Пророчество Золотого Перуна - Попов Михаил Сергеевич. Страница 3
— Напуганные? — не совладав с собой Велимудр вскочил, навис над войтом. — Да ты ж сам их и напугал, своим рыком, когда в кустах по-нужде присел!
Продубленное ветром и солнцем лицо Добросвета пошло пятнами смущения:
— Дык, у меня ж живот прихватило, а они ползать, да огнем жечь. Мне ж не расслабиться было…
— Да пойми ты, дурья башка, — гнул свое Велимудр, снова опускаясь на лавку. — Ни один княжеский богатырь никогда, ничего подобного, а ты краснеешь, как девица перед суженым!
Яросвет изумленно смотрел на Добросвета. Он и раньше слышал от охотников рассказы о неимоверной силе войта. Но чтобы дубиной, пять змеев! Да еще и не считая это за геройство… Он представил себе лица змеев — или у них морды? — когда на них из кустов выскочил ревущий Добросвет, одной рукой размахивая дубиной, а другой придерживая штаны и невольно хихикнул. За что немедля и получил чувствительный подзатыльник от наставника. Добросвет тоже сначала сердито зыркнул, а потом, видимо тоже представив эту картину, широко улыбнулся и подмигнул парнишке. Остальные тоже заулыбались в бороды, один Велимудр сидел нахохлившись как сыч.
— Ладно, — миролюбиво протянул Брячислав, — говори, Верховный, о чем просил Сварог?
— Сварог просит нас собрать Золотого Перуна…
Повисла пауза. Добросвет аж наклонился в сторону волхва, видимо решив что неправильно расслышал. Брячислав удивленно крякнул, а два других войта ошарашено переглянулись.
Яросвет, переводя взгляд с одного лица на другое, силился вспомнить, что это за Золотой Перун, зачем его нужно собирать, и почему в глазах войтов за удивлением прячется страх. Так ничего и не вспомнив повернулся к наставнику, но Велимудр опережая любопытство ученика отвесил ему очередной звонкий подзатыльник не дав открыть рот. Яросвет обиженно шмыгнул носом, но решил долго не дуться — когда придет время Велимудр сам расскажет, а пока лучше слушать и запоминать.
Никто не решался прервать молчание. Наконец не выдержал Брячислав:
— И что решил совет старейших? — спросил он сиплым от волнения голосом.
Прежде чем ответить на его вопрос, Велимудр долго размышлял, только кустистые брови шевелились над хмуром лице. Он понимал какой ответ они хотят услышать, но ведь и сами уже знают, какой ответ он им даст.
— Старейшие дали добро, — почти шепотом проговорил он, через силу выдавливая слова. — Обряд состоится через седьмицу.
Не веря своим глазам, Яросвет, смотрел на наставника. Казалось эти слова состарили Велимудра на добрый десяток лет. Морщины, обычно не заметные, глубоко врезались в лоб, очи потухли, а широкие плечи согнулись под тяжестью невидимой, но непомерно тяжелой ноши.
Войты отводили от него взгляды, сочувственно покачивая головами.
Яросвет сделал вид, что его что-то очень заинтересовало в дальнем углу — не хотел, что бы Велимудр увидел стоящие в глазах слезы…
— Это все что я хотел вам сказать, — голос волхва вновь набрал прежнюю силу. — Поторопитесь, у нас всего седьмица.
В тяжелом молчании войты поднялись, и поклонившись на прощание, медленно вышли из горницы. Разговаривать никому не хотелось. Каждый хотел остаться наедине со своими мыслями.
Когда дверь за последним закрылась, Велимудр глубоко вздохнул:
— Что, Ярко, хочешь услышать о Золотом Перуне? Ну садись, расскажу.
Яросвет с такой готовностью плюхнулся на пол напротив наставника, что отбил копчик. Не обращая внимания на попытки ученика устроиться поудобнее, Велимудр торжественно заговорил:
— Произошло это, Ярко, еще в те времена, когда боги ходили среди людей, — Яросвет мгновенно забыл о неудобствах. Он до дрожи любил слушать наставника о былых временах. Как никто Велимудр умел рассказывать. В его устах даже самая скучная история обретала краски, становясь интересной и увлекательной.
