут спишем. На каждого придётся по шесть десятков выкопанных могил. Чёрт, после такой работы хоть сам помирай. Из раздумий меня вырвал голос Садова:

  - Дозор, что на полдень уходил, вернулся.