Мое простое счастье - Дейв Лаура. Страница 8
– По-моему, и так хорошо.
– Ты просто не пробовала омаров из лавочки Лассе, – улыбнулся Гриффин.
Он достал из ящика еще одну вилку, сел на стол прямо напротив меня и тоже скрестил ноги. Я подгребла весь омлет поближе к себе, оставив ему малюсенький кусочек.
– Э-э… придется тебе приготовить себе другой.
Гриффин с трудом подавил улыбку и стал молча ждать, когда у меня проснется совесть.
– Ну ладно, ладно. – Я пододвинула к нему еще один крошечный кусочек. – Но больше не получишь, уж извини.
– Неслыханная щедрость!
Гриффин склонил голову набок и посмотрел на меня, долго и пристально.
– Ну и как ты справляешься? – спросил он.
– С чем?
Я с улыбкой смотрела в сковороду и запихивала в рот очередной, неподобающе большой для благовоспитанной леди кусок.
– С тем, что навлек на тебя фильм.
Я встретилась с ним взглядом и сразу посерьезнела. С трудом сглотнув, я сказала:
– Пытаюсь стать своей противоположностью.
Вдаваться в подробности я не стала. Я думала, Гриффин начнет расспрашивать или скажет, что он, конечно, плохо меня знает, но я нравлюсь ему такой, как есть. Однако он поступил намного лучше.
– Могу я чем-то помочь? – спросил он.
Тут-то я его и поцеловала.
5
Работая над колонкой «Сто открытий», я поняла, почему люди стремятся уехать далеко от дома. Есть, конечно, очевидная причина – бегство. Бегство от серых будней. Стремление пожить той жизнью, о которой всегда мечтал. Но существует и другая, менее очевидная и, возможно, более веская причина: в какой-то момент, обычно в середине путешествия, начинаешь верить, будто это – твоя настоящая жизнь и тебе никогда не придется возвращаться домой.
На следующее утро, когда я проснулась в постели Гриффина, мне понадобилось несколько секунд, чтобы осознать: я не дома. Еще через мгновение я поняла, что и не хочу туда возвращаться – по крайней мере пока. Не хочу возвращаться в то состояние, в котором была. Поэтому я осталась лежать совершенно неподвижно, притворяясь, что сплю.
Гриффин ходил по комнате в одних джинсах, пытаясь прийти в себя до начала следующей двенадцатичасовой смены.
Отель предоставлял ему отличный номер люкс на верхнем этаже – мебель от «Ральфа Лорена», окна, выходящие на пляж и океан. Но я смотрела только на полуобнаженного Гриффина, стараясь не показывать вида, что думаю о нем, совершенно обнаженном… о нем и о себе, тоже совершенно обнаженной… Я невольно покраснела, словно подросток. Даже хуже – словно десятилетняя девчонка.
Я отвела взгляд и закрыла зардевшееся лицо руками, притворяясь спящей. Слишком поздно: Гриффин заметил, что я смотрю на него, и подсел ко мне на кровать. Я натянула простыню выше. Интересно, очень дико будет выглядеть, если я спрячусь под нее с головой?..
– Ну что, проснулась?
Я кивнула, натягивая простыню на подбородок.
Гриффин сощурился, словно что-то обдумывая, но вслух ничего не сказал и только улыбнулся.
– Хорошие новости – завтра у меня выходной, – заговорил он. – Не хочешь покататься со мной на серфе? Я знаю одно чудесное место рядом с Малибу. На него стоит посмотреть. А потом, если все пройдет хорошо, я свожу тебя на танцы.
Я невольно улыбнулась в ответ:
– Это что, проверка на вшивость?
– А ты как хотела? Бац, и сразу в дамки?
– Не отказалась бы… Потому что иначе проверку мне не пройти: я не катаюсь на серфе.
– Но танцевать-то ты любишь, верно?
– Очень… очень люблю.
Я больше не улыбалась. Да, я любила, я просто обожала танцевать, но Ник этой любви не разделял. При мысли о танцах мне стало радостно и в то же время грустно, потому что пригласил меня не он, а человек, которого я едва знала.
– Ты же, кажется, хотела стать своей противоположностью? – шутливо заметил Гриффин.
И он был прав.
– Значит, сначала серфинг, а потом танцы. По рукам?
По рукам.
6
– Мы просто поужинаем, да?
