Страшный Суд. Апокалипсис наших дней - Головачев Сергей. Страница 18

– А внешне?

– Внешне гибридов очень легко определить по атавизмам на теле, которые достались им от рептилий. У человека-дракона лицо обычно покрыто бородавками, у человека-хамелеона тело покрыто лиловыми пятнами псориаза, а у человека-ящера большие пальцы ног скрючены подагрой.

– Издеваешься, да?

Жива усмехнулась и продолжила перечислять:

– Человека-змею легко определить по глазам. У него реально глаза змеиные. Он гипнотизирует человека, как удав кролика.

Майя рассмеялась:

– Но ведь людей с такими признаками хоть пруд пруди. Они, что, все гибриды?

Жива загадочно усмехнулась.

– А что ты хотела? За шесть тысяч лет скрещиваний простых первобытных людей почти не осталось. Почти все сейчас затваренные.

– Значит всякие там спайдеры и бэтмены – это не выдумка? – с улыбкой поинтересовалась Майя.

– Да, они существуют. Только в ином измерении.

– Смеёшься, да? – усмехнулась Майя, – я так люблю, когда ты что-то выдумываешь.

– Ничего я не выдумываю, – обиделась Жива. – Ты же слышала от Навки, кого она сегодня видела?

– Ну, да, этих самих тварей! Одного с крыльями за спиной, а другого со змеиным хвостом.

– Вот! Она ведь ясновидица. Но ей далеко до своей матери Веды, которая наблюдает потусторонний, бестелесный мир. И это несмотря на то, что она – слепая.

– Как же она созерцает бестелесный мир? – с недоумением спросила Майя.

– Потому и созерцает, что ничего не видит в этом мире. Она ощущает всё как бы на другом уровне. Экстрасенсорно. В отличие от Навки, слепая Веда не только общается с духами мёртвых, но и видит бесов, прилетевших с небес или ползающих по земле. Более того, она рассказывает, что постоянно замечает здесь на Лысой горе представителей другой высокоразвитой цивилизации, которая скрывается глубоко под землёй. Она говорит, что это и есть те самые черти из ада.

Жива умолкла, заметив, что навстречу им по обочине гуськом поднималась в гору колонна бритоголовых парней. Молодые люди несли на плечах мётлы, лопаты, двуручные пилы и грабли.

Замыкал колонну велосипедист на горном байке в чёрно-красном облегающем трико с защитным шлемом на голове. Переведя цепь на самую короткую передачу, он с лёгкостью крутил педали, поднимаясь в гору без всяких усилий.

– Извините, – обратилась к нему Жива (байкер тут же приостановился и мило улыбнулся ей), – вы случайно внизу там (показала она рукой) маленькую девочку в белом платье не видели?

– Нет, – как бы с сожалением покачал он головой, – вы первые девочки, которые встретились нам по дороге.

Он встал на педали и продолжил движение, догоняя ушедшую вперёд колонну.

– Это его здесь нарисовали? – кивнула Майя на рисунок велосипедиста в чёрном плаще с красным подбоем на бетонной подпорной стене, мимо которой они проходили.

– Ага, – кивнула Жива.

– А если эти твари нам реально встретятся, – продолжила прерванный разговор Майя, – что нам тогда делать?

– Они ведьм не трогают. Мы единственные, кто знают, как с ними бороться.

– А как?

– Есть одно древнее заклинание, которое их останавливает.

Жива обратила внимание, что каждая буква слова «пекло» в указателе на подпорной стенке была перечёркнута крест-накрест мелом, а рядом было дописано новое слово – «чистилище».

– Вот это уже ближе к истине, – с удовлетворением отметила она.

Девушки огляделись по сторонам, надеясь увидеть того, кто бы мог это сделать. Внизу перед открытым шлагбаумом они заметили мусороуборочную машину и лысого мужика в белой рубахе и в синем галифе, перепоясанного красным шарфом. Чуть поодаль два его помощника в оранжевых комбинезонах наполняли мусором чёрный пластиковый мешок.

– О, старый знакомый, – обрадовалась Жива. – Может, он поможет нам найти Зою. Организует своих ребят. Зоя ведь где-то рядом. Она не могла далеко уйти. Главное, чтобы она… не забрела в Мертвецкую рощу.

