Когда осенние печали. Часть 2 (СИ) - Пиженко Эвелина Николаевна. Страница 24
Судя по обстановке, эти двое были очень хорошо знакомы.
- Добрый день, - войдя в помещение, Анна вопросительно уставилась на директрису, - Ираида Генриховна, вы меня вызывали?
- Здравствуйте, Анна Сергеевна, - едва кивнув, та подняла на Анну ставший строгим взгляд, - это не я вас вызывала, это же, кажется, вы вызывали Евгения Максимовича?
- Да, я вызывала, - догадавшись, что перед ней никто иной, как отец Максима Казакова, Анна посмотрела на мужчину, - я ждала вас в своём классе…
- Анна Сергеевна, - вставая с места, Ираида на ходу застёгивала пиджак, - вы, наверное, не в курсе, но на будущее, вы должны знать, что все вопросы с Евгением Максимовичем решаются только в моём кабинете.
- Я не знала, - едва заметно усмехнувшись, Анна приподняла подбородок, - меня никто не предупредил.
- Ну, что ж, я вас оставляю, - директриса прошла к двери и, взявшись за ручку, обернулась к Казакову, - я не прощаюсь…
Дождавшись, пока за ней закроется дверь, Аня снова посмотрела на мужчину. Она не знала, что делать – присесть в кабинете директора без приглашения было, вроде бы, неловко, но, с другой стороны, мужчина сидел, и стоять перед ним, как провинившаяся школьница, Анюта посчитала ниже своего достоинства. Поэтому она решительно отодвинула один из стульев и уселась за стол напротив гостя.
С той минуты, как она вошла в этот кабинет, мужчина не проронил ни звука, и Анна немного оробела. Тут же заставив взять себя в руки, она незаметно вздохнула и подняла на него глаза.
- Меня зовут Анна Сергеевна, - она постаралась придать голосу как можно больше твёрдости, - я преподаю английский язык в классе, где учится ваш сын.
…Рассказ учительницы о поведении своего сына Казаков слушал так же молча, с бесстрастным выражением лица, так, что под конец своей речи Анна засомневалась – слышал он он её – вообще?!
- Это всё? – он всё-таки выдавил из себя два слова.
- Нет не всё! – Аню охватило справедливое возмущение, и она решила этого не скрывать, - После того, как я сделала замечание Максиму и сказала, что вызову в школу вас, он намекнул мне, что знает моего сына…
- И – что? – вопреки её ожиданиям, на его лице не дрогнул ни один мускул.
- Как – что?! Разве непонятно, что он имел в виду?!
- Мне – непонятно.
- Он намекнул, что отомстит!
- Конкретнее.
- Что… - Анна всё же стушевалась, - Что – конкретнее? Разве непонятно?
- Вы можете привести его угрозы – дословно?
- Он не сказал, но…
- Тогда какое право вы имеете обвинять Максима в угрозах и шантаже?
- Вчера мой сын пришёл домой с синяком и ссадиной, почти у виска.
- И – что?
- Послушайте… - понимая, что достучаться будет очень сложно, Анна устало вздохнула и чуть сбавила тон, - Евгений Максимович… я сейчас говорю с вами не как учитель… а как мать… неужели вы не понимаете, что поведение Максима не умещается ни в какие рамки? Я понимаю, что вы очень заняты, но, может, мама сможет как-то убедить его…
- У Максима нет мамы, - небольшие, светло-серые глаза смотрели холодно, не выражая никаких эмоций, - у него – мачеха.
- Извините… я не знала… Но, может, тогда ваша… жена… может, она…
- Она не сможет.
- Странный у нас с вами разговор получается.
- У вас есть ещё какие-то претензии к моему сыну? – бросив взгляд на часы, мужчина откинулся на спинку стула, давая понять, что его время закончилось.
- Нет, - Анна покачала головой, - других претензий нет.
- Я поговорю с ним. А насчёт угроз вашему сыну… Не вижу никакой конкретики, кроме ваших истеричных домыслов. Если у вас всё, можете идти.
***
- И зачем я пошла в эту школу?.. – вечером того же дня, приехав по приглашению Леонида в его сауну вместе с мужем, Анна рассказала друзьям о сегодняшней встрече с высокопоставленным родителем, - И зачем меня туда взяли… ведь это была случайность… оказывается, туда было очень сложно устроиться, а мне просто повезло…
- Не расстраивайся, Аня, - выслушав приятельницу, Мила решила её поддержать, - это же обычное дело.
- Я никогда в жизни не сталкивалась с такими учениками, а уж с родителями!.. – расстроенная Анна укоризненно покачала головой, - А, главное, как мне теперь там работать?! Меня наша Ираида потом, как первоклассницу очитала!
