То, что доктор прописал - Голд Кристи. Страница 20

Прямо сейчас ей был нужен только Ник, и это пугало ее почти так же, как предстоящая встреча с Брук.

Ник отправился на кухню, а Мишель поднялась наверх. Положив телефон на комод, она в изнеможении опустилась на кровать и прижала к груди подушку. Как такие чудесные выходные могли так плохо закончиться?

Если она останется, то у нее будет еще завтрашний день, чтобы морально подготовиться к встрече с сестрой. Возможно, Ник поможет ей забыться.

Через несколько минут он присоединился к ней. Поставив на туалетный столик поднос с двумя чашками кофе, он лег рядом и притянул ее к себе.

— Как много ты слышал? — спросила Мишель, хотя не была уверена, что хочет знать.

— Достаточно, чтобы понять, что с тобой происходит.

— Я удивляюсь, как ты не отправил меня собирать вещи.

— Мишель... — Ник приподнял ее лицо за подбородок и заставил ее посмотреть на него. — Ты, конечно, не святая, но и плохим человеком тебя не назовешь.

— Ты так думаешь?

— Не думаю — знаю. — Ник взял ее за руку. — Я понял, что ты страдала из-за болезни Брук. Я убедился в этом в тот день, когда застал тебя плачущей на кухне, после того, как Брук сообщила о своей беременности.

Мишель вытерла глаза свободной рукой.

— Определенно то был не самый лучший мой день.

— У тебя имелись все основания расстраиваться. Брук следовало раньше сказать тебе о ребенке. Твои переживания естественны, так что перестань себя изводить. Ты не железная.

Она всхлипнула.

— И все же я не должна была расстраивать Брук.

— А как насчет всех тех ситуаций, когда расстраивали тебя? Когда ты вынуждена была от чего-то отказываться из-за болезни сестры? Ты с кем-нибудь об этом говорила?

Очевидно, Ник подслушал большую часть ее разговора с Брук.

— Зачем? Это Брук страдала, не я.

— Ошибаешься, Мишель. Ты страдала и страдаешь до сих пор, и мне больно это видеть. А больше всего меня возмущает то, что какой-то негодяй воспользовался твоим великодушием и ты думаешь, что я тоже так поступлю. Ты не заслужила подобного отношения к себе, а я не такой, как он. Я не жду от тебя совершенства во всем.

— Это хорошо, потому что я далеко не идеальна.

— Послушай, Мишель, ты слишком строга к себе. Ты считаешь, что не имеешь права думать в первую очередь о том, что нужно тебе самой.

— Мне нужно лечь в постель и забыть, что это произошло.

Ник нетерпеливо вздохнул.

— Ты должна посмотреть правде в глаза. Ты отзывчивая великодушная женщина, но недостаточно доверяешь самой себе.

Его слова были для нее как бальзам на душу, но реальность была слишком суровой.

— Я не умею строить отношения, Ник. Не умею открывать свою душу. Когда я пытаюсь это сделать, то обязательно причиняю кому-нибудь боль.

Ник нежно улыбнулся.

— Ты делаешь это сейчас. Впускаешь меня.

— Потому что ты заставляешь меня это делать.

Ник пристально посмотрел на нее. Казалось, он видит ее насквозь.

— Ты когда-нибудь задумывалась над тем, что, возможно, заранее настраиваешь себя на неудачу, потому что считаешь себя недостойной любви?

— Возможно, я и вправду ее недостойна.

— Ты заблуждаешься.

Мишель вздохнула.

— Неужели? Посмотри, что я только что сделала с Брук. Наверное, она теперь меня ненавидит. Но я ее не виню.

— Она не испытывает к тебе ненависти, и я тоже.

Мишель вдруг захотелось снова спрятаться в своей скорлупе и больше никогда из нее не вылезать.

— Теперь, когда ты знаешь все мои секреты, может, закончим этот разговор?

Он отпустил ее ладонь и сложил руки за головой.

— Черт побери, Мишель, ты опять за свое. Неужели ты считаешь, что из-за твоих предполагаемых ошибок я буду меньше тебя любить?

Она не ослышалась? Он действительно сказал «любить»? Мишель раскрыла рот, но не смогла произнести ни слова. В горле застрял огромный комок.

Ник взял ее обе руки в свои и поочередно поднес их к губам.

