Путь Сашки. Гексалогия (СИ) - Максимов Альберт. Страница 61

Вот уже второе полнолуние, как неудачи преследуют Гандина, главного жреца храма Великого Ивхе. А ведь статую бога обильно задабривают, число жертв, ему приносимых, не уменьшается. Раньше большие обряды проводились четыре раза в год, теперь каждый месяц. Но картинка с Посланцем, которую смилостивился показать Великий Ивхе два месяца назад, оказалась первой и последней. В следующие два обряда Гандин только зря лишился двух старших жрецов. Один жрец из Гендована и… этой ночью снова из Гендована. Значит, Посланец до сих пор в Гендоване. И может пробыть в городе и дальше. И в следующее полнолуние незавидная участь быть принесенным в жертву будет ждать очередного нового старшего жреца из Гендованского храма. Зато теперь там не будут так настойчиво лезть в старшие жрецы. Итак, этой ночью обряд вновь сообщил, что Посланец в Гендоване. Сообщить — то сообщил, а вот показать окружение Посланца опять не удалось. Вместо картины, передающей что происходило с Посланцем накануне днем, опять, как и месяц назад, почти все изображение закрыл шар, соединенный с каким — то вытянутым предметом.

Если так пойдет дело дальше, то он скоро останется совсем без гарема, уже вчера еле — еле хватило жертв для ночного обряда, хотя храмовники пригнали отобранных даже из храма Ужасного Паа. И что самое обидное, он даже не сможет уберечь самые ценные жемчужины своего гарема. Храмовники его даже слушать не станут, заберут всех для обряда. А он, главный жрец, в лучшем случае будет только невнятно блеять, и просить у своих слуг оставить хоть пяток лучших наложниц.

Слуг!.. Это сказки для всего остального Атлантиса, а он, да и все жрецы, уже убедились, кто на самом деле господа, а кто слуги. Попробуй только выступить против храмовников. Они даже не будут дожидаться дня большого обряда жертвоприношения, как было три месяца назад с Селиманом, чтобы поставить на его место другого, более послушного. Они его попросту убьют. И никто не защитит. Никто.

Прежний верховный жрец, Селиман, только попытался быть независимым, как храмовники его убрали. Убрали, между прочим, его, Гандина, руками. Тогда, в конце зимы, к нему зашел один храмовников. Зашел бесцеремонно. Гандин даже хотел прикрикнуть, чтобы вышвырнуть наглеца из его покоев. Но храмовник быстро его отрезвил, указал ему его место. И предложил сделать Гандина верховным жрецом.

— У Селимана будут завязаны глаза, у тебя нет. Но у Селимана есть и вторая пара глаз — это уши.

Да, слух у Селимана был изумительный. Почти заменял глаза. Почти. Но глаза есть глаза. Как и обещали, Селиману их завязали, ему — нет. Так он стал верховным жрецом, а голова бывшего верховного жреца торчит на колу перед входом в храм.

— Господин! — появившийся на пороге служка был растерян, — там, к вам…

Служка не успел договорить, как в комнате сильно запахло орками. Так и есть! За спиной служки возникла уродливая фигура храмовника, тот схватил служку за шиворот и не сильно, но действенно оттолкнул его от порога. А сам вошел внутрь и закрыл за собой дверь. По комнате распространился вонючий запах.

Гандин был немного испуган, но постарался это не выказывать. Он встал, пытаясь изобразить гордую и величественную позу, но предательски задрожали ноги, а плечи вместо того, чтобы быть расправленными, неожиданно стали опускаться.

Храмовник это заметил и довольно захрюкал.

— Можно снова вернуться к проведению больших обрядов раз в три месяца. Через три месяца как раз подоспеет осеннее равноденствие. Посланца твои люди ищут плохо.

— Но эти люди достались мне от Селимана!

— Это отговорки. Посланца пусть ищут и дальше, но теперь это не главное. Неудачи последних двух обрядов возникли из — за шара и жезла.

Не успел Гандин спросить, что же это такое — шар и жезл, как храмовник сказал несколько фраз на незнакомом языке.

