Пророчество Золотого Перуна - Попов Михаил Сергеевич. Страница 133

— Новый скую, — улыбнулся Перун, крупные желтоватые зубы могли сойти за конские, если бы не острые, почти волчьи клыки. — Ты держись, паря. В жизни еще не раз будут потери. Поверь, если бы мы только могли… Она была славным воином, отчаянная. Я бы сам взял ее в свой отряд. Она заняла бы достойное место.

— Отряд? — Сергей был готов говорить о чем угодно, лишь бы хоть немного отвлечься, от боли.

Перун кивнул в сторону витязей, рассевшихся у небольших костров. Не дожидаясь командиров, они уже вовсю жевали мясо, сочно хрустели головками лука, нарезали толстыми ломтями хлеб. Переговариваясь в полголоса, они старались не шуметь, выказывая уважение к пожертвовашей своей жизню ради товарища воительнице.

— Мои орлы! — с плохо скрытой городостью произнес он. — Только самые лучшие. Лика была бы тридцать четвертой.

— Тридцать три богатыря. Все красавцы удалые, великаны молодые, все равны как на подбор, с ними дядька Черномор.

— Эк, как завернул! — восхитился Перун. — Лучше и не скажешь! Только почему Черномор?

— Не знаю… — Сергей впервые за все это время улыбнулся, хотя сердце так и сжималось от тоски. — Наверное для рифмы.

— Ну, если для рифмы… — Перун задумался. — Если для рифмы, то пущай. Хотя лучше бы было: все равны, готовы в бой, с ними дядька Громобой!

— Может быть к костру пойдем? — предложил Сварог.

Сергей покачал головой.

— Нет… я хочу… хочу попрощаться с ней…

— Понимаю, — вздохнул Сварог, тяжело поднялся, колени негромко хрустнули, доспех звякнул, когда стальная наручь коснулась выпуклого нагрудного панциря. — Как будешь готов, скажи. Погребальный костер готов. Она заслужила уйти в последний путь как настоящий воин.

Долго еще просидел Сергей рядом с телом девушки. Тщательно вытер испачканное кровью лицо, плакал, то тихонько подвывая как раненный зверь, то беззвучно, только плечи вздрагивали от рыданий.

Яросвет, тоже глотая слезы, сидел вместе со Светоликой невдалеке от него, готовый подскочить, если Сергею захочется поговорить, ощутить поддержку, но но разу не поднял склоненную голову. Только губы шевелились на застывшем словно маска лице, что-то рассказывая той, кто уже никогда не услышит его слов.

Лишь когда совсем стемнело, и разбежавшиеся тучи открыли прятавшуюся за ними луну, Сергей встал, поднял на руки легкое тело Лики, и отрывисто кивнул Яросвету.

Он сам отнес ее тело к сложенным для большого костра бревнам, долго укладывал, с трудом сложив закоченевшие руки на груди, словно стараясь прикрыть ими жуткую рану оставленную молнией Черного. Сам поднес поданный Яросветом факел, и не двигаясь простоял почти до утра, пока прогоревший костер не превратился в золу.

Яросвет подозревал, что тут не обошлось без помощи Сварога или Перуна. Не могло так жарко вспыхнуть сырое дерево само по себе. Не могло тело сгореть до тла, всегда оставалось что-то хоронить… Но видно сжалился бог над Сергеем, подпитал пламя волшбой. И то верно, не гоже смотреть человеку на обугленные останки любимой.

Налетевший порыв ветра взметнул серую золу, и понес над полевыми цветами.

— Прах к праху, пепел к пеплу… — негромко сказал Сергей. Глаза его были сухи, но Яросвет видел затаившуюся в их глубине боль. — Жизнь продлолжается, а нам остается только жалеть о несделанном.

На рассвете справили тризну. Пустили по кругу братину с медом, каждый говорил о Лике какие-то слова. Сергей попытался сказать, но горло перехватило, снова не удержал слез, и, махнув рукой, ушел снова в одиночестве переживать свое горе.

Солнце уже высоко стояло в зените, когда Яросвета разбудила Светолика. От вчерашних туч не осталось и следа, небо чистое, пронзительно яркое, только черными точками носятся высоко-высоко юркие стрижи.

— Как Сергей? — едва открыв глаза, первое что спросил Яросвет.

— Спит, решили его не будить, пусть выспится, во сне горе переживается легче.

Она обернулась на спящего Сергея.