Я стояла перед зеркалом в желтом бикини – единственном купальнике, который смогла найти, хотя именно его мне хотелось найти меньше всего. Сверху все вполне прилично – бюстгальтер с обвивающими шею завязками а-ля Мэрилин Монро. Зато снизу… трусики с непростительно высокими вырезами по бокам, слишком сильно обнажающие ягодицы. К тому же, как ни странно, бикини было точно того же оттенка, что и мое волшебное платье, а уж это совершенно ни к чему.
– Вы просто поужинаете, – подтвердила Джордан.
Она нежилась на диване где-то в Венеции (настоящей, а не американской) и разговаривала со мной по телефону. Саймон лежал рядом и временами вставлял реплику-другую – не столько из желания помочь, сколько чтобы Джордан поскорее закончила разговор и они продолжили свой киносеанс. Джордан с Саймоном решили пересмотреть все сто лучших фильмов по версии Американского института киноискусства. Сегодня у них в программе был «Дилижанс». Если бы я знала, что Саймон меня слышит, я бы сказала ему то, о чем он сам уже догадывался: когда бы Джордан ни положила трубку, сегодня досматривать фильм они не будут.
– Вообще-то это не просто ужин, – призналась я. – Это целый день вдвоем, в том числе поход на пляж и… небольшая поездка.
– Одно свидание, чтобы развеяться, – сказала Джордан. – Кому от этого плохо? Решено – ты идешь.
– Мне придется надеть купальник.
Джордан ответила не сразу.
– Довольно жестоко с твоей стороны, – сказала она наконец. – Может, лучше сходите на йогу?
Где-то на заднем плане послышался голос Саймона:
– Он ведь вроде уже видел ее голой? Разве не об этом вы трещите последние часов двенадцать?
Джордан прикрыла трубку рукой, но я все равно смогла разобрать ее приглушенный ответ:
– Это одно, а купальник – совсем другое!
– Вот именно! – прокричала я. – Спасибо, Джордан! Спасибо, что понимаешь!
Я начала развязывать бикини, но тут в трубке снова раздался ее голос:
– Ты идешь.
Гриффин заехал за мной на пикапе «Шевроле» 1957 года – ярко-синем, с тонкой белой полосой вдоль дверей. Я ждала его, сидя на ступеньках парадного крыльца.
Сначала я решила, что мне привиделось. «Шевроле» 1957 года – машина моей мечты. На улицах Лос-Анджелеса встречаются самые разные автомобили, но именно этот попадается довольно редко.
– Так вот на чем ты ездишь, – сказала я.
На Гриффине были старые джинсы и свободная рубашка. Когда он обошел машину, чтобы открыть мне дверь, то выглядел словно актер из рекламы – рекламы обаятельного мужчины.
– А что? Нравится?
– Можно и так сказать, – ответила я.
Он поцеловал меня в нижнюю губу, долго и нежно, как будто целовал меня сотни раз. Как будто имел на это полное право.
– Ты сама мне сказала.
Я растерянно улыбнулась:
– Подожди, что сказала?
– Что обожаешь этот автомобиль – прошлой ночью, помнишь? – Он наклонился ближе. – Вот я его и нашел.
– Ты его «нашел»?
– Да.
– А где?
Я забралась внутрь и провела руками по приборной доске.
– Однажды оказал услугу одному сомнительному типу, а сегодня напомнил, что за ним должок.
– Правда?
– Нет. Вообще-то я просто спросил в отеле, где можно взять такой напрокат, и мне дали адрес. Но история про гангстера звучит гораздо круче.
Я закусила губу, тронутая до глубины души.
– Спасибо, что не побоялся напомнить ему об услуге.
Гриффин захлопнул за мной дверцу.
– Пристегнись, – сказал он.
Мы с Ником бывали на нескольких популярных пляжах Лос-Анджелеса: Зума, Манхэттен-Бич, один раз даже выбрались на Редондо. Однако пляж, куда отвез меня Гриффин, в их число не входил – Эль-Матадор, песчаный берег у подножия утесов в западной части Малибу. Такие пляжи называют карманными, настолько они крошечные и уединенные. Белоснежный песок, пещеры в скалах… Эль-Матадор напоминал прекрасное видение. Нам пришлось пересечь самую дальнюю пещеру, таща на себе доски для серфинга и прочее снаряжение, чтобы добраться до места, которое облюбовал Гриффин.