Ярость - Слотер Карин. Страница 87

— Нижнее белье тоже, — сказал он. — Давай!

Руки Энджи занемели и затекли от нарушения циркуляции крови, но ей все же удалось зацепиться большими пальцами за пояс и стянуть шорты. Ногой она отбросила их в сторону.

— Что ты сделал с девочкой? — спросила она, стягивая трусики. — Что ты сделал с Жасмин?

— Не беспокойся. Она никому не расскажет. — Майкл улыбнулся, явно получая удовольствие от собственной шутки.

Энджи рванулась и ударила его головой в живот. Майкл едва не вывалился в коридор, и выпавший у него пистолет заскользил по мокрому полу. Одним резким движением он схватил Энджи и отшвырнул от себя. Вытянув связанные руки назад, чтобы смягчить падение, она неловко упала на пол. Правая ладонь вывернулась, и Энджи всем своим весом опустилась на запястье. Она услышала хруст и почувствовала, как руку пронзила острая, обжигающая боль.

— Вставай! — скомандовал Майкл.

Выше ладони пульсировала боль, руку кололи невидимые иголки. Всхлипывая, Энджи перевернулась на бок. О господи, она сломала запястье! Что она будет делать? Как собирается выбираться отсюда?

Она услышала шум из соседней комнаты. Майкл ушел. Где девочка? Что он делает с Жасмин?

Энджи прижалась лицом к полу и заставила себя встать сначала на колени, а потом на ноги. Перед глазами все плыло, и она прислонилась к стене. Она перевела дыхание, собралась и оторвалась от стены. Мокрые трусики болтались на лодыжке, и Энджи, отбросив их в сторону, захромала в комнату.

Майкл сидел на диване, забросив ногу на ногу. «Глок» лежал на подушке рядом с ним. Он знал, что Энджи не успеет до него добраться.

— Садись, — сказал он, указывая на кресло-качалку у камина.

Она осторожно присела на самый краешек, чтобы не опрокинуться назад.

— Что ты делала в моем доме?

Энджи оглядела комнату. Это была гостиная, три метра на шесть, с небольшим кухонным уголком в дальней части. Она вспомнила о горах вокруг, об уединенности этого дома. Майкл был прав: тут никто не услышит ее криков.

— Что собираешься делать? — спросила она.

На его лице появилась самодовольная ухмылка — улыбочка, которую она заметила еще на вечеринке у Кена и ошибочно приняла за приглашение к флирту.

— А ты как думаешь?

Энджи почувствовала, что ее нижняя губа начинает дрожать. Рука немела, запястье пульсировало тупой болью. Веревка, намокшая под душем, от воды стала толще и тяжелее. Было ощущение, что кожа под ней сожжена.

Она посмотрела на пистолет на диване.

— Не делай глупостей!

Энджи откашлялась, чувствуя себя так, словно наглоталась ваты.

— Джон мне все рассказал, — сказала она, раздумывая, как долго сможет сопротивляться, прежде чем Майкл сломает ее. Никто не знает, что она здесь. Уилл, наверное, до сих пор допрашивает Джона Шелли, пытаясь докопаться до правды. Если тюрьма хоть чему-то научила Джона, он будет держать язык за зубами. Пройдут часы, а может, и дни, прежде чем Уилл решит поискать ее, а когда эта мысль все-таки придет ему в голову, он все равно не сможет узнать об этом крошечном домике в горах.

— И что же тебе рассказал Джон? — спросил Майкл.

— О Мэри Элис, — ответила Энджи, молясь про себя, чтобы не перепутать имя девушки. — Он рассказал мне, что там произошло на самом деле.

Майкл рассмеялся, но совсем не весело.

— Джон и сам не знает, что там произошло на самом деле.

— Он догадался.

— Джон слишком тупой, чтобы о чем-то догадаться.

— Я рассказала об этом всем.

— Не лги мне! — предупредил он. — Сейчас я добрый, но мы с тобой знаем, на что я способен.

— Уилл… Я рассказала Уиллу.

Уилла он испугался. Энджи видела это по его лицу.

— Тренту? — спросил он.

— Он мой бойфренд.

Майкл пристально смотрел на нее, видимо, пытаясь сообразить, врет она или нет. Потом покачал головой.

— Уф-ф…

Он ей не поверил!

— Это правда, — настаивала Энджи. — Я знаю его всю жизнь.

Его взгляд скользнул по ее телу. Она была голой ниже пояса и сидела, расставив ноги, чтобы не упасть.

