Весь жар - Мэтер Энн. Страница 3

Но в этот момент вошел официант с подносом и поставил его на стол перед Джоанной. Димитри кивнул, поблагодарив его, и официант удалился, закрыв за собой дверь гостиной.

Девушка явно старалась взять себя в руки. Взглянув искоса в его сторону, Джоанна поняла, что он даже не попытается взяться за заварочный чайник или хрупкие сервизные чашки, поэтому со вздохом сказала:

— Можно, я? — и приняла его молчание за согласие.

Но Димитри отказался от чая, и она налила только одну чашку и нервно стала отхлебывать из нее, не обращая внимания на сэндвичи и тарелки с пирожными. В конце концов ей пришлось ответить ему и она медленно проговорила:

— Вы должны знать, мистер Кастро, что я видела отца в последний раз, когда была двухлетним ребенком.

— Да, я это знаю, — кивнул Димитри.

Она с любопытством посмотрела на него.

— Почему же тогда вы спрашиваете, что означают мои слова? — Она покачала головой. — Послушайте, этот наш разговор не имеет смысла. Причины, заставившие меня написать отцу, очень просты. Я только хотела сообщить, что моя мать умерла, вот и все. Я не ожидала... не ожидаю от него ничего. Если мое письмо заставило его подумать, что я чего-то от него жду, мне очень жаль, — закончила Джоанна, медленно и тщательно подбирая слова.

Димитри внимательно наблюдал за ней. Она казалась достаточно искренней, и все же он не мог поверить, что она говорит правду. Джоанна должна знать о богатстве своего отца. Трудно представить, что ей не пришла в голову простая мысль: теперь, когда она осталась без матери, он в какой-то степени несет за нее ответственность. И не имеет значения, что Джоанна уже не ребенок. Она — дочь Мэтью, а для него это много значит.

Джоанна снова заговорила, и Димитри заставил себя сосредоточиться и прислушаться к словам.

— Если вы только об этом хотели со мной поговорить, тогда, думаю, наш разговор окончен... — начала она, но он нетерпеливо прервал ее, покачав головой.

— Одну минуту, мисс Николас. Причина моего приезда сюда гораздо более важна. Разговор наш получился довольно односторонним, думаю, вы согласитесь с этим. Я допускаю, что отчасти был неправ и мотивы вашего поступка могли быть бескорыстными, хотя разум говорит мне, что это невозможно.

Взгляд Джоанны выразил нетерпение и досаду.

— Мистер Кастро, с первой минуты нашей встречи на кладбище вы непростительно грубы и нетерпимы! И теперь, когда я высказала все, что была намерена, я не собираюсь больше здесь оставаться и выслушивать ваши намеки на мою бесчестность...

Она резко поднялась на ноги, и Димитри, вздохнув, тоже поднялся, загородив ей дорогу, и не позволил уйти.

— Успокойтесь, мисс Николас, — раздраженно сказал он. — Ваше вздорное, глупое поведение не поможет решить проблему!

От волнения Джоанна дышала прерывисто, грудь под черным кашемировым свитером высоко вздымалась. Она расстегнула пальто, когда пила чай, и Димитри не мог не заметить стройные женственные очертания ее фигуры, вполне подходящей красивому лицу и великолепной коже. Поэтому голос его прозвучал резче, чем он хотел бы.

— Вы сами уйдете с дороги, или мне придется звать на помощь? — сердито воскликнула Джоанна.

Димитри без слов шагнул в сторону, и она скользнула мимо него, уверенно направляясь к дверям. "Изумительное юное животное!" — с невольным восхищением подумал Димитри. Как гордился бы ею Мэт! А Мариса? Он нахмурился: Марисе все это совсем не понравится.

Она уже подошла к двери и взялась за ручку, когда Димитри произнес:

— Вам известно, что вашему отцу осталось жить всего около шести месяцев? — его голос прозвучал тихо, но отчетливо.

Джоанна замерла на месте, будто окаменев. Потом медленно повернула к нему лицо, щеки ее заметно побледнели, а в фиолетовых глазах ясно читались и недоверие, и вопрос.

— Вы... вы, должно быть, шутите, — хрипло выговорила она.

— Нисколько, — холодно возразил он, засовывая руки в карманы брюк.