– А что там в Мертвецкой роще? – настороженно взглянула на неё Майя.

– Как что? Там полно упырей. Лысая Гора ведь это сплошное кладбище. Здесь повсюду лежат тысячи невинно убиенных и замученных людей. И чтобы отомстить живым, они постоянно выходят из своих могил. Упыри набрасываются, в основном, на детей, на спящих, пьяных и других беспомощных людей, которые не могут дать отпор. Не брезгуют они и домашними животными, нападают на коз, кролей или курей. Сначала упыри спускают на них своих верных псов-вампиров – чупакабр. Те умертвляют жертву, а упыри затем уже выпивают всю кровь, до капельки.

– Ужас!

Спустившись по Ведьминому языку к подножию горы, девушки подошли к мусороуборочной машине. Два чистильщика в оранжевых комбинезонах подтаскивали к ней чёрный пластиковый мешок, набитый мусором. В кабине сидел бритоголовый мужик в белой рубахе и в синем галифе.

– Здравствуйте, Кирилл! – поздоровалась с ним Жива.

– А-а, привет, Жива, – узнал её Кирилл. – Уже собираетесь потихоньку? А где Навка?

– У неё дочка пропала, – без всяких предисловий огорошила его Жива.

– Как пропала? – расширились глаза Кожемяки.

– Навка сказала, что на горе появились иные. Видимо, Зоя испугалась их и куда-то убежала.

– А, возможно, даже они её похитили, – добавила Майя.

– Вот, гады! – ожесточённо покачал головой Кожемяка.

– Навка пошла вверх, – продолжила Жива, – а нас послала поискать её внизу.

Кожемяка вздохнул и, задумавшись, потёр подушечками пальцев свои роскошные усы.

– Во что малышка была одета? – спросил он.

– Она была в белом платье.

Кожемяка решительно махнул своим напарникам рукой.

– Хлопцы, в машину! Планы поменялись.

Закинув наполненный пластиковый мешок в мусороприёмник, чистильщики залезли в кабину, машина взревела мотором и, миновав поднятый шлагбаум, свернула на серпантин.

– А нам теперь куда? – Майя посмотрела на двоюродную сестру испытывающим взглядом и повела пальчиком в разные стороны, – туда?… сюда?..

– Туда, – указала вправо пальчиком Жива. – Поищем её возле реки.

15. Веда

На западе к Лысой горе примыкали два жилых массива: непосредственно граничила с ней Лысуха, с многочисленными частными домиками, чуть поодаль от неё стояла Сапёрная слободка, застроенная большей частью многоэтажками. Отделял местных жителей от горы лишь неглубокий овраг, но для многих он являлся непреодолимой преградой: по дну урочища протекал ручей Маричанка, впадавший в заболоченный пруд.

Не каждый отваживался спуститься в этот яр, и уж тем более подняться на гору. Поскольку все знали – место это нехорошее и лучше держаться от него подальше. В основном, сюда забредали пришлые, которые даже не догадывались о том, куда они попали. Здешние и сами сюда не ходили, и детей своих не пускали.

Хотя ещё тридцать лет тому назад, как только с Лысой убрали военный гарнизон и снесли стоявший по периметру забор с колючей проволокой и сторожевыми вышками, а самой горе присвоили статус природного заповедника, именно тогда для жителей Слободки были сооружены две металлические лестницы: одна, небольшая, для спуска в овраг, а другая, сорокаметровая, для подъёма из яра на гору.

Обе лестницы находились за водонасосной станцией, загораживающей вход в урочище, между заболоченным прудом и расположенным рядом канализационным коллектором, той зловонной клоакой, по которой уносились на левый берег к Бортнической станции аэрации стоки со всего Киева.

Забраться на гору с запада можно было ещё в одном месте: на краю прилегающего к Сапёрной Слободке частного сектора Лысухи – там, где улица Столетова, спускаясь, упиралась прямо в гору.

Именно здесь на отшибе и стоял один ничем непримечательный дом, обитателей которого чаще видели на горе, чем в городе. Из окон этого кирпичного дома с мансардой и двускатной крышей, покрытой серым волнистым шифером, прекрасно была видна стоявшая напротив Лысая, а с самой Лысой были прекрасно видны окна этого дома.