— Это язык древних. На нем никто не говорит. Эльфы, наверное, еще знают. Но это был человеческий язык. Язык тех, кто жил на земле Атлантиса до падения Черного камня. В этой фразе говорилось, что вся истина откроется, когда соприкоснутся шар, жезл, череп и пирамида. Кто — то соединил шар и жезл, поэтому и не получается магия обряда. Она действует, но подчиняется владельцу шара и жезла. Твои люди должны найти шар и жезл. Любой ценой! И еще пусть ищут череп и пирамиду.

— Но где им их искать? Я даже не знаю, что это такое. Какие они из себя? Шаров много. Даже здесь их можно найти. А черепов — их здесь тысячи, десятки тысяч!

— Череп серебряный. Пирамида хрустальная. Шар из черного камня. Жезл — не знаю из чего. Но один его конец заканчивается острым шпилем. Все это хранилось в подземельях старого Лоэрна. Прадед Черного Герцога его разрушил и выкопал их. Что стало с ними дальше неизвестно. Отряд солдат, который их вез, погиб, все эти артефакты исчезли. Но вот теперь два из них нашлись. Кто — то соединил шар и жезл.

— А не могли они остаться в подземелье? Там сейчас развалины. Может, старатели нашли?

— Нет. Мы охраняем развалины больше ста лет. Туда никому не пройти.

— А если они сейчас у Черного Герцога? Или, наоборот, его прадед не нашел их в подземелье и они до сих пор там?

— Череп он выкопал точно. Про судьбу шара, жезла и пирамиды мы не знали. Но если сейчас кто — то ими пользуется, значит, они не в подземелье. Значит, их тоже нашли. Найти могли только тогда, при прадеде Черного Герцога. Потому что после мы закрыли доступ к подземелью.

— А пирамида?

— Про ее судьбу мы ничего не знаем.

— А она не может оставаться в развалинах старого Лоэрна?

Орк недовольно скривился. Чувствовалось, что ему не хочется отвечать.

— Все это время мы копали развалины. Но там слишком обширные ходы. Вся гора ими изрыта. Ходы уходят глубоко вниз. Много потайных мест. Там, где мы раскопали, пирамиды нет.

— И все — таки, не могут эти артефакты оказаться у Черного Герцога?

Орк снова скривился, помолчал, потом нехотя ответил:

— Если они у него, то почему за эти сто лет ни он, ни его предки ими не воспользовались? Хотя какой — то из этих предметов может оказаться у него. Несколько месяцев назад мы поймали у развалин старого Лоэрна людей Герцога.

— Значит, Черный Герцог знал про артефакты и про развалины!

— Нет, он узнал про развалины от Селимана. Людей Герцога туда привел жрец.

— Правильно ли я понимаю, что мои люди должны бросить все силы на поиски любой информации об этих артефактах?

— Да.

— Но их поиски могут привести в самые дальние и неожиданные места. Я полагаю, что на развалинах старого Лоэрна им делать нечего. Есть ли в Атлантисе еще места, куда доступ моим людям будет запрещен?

— Им делать нечего там, где живем мы, храмовники. В остальные места они могут ходить.

— Во все места, где нет поселений храмовников?

— Да.

— И в места близкие с поселениями храмовников?

— Да.

— Я всё понял.

Когда храмовник ушел, Гандин даже забыл отдать приказ проветрить комнату. То, что ему был вынужден рассказать храмовник, помогло понять, почему орки три месяца назад убили его руками Селимана. Старый верховный жрец, видимо, решил сыграть собственную игру, каким — то образом договорившись с Черным Герцогом. Но их люди попались, всё выплыло наружу, и Селимана убили. Убили только за попытку прикоснуться к тайне артефактов. Информация, которую получил Гандин, жглась, смертельно жглась. Он был уверен, что как только оркам станет известна судьба этих артефактов, он будет тут же убит и заменен на другого верховного жреца, какого — нибудь послушного идиота. А раз так, то готовить убежище нужно начать уже незамедлительно. Неизвестно, сколько у него осталось времени.

Гандин позвонил в колокольчик и на пороге возник испуганный служка.

— Вызови ко мне Шемела. И проветри здесь всё. Эти слуги так воняют.

Шемел появился быстро, запах орка еще не выветрился. Впрочем, это даже хорошо, будет дополнительным стимулом в разговоре, напомнит, как Гандину удалось убить Селимана.

— Вчера после обряда никто не бросил мне вызов. Двадцать три человека и ни одного желающего. И в предыдущие два больших обряда тоже. Ты понимаешь почему?