— Ты не ослышалась, Мишель. Я сказал, что люблю тебя, и это чистая правда. Думаю, я влюбился в тебя в день свадьбы Брук и Джеда.

Мишель улыбнулась сквозь слезы.

— Но ведь я тебя оскорбила.

— А я бесцеремонно тебя клеил.

— Это точно.

— С тех пор я узнал о тебе много хорошего. Ты отлично ладишь с детьми. У тебя есть чувство юмора. Ты думаешь обо всех, кроме себя самой, и это достойно восхищения. Но больше всего я ценю те чувства, которые ты у меня вызываешь. Благодаря тебе я ощущаю себя живым. Я очень тобой дорожу и не готов от тебя отказаться.

От его чудесных слов у Мишель закружилась голова. Ник любит ее, Мишель Льюис, со всеми ее страхами и недостатками. Чем она заслужила его любовь, особенно сейчас?

— Ник, я... — глубоко тронутая, Мишель не смогла сдержать слез.

Он взял в ладони ее лицо и вытер мокрые щеки.

— Ты всегда плачешь, когда тебе признаются в любви?

— Мне еще никто никогда не признавался в любви.

Ник нежно поцеловал ее в щеку.

— Мне с трудом в это верится.

— Но это правда.

— Что ты чувствуешь ко мне?

У нее появилась возможность сказать ему. Возможность, которой может больше не быть. На нее внезапно нахлынула волна чувств, которую она была не в силах остановить.

— Думаю, я тоже тебя люблю, — ответила она, снова начав плакать.

Ник нахмурился.

— Судя по твоему тону, ты, похоже, не очень этому рада.

— Я не... я... О, черт побери, я не знаю. Это безумие.

Ник поцеловал ее в губы.

— Нет, Мишель, это нормально. Клянусь, я обязательно докажу тебе, что ты достойна любви, чего бы мне это ни стоило.

Мишель очень хотелось ему верить. Хотелось думать, что, несмотря на прошлые ошибки, они смогут быть счастливы вместе. Все, что ей оставалось, это уцепиться за хрупкую надежду.

Ник обнял Мишель и вместе с ней опустился на подушки. Крепко прижимая ее к себе, он ласково шептал ей на ухо слова утешения.

Мишель не знала, сколько времени они так провели, прежде чем зазвонил телефон.

Протянув руку, Ник взял с туалетного столика свой мобильный.

— Да? — Через несколько секунд он внезапно отпустил Мишель и перекатился на край кровати. — Мы немедленно выезжаем.

Мишель охватила паника.

— Что случилось?

Не выпуская из рук телефон, Ник посмотрел на нее. Его глаза были полны тревоги.

— У Брук начались роды.

Как Ник ни старался, ему так и не удалось убедить Мишель, что в этом не было ее вины. По пути домой он неоднократно пытался с ней заговорить, но она всякий раз воздвигала между ними непроходимую стену. Когда она отвернулась и уставилась в окно, он решил оставить ее в покое.

На предельной скорости он добрался до «Мемориал» в считаные секунды. Войдя в здание больницы, они молча прошли к лифту и поднялись на этаж родильного отделения. Посреди коридора Ник остановился и взял Мишель за руку.

— С тобой все в порядке? — спросил он. Мишель кивнула, хотя, судя по ее виду, это было совсем не так. Ее синие глаза были полны страха и отчаяния. Ник хотел поддержать ее, осушить поцелуями ее слезы, но он знал, что сейчас она не примет его утешения.

Когда они проходили мимо дежурной сестры, Ник спросил:

— В какой палате Брук Грейнджер?

— В пятьсот двенадцатой, доктор Кемпнер, а ее родственники в комнате ожидания.

— Она уже родила?

— Еще нет.

— Все будет хорошо, — сказал Ник Мишель, направляясь с ней в комнату ожидания. Она никак на это не отреагировала, словно находилась где-то в другом мире.

Родители Брук и Мишель стояли в углу маленького помещения и спокойно разговаривали с Джедом. Увидев их, Мишель замерла на месте и тихо обратилась к Нику:

— Не думаю, что мне хватит смелости посмотреть им в глаза. — В ее голосе слышалась паника.

— Ты должна, Мишель.

Она отвернулась.

— Они будут меня ненавидеть за то, что я натворила.

Ник легонько тряхнул ее за плечи.

— Взгляни на меня, Мишель. — Когда она подчинилась, он твердо произнес: — Ты ни в чем не виновата.