— В те далекие времена, боги не часто проводили время в Вирии. Вместе с людьми они охотились, влюблялись, пировали. Кто-то из богов покровительствовал пахарям, кто-то охотникам, кто-то плотникам. Каждый мог выбрать бога себе по вкусу, а боги в то время не требовали себе поклонения. Счастливое то было время.
Перун тогда покровительствовал кузнецам. Учил их ковать из бронзы плуги, топоры, а самых искусных украшения всякие. Колечки, там, сережки девицам в уши… И была у Перуна ладушка, в которой он души не чаял. И вот собрался как-то Перун в Вирий. Не то братьев навестить, не то Роду поклониться, но перед отъездом пообещал своей ладе, вернуться как можно быстрее и свадебку справить. Настолько любил он ее, что даже решил отказаться от Вирия и принять смертный удел.
Запряг он колесницу свою жеребцами крылатыми, как зимняя ночь черными, и помчался, коней загоняя, что б скорее к своей ладе вернуться. Много ли прошло времени, мало ли, только когда вернулся Перун, не нашел не только своей лады, но и веси в которой жила. Пока он в Вирии пировал, напали на весь племена кочевые, Чернобогу поклоняющиеся. Мужчин всех посекли, весь пожгли, женщин и детей в полон угнали, а его ладушку драгоценную, Чернобогу в жертву принесли.
Сжали сердце Перуна боль и ярость. Поклялся он отомстить жестоко. Собрал людей из четырех ближайших весей что тоже отомстить желали.
Вот тогда взял он ярость из своего сердца и сковал первый меч булатный и встал с этим мечом во главе войска первого. Долго шли они по следам кочевников, самим Кощеем ведомых. Настигли их в степи и ни один не ушел от гнева Перуна и войска его. Вырезали то племя, даже имени его в памяти не осталось. В той битве одолел Перун Кощея, и скинул его в Навь, к Ящеру. Но отомстив, не смог он забыть свою любимую и не смог вновь кузнецом становиться. Не погасла его ярость и стал он богом воинов. Но перед этим собрал тех кто помог ему отомстить, и выковал золотого идола. Разделил на четыре части, по одной для каждой веси. И сказал после этого:
И когда сказал он эти слова, прогремел гром, пророчество его закрепляя. С тех пор в четырех наших весях и хранятся части того идола. И рождаются герои, что уходят к князю за подвигами, становятся богатырями… А на месте кузницы той, построено было капище Перуново. Да, да, Ярко, наше большое капище… И когда дерзнем мы собрать Золотого Перуна, будет избран тот, кто даст каплю крови своей, и этой кровью будет призван величайший воин…
Велимудр надолго замолчал, погрузившись в раздумья. Яросвет не прерывал его, переваривая услышанное. Перед его глазами как наяву, стоял Перун произносивший слова клятвы. Стояли склонив головы люди, вслушивались в разрывающий небо гром, и никто не смел поднять головы и взглянуть в опечаленное лицо бога…
Он встряхнул головой отгоняя видение.
— Верховный, — прервал Яросвет размышления Велимудра. — А почему я никогда раньше не слышал этого предания?
— Хм, ты бы и сейчас его не услышал. Это известно только Совету Верховных и войтам четырех весей. Просто решил я рассказать тебе все до срока.
Яросвет недоверчиво покосился на Велимудра. Никогда Верховный Волхв ничего не делает просто так. Он хотел спросить что-то еще, но в дверь постучали.
Как-то неловко, словно извиняясь за свой приход, в дверь протиснулся Брячислав. Кивнув волхву в знак почтения, войт подошел к окну и внимательно посмотрел на небо. Гроза уже закончилась, отдельные молнии поблескивали вдалеке, да изредка доносились приглушенные раскаты грома. Однако мелкий моросящий дождик и не думал заканчиваться. Ветер швырял в лицо войта мелкие капли, но тот стоял, ничего не чувствуя и не замечая.