— Я у папки рубаху взяла, — сказала Светолика. — Ему великовата будет, но все лучше, чем эта. И рукава нет, и в крови вся, только людей пугать. Ты ему отдай, как проснется.

— Отдам, — покладисто согласился Яросвет. Он и сам уже мучительно вспоминал, найдется ли в седельных сумах какая одежда. В таком виде, Сергею только птиц от пшеничных полей отпугивать, да и за душегуба принять могут.

— Проснулся уже? — спросил подошедший Сварог. — Это хорошо. Пришло время. Сам знаешь, нельзя нам слишком долго здесь находиться. Попрощайся за нас с Сергеем, теперь свидимся лишь в Полесной веси. Туда и отправляйтесь. Только с того капища, откуда раскрывалась дверь меж мирами, он сможет вернуться домой. Там я его и буду ждать.

Яросвет кивнул растрепанной после неспокойного сна головой.

— А с Кощеем что делать? — спохватился он.

— Его мы с собой заберем. У нас надежнее будет, а то опять люди упустят, и начинай все заново. Давно пора было, да хотели что б люди своими руками с ним… Ощутили что могут даже полубога побороть, что в самих искра Рода есть. Да, видно не судьба. Пусть так и будет.

Широко зевнув, так что едва не вывихнул челюсть, Яросвет снова кивнул.

— По дороге заверните в Китеж, отдайте вот это, — Сварог протянул знакомый кинжал с костяной рукоятью. — Пусть хранится как напоминание о том, что всегда может явиться враг, одолеть которого будет трудно.

— В Китеж? — Яросвет поежился. — Ить, мне там голову отвернут, за то что под удар змеев подставил…

— Не отвернут, — оглядываясь на собирающихся витязей сказал Сварог. — Не успели змеи большой урон нанести. Вовремя подоспело известие, что Кощей снова над ними не властен. После этого они так вдарили, что от армии Кощея и следа не осталось. А китежградцы не дураки, поняли, зла на них не затаили. Так что, встретят вас как героев. В Степи тоже спокойно, половцы отошли, путь свободен.

— Пап, — Светолика потупила взгляд, краснея как помидор. — Можно я с ними?

— И речи быть не может! — категорично отрезал Сварог. — Дождешься своего любимого в Полесной.

Он расхохотался глядя как залился краской и Яросвет.

— Да не смущайтесь вы так! Только слепой не заметит, как вы друг на друга смотрите. А я еще и в душах читать могу. Дело ваше, решать вам, я вмешиваться не буду, но Светолику сейчас не отпущу. Во-первых, дорога дальняя, разное случиться может, а во-вторых, я и так напереживался, дайте хоть роздыху! Так что, прощайтесь.

Он отошел, давая возможность молодым людям спокойно поговорить.

— Ты только нигде не задерживайся, — попросила Светолика. Лучик солнца скользнул на лицо, заставляя девушку смешно наморщить носик. — Я буду очень ждать.

— Не буду! — пообещал Яросвет. Не находя в себе сил, он смотрел куда угодно, только не на Светолику. — В Китеж заедем, и сразу в Полесную.

— Я буду ждать, — снова повторила Светолика.

Они молчали, не зная что говорить, но сердца бились в унисон, уже от того, что стоят рядом, могут взяться за руки… вот только стесняются, ни у кого не хватает храбрости быть первым. Они так и стояли бы дальше, но раздался негромкий окрик Сварога:

— Светолика, скоро ты там?

Светолика наконец подняла глаза, и улыбнулась такой чистой улыбкой, что у Яросвета защемило сердце.

— До встречи!

Она убежала, а Яросвет, не в силах отвести взгляд, стоял и смотрел ей вслед.

— Эх, ты, тетеря! — чья-то рука хлопнула его по спине. Обернувшись, Яросвет увидел скалящегося Перуна. — Разве ж так с девками надо? Им нужно слова красивые говорить! Ну ничо, научишься еще.

Он расхохотался, потом вдруг стал серьезным.

— Ты за другом приглядывай. Знаю, что сейчас чувствует, но пройдет время, затянется рана. А до той поры, следи, что б глупость какую не сделал.

— Так, ить, оно и понятно, — согласился Яросвет.

— И вот что паря, — добавил Перун. — За конячками моими ты хорошо присматривал, уж и дальше их в обиду не давай. А как в Полесную вернетесь, там я их и заберу. Лады?

— Конячки? — переспросил Яросвет, лицо глупо вытянулось. — Это Гром с Буяном что ли? Ваши?