Незавершенная месть. Среди безумия - Уинспир Жаклин. Страница 9

– Это случилось в понедельник. Мы всего три дня как приехали, – начал Джордж. – Разделались с работой к четырем, минута в минуту, отчитались, пришли, стали мыться и ужин собирать. – Джордж указал на низенькую кирпичную постройку с трубой, примыкавшую к лагерю хмелеводов. – Мы с женой, Одри ее звать, помылись и в кухню ушли, а мальчики во времянке остались. Грязная это работа, мисс, прорва воды уходит. Так вот. Они у нас хорошие ребята, совсем еще дети – весь-то день, пока работали на хмельнике, только и трещали, что о каштанах. Там, у забора, что Сандермирову усадьбу окружает, каштаны растут. Ну а вы ж знаете: мальчишка, когда каштан видит, больше уж ни о чем думать не может. Артур и Джо, мисс, они хотели найти самый большой каштан, отполировать его, в костре закалить, по новой отполировать – ну а там посмотреть, сколько он чужих каштанов побьет, пока сам расколется.

Джордж взял свою кружку, опять подул, пригубил и заговорил не прежде, чем отпил изрядную порцию.

– Ну и вот, зовет их Одри ужинать. Не откликаются. Снова зовет. Я пошел искать. Одному тринадцать, другому двенадцать, в школе свое уж отучились, теперь работают, но я-то отец, для меня они всегда дети. – Джордж выпрямился, рубанул ладонью воздух. – Я их нашел. Под каштаном. В наручниках. Рядом два полицейских. Мол, ваши сыновья, мистер, арестованы за вторжение в частную собственность, воровство, хулиганство и порчу имущества. Мои все в слезах, в соплях, а этим служакам и дела нет. А тут еще Сандермир, его разэтакое достопочтенство, будь оно неладно, разоряется: надо их наказать примерно, чтоб урок, чтоб другие ни-ни. А наказать – значит посадить, да не на год. – Джордж стукнул себя в грудь. – Одри со стула сползла, когда я ей рассказал. Теперь мы хотим домой, в Лондон, подальше от всего этого – да денег нет, не заработали еще. И мальчиков в кутузке оставить нельзя.

Мейси молча кивала. Собиралась с мыслями, но главным образом хотела, чтобы Джордж сообщил как можно больше. Когда же Мейси заговорила, ее голос звучал мягко, размеренно, веско:

– Джордж, я должна спросить вас кое о чем. Только не обижайтесь, пожалуйста. Скажите, Джордж, какие у вас есть доказательства того, что кражу совершили не ваши сыновья? И какие доказательства виновности ваших сыновей есть у полиции?

– Я своих мальчиков знаю, мисс! – Джордж даже с места вскочил, опрокинув кружку.

– Успокойся, приятель. Мисс Доббс должна задавать вопросы, работа у нее такая. Она помочь хочет, потому ей надо знать все.

С этими словами Билли поднял кружку, долил чаю до половины. Джордж взял себя в руки.

– Ладно. Лучше все вам расскажу. Тут есть один тип из местных, адвокат. Его к моим мальчикам назначили, только ему на них плевать с высокой вышки. – Он снова сел, чуть ли не залпом выпил чай, выплеснул остатки на землю – сухую, потрескавшуюся. – Ребят обыскали и нашли у них кое-что. У Джо в кармане – серебряное пресс-папье, у Артура – медальон.

– А что по этому поводу говорят сами мальчики? – Мейси взяла блокнот, приготовилась писать.

– Что вещи валялись под каштаном.

– А полиция что думает?

– Что у моих ребят был подельник. Якобы он орудовал в доме, вещи перебрасывал им через забор, и они не удержались – утаили пару безделушек. А про каштаны выдумали, уже когда попались.

– Понятно, – вздохнула Мейси и снова взяла кружку с чаем. – А вы как думаете, Джордж, откуда у ваших сыновей серебро?

– Я? – Джордж уставился на Мейси, потом на Билли. Тот ободряюще кивнул. – Я думаю, в доме цыганье орудовало. Это ж сброд, всякому известно. – Он снова посмотрел на Билли. – А тебе, приятель, надо следить, чтоб хозяйка твоя не очень любезничала с этой чернавкой, Веббовой женой.

Билли побагровел:

– Тут все дело в малышке. Мы с Дорин никак от смерти Лиззи не отойдем, а цыганочка нам дочку напоминает. Только и всего.

Билли отвернулся.