Медленно и нерешительно, она вернулась, вопрошающе глядя на него, будто стараясь заставить признаться, что он просто решил напугать ее. Он выдержал ее взгляд, и она наконец сказала:

— Но почему? Почему? Мой отец еще молод! Ему не более сорока пяти лет!

— Верно.

— Тогда... почему же? — она покачала головой.

— Год назад у него был сердечный приступ, тогда-то и обнаружился врожденный порок сердца. Врачи говорят, что он доживет только до осени!

Джоанна прижала руки ко рту.

— Какой ужас! — потрясенно прошептала она. — Я... никогда... даже не могла предположить...

— Откуда вам было знать? — спросил Димитри насмешливо. — Вы же не провидица, верно?

— Нет, но... мне очень жаль... — ее голос дрогнул.

Димитри повел широкими плечами.

— Нам всем тоже, — мрачно заметил он. — Ваша мачеха... и сводная сестра...

Лицо Джоанны залилось румянцем.

— У меня есть сводная сестра? — воскликнула она изумленно. — Я и не знала.

Взгляд Димитри снова стал недоверчивым.

— Не могу этому поверить, — отрезал он.

Джоанна снова взглянула на него.

— Почему? Мой отец не оповещал нас о событиях своей жизни! — отрывисто сообщила она.

— Разве? — Димитри возмущенно закатил глаза. — Дорогая мисс Николас, кого-то из нас водили за нос.

Джоанна прикусила губу.

— Не понимаю, что вы хотите этим сказать.

— Что ж тут непонятного!

— Прекратите говорить намеками! — вдруг воскликнула она. — Если есть, что сказать, говорите сейчас же!

Димитри насмешливо улыбнулся.

— Прекрасно, — со вздохом начал он. — Ваш отец переписывался с вашей матерью. И не только переписывался: он поддерживал вас материально, даже когда в этом отпала необходимость!

— Неправда! — она едва дала ему договорить. — Моя мать ничего не взяла бы у моего отца... после ... после того, как он нас бросил!

Димитри с трудом сдержал гнев, вызванный ее словами. Он должен был признать, что она оказалась непосвященной во взаимоотношения родителей, чего он не мог предполагать прежде.

— Это правда! — сказал он отрывисто. — И если вы дадите мне время, я могу доказать это.

В глазах Джоанны отразилось недоверие.

— Есть что-то еще? — кусая губы осведомилась она.

— Гораздо больше, чем уже сказано, — прорычал он, потеряв терпение. — Много больше! Так много, что сомневаюсь в собственной способности рассказать обо всем и не выйти из себя!

Расстроенная Джоанна не отводила взгляда.

— Тогда не рассказывайте, — глухо выговорила она. — Наверняка вы столь же субъективно настроены, как и я сама.

Димитри тяжело вздохнул.

— Может, присядете? — натянуто предложил он. — Кое-что из этого все же рассказать необходимо, я настаиваю. Хотя бы ради вашего отца, который пока еще жив. Вашей матери больше нет. Что бы я ни сказал, ей это уже не причинит вреда.

Джоанна, поколебавшись, пристроилась на краешке банкетки.

— Ладно, — тихо сказала она. — Что вы собираетесь рассказать?

— Только вот что, — с трудом выговорил Димитри. — Ваш отец очень любит всех своих родных ... каждого из семьи, включая вас. Что бы ни происходило раньше, он готов простить вас и принять.

Джоанна смотрела на него во все глаза.

— Принять меня? — недоумевающе повторила она.

— Может быть, я выбрал не те слова в данных обстоятельствах, — сказал Димитри, облокотившись о стол и глядя на нее, — но именно этого добивались вы своим письмом, мисс Николас!

У Джоанны не было сил отвечать на вызов, и она спрятала глаза за ресницами.

— Значит, вы вообразили, что именно для этого я написала отцу, — медленно проговорила она. — Ваши опасения напрасны, мистер Кастро.

Димитри выпрямился.

— Что вы хотите сказать? — хмуро спросил он.

Джоанна подняла глаза.

— Новость о болезни моего отца потрясла меня, но, в сущности, это ничего не меняет.

Димитри тихо выругался.

— Вы, кажется, не хотите понять, что я говорю, мисс Николас, — с яростью заявил он, отчетливо выговаривая каждое слово. — Ваш отец прислал меня сюда за вами!