- Серьёзно?.. – Александр, которому Анна не успела дома рассказать всё в подробностях, нахмурился, - Может, мне сходить, поговорить с ними со всеми, как у нас в армии…
- Ой, Саша… - Аня махнула на мужа рукой, - Только этого не хватало! Я лучше уволюсь по-хорошему…
- Да что вы заладили… - Леонид, который всё это время только внимательно слушал, решил подать голос, - Сашка, никуда не надо ходить… Аня, и ты успокойся. Примите всё как данность. Сейчас время такое, понимаете?! Вы до сих пор живёте в прошлом измерении, а жизнь не стоит на месте! Она меняется, ребята… И с этим ничего не поделаешь.
- А как жить, Лёнь? – Анна усмехнулась и бросила на мужчину быстрый взгляд, - Если мальчишка, который мне чуть ли не в сыновья годится, ставит мне свои условия, а я вынуждена их принимать… Как с этим бороться?!
- Надо не бороться, - по-хозяйски разлив пиво по огромным стеклянным бокалам с брендовыми наклейками, Леонид поднял свой, приглашая всех последовать его примеру, - а менять тактику.
- Как же её поменять?.. – грустно улыбнувшись, Анна тоже взяла в руки бокал, - Может, посоветуешь?
- Конечно, посоветую, - кивнув, Лапин чокнулся со всеми по очереди. – Просто нужно подстроиться под ситуацию. Проще говоря – принять условия новой жизни… и стать в ней – своим!
- Своим?.. – Александр недоверчиво усмехнулся, - Вот с этим Казаковым?..
- Это самый лучший вариант, Сашка.
- Да я ему лучше морду набью.
Глава 10.
Всё воскресенье Анна вспоминала предыдущий вечер в сауне. Она уже как-то стала привыкать к тому, что теперь они с Сашей интересно проводят выходные дни, пользуясь гостеприимством Лапина. Тот, действительно, постоянно приглашал Морозовых то в собственную сауну, «погреть старые косточки», как говорил он сам, то в свой ресторан – на семейный, дружеский ужин, и никогда не позволял платить – по его словам, всё было «за счёт заведения». Несмотря на то, что в действиях Леонида не угадывалось никакой корысти, и ему это, собственно, ничего не стоило, Анну эта щедрость напрягала. Она чувствовала себя обязанной, понимая, что никогда не сможет отплатить сполна той же монетой – во всяком случае, в ближайшее время. В отличие от неё, Александр воспринимал происходящее вполне нормально, и на все сомнения жены отвечал однозначно: «Аня, мы с Лёнькой сами разберёмся. Мы же – друзья».
Анна хотела верить мужу, но, учитывая то, что его бизнес пока не набирал нужных оборотов, всё же чувствовала нравственный дискомфорт. Обычно он наступал на следующий после весело проведённого времени день…
Но в этот раз её воспоминания носили совсем другой характер…
«Девчонки, пардон… - одетый лишь в купальные плавки Леонид неожиданно заглянул в дверь парной и обвёл взглядом обеих находившихся там женщин, - Тут телефона моего случайно нет?»
«Нет, - раскрасневшаяся от сухого жара, обёрнутая в простыню Людмила на всякий случай встала и оглядела помещение, - не вижу… Может, ты его в бассейне на полу оставил?»
«Может… - пока жена искала глазами телефон, Лапин не сводил взгляда с сидевшей на низкой деревянной скамеечке Анюты, - Пойду, там поищу…»
Неожиданный визит смутил Анну настолько, что она ещё какое-то время не могла прийти в себя, унимая охватившую её дрожь. Собственно, ничего не произошло – ну, заглянул Лёнька к ним с Милкой в одних плавках. Подумаешь, на то и сауна – не ходить же от бассейна к парилке, нацепив джинсы и рубашку. Тем более, в бассейне и Лапины, и Морозовы плескались все вместе, и одетая в обычный купальник Анюта не испытывала никакого неудобства. Единственное, чего она не могла себе позволить – это прийти в таком виде к накрытому в комнате отдыха столу. Обычно, выйдя из бассейна, она накидывала на себя тонкий ситцевый халатик, и лишь тогда появлялась перед остальными. Мила на этот счёт никаких комплексов не имела, но, глядя на приятельницу, тоже стала брать с собой халат – если так можно было назвать короткое пляжное одеяние, лишь слегка прикрывающее нижнюю часть купальника. Глядя на ярко-жёлтую, в крупный чёрный горох, стильную «одёжку» на трёх пуговках, Анюта испытывала ещё большее смущение от своего «домашнего» вида, но ничего поделать с собой не могла – сидеть за столом в бюстгальтере и плавках не позволял внутренний кодекс, а другого, более изящного одеяния у неё, увы, не было.