– Мы про ваше горе знаем, да только ведь от цыган вред один. Поверь, Билли, я тебе как друг говорю. – Джордж назидательно погрозил пальцем, затем переключился на Мейси, молчавшую во время перепалки: – Я этого Вебба сам видал. Как его имя, никто не знает. Цыгане просто Веббом зовут. Так вот, этот цыган вечно на холме торчит – а с холма Сандермирова усадьба как на ладони видна. Стоит, шельмец, и смотрит, смотрит. И возле дома околачивался, под забором ходил. Ясно же – он и серебро спер. Его арестовать надо. Полицейские говорят, доказательств нету, мол, нельзя ни Вебба к стенке припереть, ни весь табор прогнать. Они, мол, вреда не делают. – Джордж сложил руки на груди, ботинком поддел камень.

Мейси закончила писать в блокноте, подчеркнула одно слово, подняла глаза, заговорила:

– В подобных ситуациях опасно пороть горячку. Надо сначала разобраться, хоть время и поджимает. Где держат ваших мальчиков, Джордж?

– В Мейдстоуне. Они еще дети, а их к настоящим злодеям посадили.

– Не волнуйтесь. Наверняка ваши сыновья содержатся отдельно от взрослых. Приятного мало, конечно, но опасности никакой. А цыганский табор где расположился?

На этот вопрос ответил Билли, который успел справиться с эмоциями:

– За нашим хмельником. Пройдете по проселку, минуете еще четыре хмельника и выпас – там они и будут, на холме, у леса. В лесу есть поляна, где цыгане разводят большой костер. Как стемнеет, у них там песни-пляски. Вебб – тот на скрипке играет. Есть еще два скрипача. Словом, вечерами нам скучать не приходится.

– А кто у них старейшина?

– Чего? – в один голос переспросили Билли с Джорджем.

– Я говорю о главе рода. О самой старой и уважаемой женщине в таборе. Возможно, ее кибитка находится в отдалении от остальных.

– А, так это не иначе старуха Вебб, мамаша этого ворюги. Будьте осторожны, мисс. Я бы на вашем месте держался подальше от табора.

Мейси улыбнулась, спрятала блокнот и ручку в рюкзак.

– Завтра, Джордж, я поеду в Мейдстоун. А сегодня навещу старую цыганку. Как ее имя, случайно, не знаете? Впрочем, наверняка ее называют тетушкой.

Билли с Джорджем переглянулись, снова уставились на Мейси.

– Спрошу Дорин, если вам так важно, мисс, – заговорил Билли. – Хотя она вряд ли знает. Цыганку, у которой маленькая дочка, Бусал, – ту звать Пейши. Не иначе уменьшительное от Пейшенс.

– Так и есть, Билли. – Мейси поднялась, протянула Билли пустую кружку. – Цыгане любят имена почти библейские – Чарити, Пейшенс, Фейт [3]. – Она положила ладонь на плечо Джорджу. – Я и с мистером Сандермиром пообщаюсь, хотя пока не представляю, как смогу добиться этой встречи. В любом случае скоро мы докопаемся до истины. Увидимся завтра утром, Билли. А сейчас мне пора.

И она пошла прочь. На миг помедлила, подхватила свои вещи, продолжила путь к проселку.

– Ты уверен, что она сможет вызволить моих ребят? – спросил Джордж.

– Даже не сомневайся. Я тебе больше скажу: если кто и способен докопаться до истины, так это мисс Доббс.

Впрочем, Билли отнюдь не был уверен, что для раскрытия дела необходим контакт с цыганами.

Мейси остановилась у подножия пологого холма, оглядела рощицу на возвышении. По небу бежали быстрые облака: рощу накрыла тень, а в следующий миг она озарилась ярким солнечным светом – будто сцена в лондонском театре. Кибитки стояли почти впритык. Мейси насчитала пять, и возле каждой был разбит шатер. А слева, поодаль, располагалась отдельная кибитка. Ниже по склону паслись шесть коренастых лошадок-полукровок. Трава была на диво густая. Мейси приложила ладонь козырьком и наблюдала, как лошадки перебрались на новый участок, а потом вдруг, безо всякой причины, пустились галопом, высоко вскидывая копыта. Набегавшись, они вернулись к своему предыдущему занятию. Мейси вспомнила, как ходила с отцом на цыганскую лошадиную ярмарку в Стоу. Мама тогда осталась дома. Позднее Мейси поняла, что покупать лошадь отец охотнее пошел бы один, но хворой жене нужен был отдых от непоседливой Мейси. Вдобавок Фрэнки Доббс хотел, чтобы дочка немного развеялась, отвлеклась – она уже начала догадываться, что ее мама умирает.