— Тебе не следует забывать, — сказал он, — что есть масса способов, которыми можно умереть.

— Шрам на лице Уилла, — не уступала она. — Он тянется по щеке и уходит на шею.

Майкл пожал плечами.

— Это видно любому.

— А его рука, — сказала она. — В него стрельнули машинкой для забивания гвоздей. Я сама возила его в больницу.

Глаза Майкла сверкнули. Он медленно встал с дивана и подошел к Энджи. Она попыталась отклониться, но он оперся обеими руками о поручни кресла-качалки. Голос его превратился в глухое рычание, когда он спросил:

— Что ты ему рассказала?

Страх сжал ее горло, словно удавка.

— Все! — Она слышала ужас в своем голосе, понимала, что он тоже это слышит, но ее губы все равно двигались, и с них продолжали слетать слова: — Джон рассказал мне… а я рассказала… Я рассказала Уиллу…

Он с такой силой сдавил подлокотники, что кресло задрожало.

— Он рассказал тебе что?

— Что ты знал Алишу!

— Проклятье! — Майкл так резко оттолкнулся от кресла, что едва не опрокинул его. Энджи взмахнула ногами, чтобы не перевернуться. — Черт побери!

Он уже занес ногу, чтобы с размаху ударить по журнальному столику, но в последний момент остановился. Его нога медленно опустилась на пол, но кулаки оставались сжатыми — его буквально трясло от ярости.

Энджи смотрела ему в спину, затаив дыхание от страха. Она осторожно остановила раскачивающееся кресло и сдвинулась на край сиденья. Половица скрипнула.

Майкл обернулся и ударил ее так, что она рухнула на пол.

Она так и осталась лежать, не в силах сдвинуться с места. В голове гудело.

— Вставай!

Ему больше не нужно было ей угрожать. Энджи попыталась сесть, но не смогла, поэтому прижалась щекой к полу и закрыла глаза, ожидая наказания за неповиновение.

Но ничего не произошло.

— Отец бросил меня, когда мне было десять.

Энджи открыла глаза. Должно быть, она потеряла сознание и что-то пропустила. Майкл стоял у кухонного умывальника. Открыв один из шкафов, он вынул оттуда металлическую банку.

— Знаешь, на что это похоже? — спросил он.

Она молча смотрела, как он открывает банку и заглядывает внутрь.

— Джон думал, что ему досталась крепкая смесь. Он не знал, что такое крепкая по-настоящему.

Майкл помахал пакетиком белого порошка. Он снова стал нормальным парнем, каким представлялся окружающему миру, чтобы этот мир не заметил, каким он на самом деле был чудовищем.

— Хорошая вещь. Хочешь попробовать? — спросил он.

Она попыталась отрицательно покачать головой.

— Тот последний стаканчик ты тоже не хотела. — Он заулыбался, словно это было очень забавно. — Большая вечеринка в честь Кена… Помнишь, Энджи? Я еще принес тебе напиток.

Она этого не помнила, но все равно кивнула.

— Это был «руфи», детка. — Он сел на диван и поставил железную банку на журнальный столик между ними. — Ты тогда проглотила целую горсть «руфи».

Рогипнол. [22]Он напоил ее наркотиком!

Выражение ее лица рассмешило Майкла. Он вынул из банки лезвие и небольшое зеркальце, насыпал на стекло немного порошка. Энджи следила, как он крошит кокаин.

— У тебя когда-нибудь были дети? — спросил он, не глядя на нее. — Держу пари, что ты делала аборт раз шестьдесят, не меньше. — Он продолжал деловито измельчать кокаин. — У моего сына есть проблемы. Ты это знаешь.

Энджи заставила себя пошевелиться и едва не задохнулась от боли. Но все-таки ей это удалось! По крайней мере, она уже не валялась беспомощно на полу.

— Он умственно отсталый, — сказал Майкл, выкладывая порошок четырьмя дорожками. Он вынул из банки свернутую в трубочку долларовую купюру и вдохнул через нос одну из дорожек. Охнул и сказал Энджи: — Это на самом деле хорошая отрава. Уверена, что не хочешь попробовать?

Она снова покачала головой.

— Не любишь терять над собой контроль? Именно так ты сказала тогда, на вечеринке у Кена, когда я протянул тебе напиток. — Он усмехнулся. — Но потом все равно выпила. Можно было бы постепенно, но ты сразу проглотила все, как рыба наживку. — Он протянул ей зеркальце и снова предложил: — Хочешь?