Убиться веником - Хакки Тина. Страница 14

— Алёёёёё, ты еще тут? Тинка! - Аленка не понимала, куда пропала подружка.

— Ой, задумалась я, извини! Будем считать, что договорились. Форма одежды парадная? Шпильки ниже шестнадцати сантиметров не обу­вать? — Тина прижала трубку ухом к плечу и стала складывать компакт-диски в аккуратную стопочку.

— Форма одежды — удобная! Мо­жешь и босиком прийти, только бо­юсь, что хиппи в Москве почти не ос­талось и вряд ли кто сможет оценить твою экстравагантность! — поддела подружку Булочка.

— Тогда пьем кофе, как обычно, бо­лее того, я готова накормить тебя мороженым. Тут наконец-то появи­лось с кленовым сиропом и грецким орехом, наше любимое.

Подруги распрощались, Тина еще раз посмотрела на монитор, удосто­верилась, что Денис так и не вернул­ся в офис, сбросила ему с «аськи» грустную CMC на мобильный и ре­шила, что и ей пора.

Мороженое было доедено, а его ос­татки растеклись лужицей по креманке, докурена вторая за вечер си­гарета, а Тина все никак не могла ре­шиться перейти к тому, ради чего они сегодня встретились. Разговор крутился вокруг недавнего путеше­ствия в Питер и работы. «Так я буду до утра собираться с духом», — поду­мала Тина и выпалила:

— Аленка, Самурай все еще сущес­твует в твоей жизни, извини, что я так прямо? — Она подалась вперед, ожидая ответа.

— Да, более того... — Аленка мечта­тельно улыбнулась, и три или четы­ре парня, сидевшие за соседним сто­ликом, одновременно чертыхнулись про себя, поняв, что эта улыбка предназначена явно не им, а за нее можно было б много отдать. Девуш­ка была просто неземной, точеная фигурка в джинсе, стильная стриж­ка и печальный взгляд глаз, обра­щенных в себя.

— Скажи, тебе не кажется стран­ным, что я так жестко реагирую на все, что с ним связано? — недрогнув­шим голосом продолжала Тина.

— Кажется. Я думаю, может, у те­бя с ним роман был, а потом я встря­ла? Неудобная такая, как кусок су­шеного кальмара меж зубов при пол­ном отсутствии зубочистки? — Бу­лочка посмотрела подруге в глаза, рассчитывая увидеть в них замеша­тельство и гордясь своей интуицией.

— Здрасьте, Маша, я — Дубровский! - не выдержала Тинуся — Какой еще роман? Мать, тебе можно бросать модельный бизнес, иди в писатель­ницы, не пропадешь! Нет, дорогая, увы, никакого романа, все куда про­заичнее. Видишь ли, он, ну Стас твой, он, конечно, умничка и лапоч­ка, но...

— Тина, я вот тебе сейчас веником! Не тяни кота за хвост! Что с ним не так? — спросила Аленка тихим ше­потом, от волнения в горле у нее по­селился какой-то шевелящийся клу­бок шерсти, щекотавший гортань и мешавший говорить.

— Он женат! — сказала Тина и замолчала.

— Сильно! Ты точно знаешь? Отку­да информация? — Булочка пыталась закурить, нервно щелкая зажигал­кой. Тут же к ней со всех сторон потянулись желающие поухажи­вать, поблизости вспыхнуло четыре зажигалки одновременно: плати­новая «Зиппо», подделка под нее же, вроде серебряная, и две самых обыкновенных, из тех, что продают­ся в любом киоске по 10 рублей за штуку — черная и цыплячье-желтенькая.

— Спасибо! — Аленке было все рав­но, какое впечатление она произво­дит на окружающих, меньше всего ей сейчас хотелось кокетничать и флиртовать.

— Информация точная, да и источ­ник самый надежный. Можно даже сказать, первоисточник. — Тина вы­бивала на столе очередной этюд Па­ганини и никак не могла себя заста­вить поднять глаза на подругу. - Ален, ты не обижайся, пожалуйста. Гонца, который принес дурные вес­ти, обычно убивают. Я долго думала, и решила, что так будет честнее. Хо­тя, если он у себя в Новосибирске, а ты тут, то есть ли разница, женат он или нет? Я б сказала, что это несу­щественно, но все-таки я считаю, что ты должна знать.

— Эх, Тинуся, Тинуся, он прилета­ет через два дня! — Противный клу­бок шерсти не хотел исчезать из гор­ла, несмотря на выпитый стакан минералки.

— Очень интересно! Он к тебе лич­но или там в командировку? — Тина порадовалась, что Аленка продол­жила разговор, а не спряталась в се­бя и вроде бы даже не обиделась.

— Вроде как в командировку. Но выбил ее ради меня, насколько я по­нимаю. Хорошо, считай, что я при­няла эту информацию к сведению, осталось только понять, что мне с ней делать дальше, — ответила Ален­ка и, кивком головы подозвав офи­циантку, попросила счет.

— Пожалуйста, не сердись на меня! - потухшим голосом попросила ее Тина.

— Ты что, дорогая? Меня бы боль­ше впечатлило, если бы ты призна­лась вдруг, что у вас с ним что-то бы­ло. Я б, наверное, больше пережива­ла. А так... Кстати, а давно женат-то? — Аленка небрежным жестом потушила недокуренную сигарету.

— Насколько я понимаю, давно, он рано женился. И теперь, похоже, об этом жалеет... — вздохнула Тина.— В любом случае, я хочу его уви­деть, а там... там, как фишка ляжет! - непреклонным голосом заявила ее подруга.

— Хотела б я посмотреть на того, кто может помешать тебе сделать то, чего тебе очень хочется! — иронично улыб­нулась Тина, и девушки вышли из за­ведения, провожаемые грустными взглядами обладателей зажигалок.

В аэропорту было, как всегда, пол­но желающих летать, тех, кто это желание только что осуществил и огромное количество тех, кто делал на этом желании свой бизнес. Рейс, которым должен был прилететь Стас, задерживался, и Булочка, ко­торая и так была на взводе, стала по­хожа на натянутую гитарную стру­ну. Ей уже порядком надоело объяс­нять, что она не хочет поехать домой на такси, более того, даже если за это не придется ничего платить, она не хочет все равно. Как правило, подоб­ные предложения сопровождались липкими ухмылками. Она нервно курила одну сигарету за другой, по­тянулась за следующей и поняла, что пачка пуста. «Бедные хомячки! Их всех разорвало на куски, или я в себе целую лошадь убиваю?» - Аленка нервно хихикнула. Утро бы­ло прохладным, ветерок задувал до­вольно сильный, девушка зябко по­ежилась, коротенькое красное пла­тье, сидевшее на ней не хуже, чем изделие любого из парижских домов мод, от него не спасало. Она вошла внутрь здания и услышала, что ЕГО самолет совершает посадку.

Сердце билось так, как будто девуш­ка только что участвовала в соревнова­ниях по бегу и победила на короткой дистанции. Она волновалась, что они не узнают друга и затеряются в толпе. Стас обещал быть весь в белом, и Ален­ка стала напряженно вглядываться в идущих по полю пассажиров.

Стас, несший в руках небольшую дорожную сумку, действительно в светлых джинсах и белой рубашке, волновался еще сильнее Аленки. Сбывалась мечта всей его жизни. Да­леко позади, за несколько тысяч ки­лометров остались дом и надоевшая бесконечными придирками жена, которая постоянно пыталась на­учить его жить правильно, жить, как все, жить не хуже, чем все. Под понятие «все» отчего-то подходили депутаты Государственной думы и олигархи, меньшее ее не устраива­ло. Стас вспомнил ее вечно недоволь­ное выражение лица, капризную морщинку в углу губ, поморщился и отогнал прочь от себя неприятные воспоминания. Он давно бы развел­ся, если бы не ребенок, если бы не го­рячо им любимая дочка. И вдруг ему в глаза бросилась точеная, изящная фигурка, стоявшая с краю.

— Это ОНА! — Стас весь засветился от радости и протиснулся к ней.

— Ален... — Он протянул к ней ру­ки, готовый обнять.

— Станислав... — Она не могла понять, что с ней происходит. Вот вроде бы тот, кого она ждала, но... на душе одинокая разноцветная кошка царапнула когот­ком, правда, потом успокоилась.

Им было о чем поговорить, им бы­ло о чем помолчать. Булочка изред­ка поглядывала на сидящего рядом Стаса и понимала, что она представ­ляла его иначе. Телефонная и вирту­альная версии одного и того же ин­дивидуума сильно отличались от мо­лодого человека, сидящего рядом с ней. Едва уловимое ощущение, кото­рое трудно описать словами. Стас не заметил ее замешательства. С его точки зрения, все сложилось просто замечательно, правда, он запретил себе думать о том, что будет, когда через три дня ему придется возвра­щаться обратно.