За рамками приличия - Селмер Мишель. Страница 19

Как скверно, что все это должно закончиться.

Кэти проснулась утром и хотела прикоснуться к Адаму, но его рядом не было. Она посмотрела на часы и удивилась: почти половина десятого. Обычно она вставала до зари. Правда, уже начинало светать, когда Адам позволил ей заснуть.

Адам обладал небывалым сексуальным аппетитом. Хотя, с другой стороны, он очень долго жил без секса. Зато теперь он наверстывает упущенное.

Кэти встала и ужаснулась: одеяло выбилось из пододеяльника, простыня свесилась с кровати. Если сюда войдет Селия, она сразу поймет, что тут происходило.

Кэти убрала постель, потом долго плескалась в душе. Хотя отсрочка разговора, который им предстоял, не облегчала дела, она лелеяла надежду на то, что Адам уехал на работу. Но он сидел в кухне, пил кофе и читал газету. Кэти ожидала увидеть его в деловом костюме, а на нем были домашняя рубашка и джинсы. Ей показалось, что он выглядит превосходно.

Услышав ее шаги, Адам поднял голову:

— Доброе утро.

— Доброе.

— Хочешь кофе?

— Спасибо.

— Тогда садись. Я налью тебе.

Она села напротив него. Он поставил перед ней чашку с кофе:

— Ты хочешь есть? Я могу приготовить яичницу с беконом.

— Я и не знала, что миллиардеры умеют готовить.

— Приходится, если они голодны, а экономки нет дома. Но если ты не доверяешь мне как повару, мы можем где-нибудь перекусить.

— Может, лучше поговорим?

— Добро. Давай поговорим.

Им надо было обсудить очень многое.

— С чего мы начнем? — спросила она.

— Почему бы не начать с нас?

Кэти надеялась, что этой темы они касаться не будут — ведь никаких «нас» нет, как бы ей ни хотелось этого.

— Мы оба знаем, что вопрос может оказаться очень сложным, — заметил Адам.

— Слушай, — начала Кэти, — прошлая ночь была великолепна, но она не должна повториться. Все так… запуталось. Мы позволяем нашим эмоциям управлять нами.

Он с облегчением вздохнул:

— Хорошо, что ты это понимаешь.

Кэти не сомневалась, что ему это понравится. Она отпустила его легко и просто. Конечно, Адаму хорошо.

— Но я хочу, чтобы мы остались друзьями, — сказал он.

Опять «останемся друзьями». Сколько раз она слышала эти слова! Кэти уставилась на свою чашку, чтобы он не заметил, как ей обидно.

Надо смотреть правде в глаза. Даже если он вдруг захочет жениться на ней, она никогда не сможет быть миссис Адам Блер. Он слишком далек от нее. И не только потому, что он живет здесь, а она в Пекинсе.

— Кэти?

— Возможно, у нас будет общий ребенок. Значит, мы более или менее связаны друг с другом.

Он поднял брови:

— Ты очень мрачно настроена.

Потому что для нее все будет мрачно. Некоторое время, по крайней мере. Но Адам ни в коем случае не должен знать. Потому что он будет чувствовать себя виноватым, и все запутается еще больше. А это ей совершенно не нужно.

Кэти заставила себя улыбнуться:

— Я не то хотела сказать. Конечно, мы будем друзьями.

— Из разговора с доктором Мейером я заключаю, что ребенок, по-видимому, мой и твой. Мы должны принять этот факт.

— Я говорила, что не готова иметь собственного ребенка. Но теперь… Я не смогу отдать его тебе.

Адам положил руку ей на локоть. Кэти не хотелось, чтобы он прикасался к ней. Так только хуже.

— Кэти, я не жду этого от тебя. Если это наш с тобой ребенок, мы что-нибудь придумаем.

Наш ребенок… Ее пробрала дрожь от его слов.

Она высвободила руку. А то еще совершит какую-нибудь глупость. Например, бросится ему на шею и начнет умолять о любви.

— А как же наш договор о суррогатном материнстве? — спросила Кэти.

— Аннулируется, я думаю. Мы должны выработать другой договор — об опекунстве и содержании ребенка. Не волнуйся, я позабочусь о финансовой стороне дела.

Опекунство и содержание? Какой-то кошмар.

— Я не хочу ждать его рождения, чтобы сделать анализ ДНК, — заявила она. — Нужно сделать анализ как можно скорее.

— Доктор предупредил, что это связано с риском. Неужели так важно знать прямо сейчас?

Ему, возможно, нет. А ей очень важно.

— В любом случае это твой ребенок, Адам. Ты отец. А кто я? Мать или всего лишь тетя? Я не могу девять месяцев считать, что ношу своего ребенка, а потом обнаружить, что у меня нет материнских прав.

— Конечно, мы сделаем анализ.

— Кроме того, я считаю, что, пока мы не знаем результат анализа, мы не должны говорить об этом ни с кем, кроме врача, — продолжила Кэти. — Я не могу взвалить на моих родителей такой груз.

Хотя они, по иронии судьбы, находятся в той же ситуации, что и Адам. Ребенок Бекки, ребенок Кэти — все равно это их внук. Только ее статус остается неопределенным.

— Как хочешь, Кэти. Все будет хорошо.

Она надеялась, что да. Рано или поздно.

Кэти посмотрела на часы, увидела, что уже очень поздно:

— А теперь мне действительно пора домой.

— Тебе не надо убегать.

Нет, надо. Чем дольше она тут задержится, тем тяжелее.

— Я должна вернуться на ферму, а тебе, вероятно, пора на работу.

— Да, в последнее время я редко там бываю.

Она отпила глоток кофе и вылила остальное в раковину.

Адам встал:

— Я провожу тебя.

На улице по-прежнему было очень жарко, и Кэти с нежностью подумала о более прохладной осенней поре. Она открыла дверцу пикапа, повернулась, чтобы попрощаться, и увидела, что Адам стоит совсем близко. Кэти отшатнулась и стукнулась спиной о сиденье. У нее вдруг перехватило дыхание, и он понял это.

— Поцелуй на прощание? — спросил Адам, наклоняясь к ней.

«Нет, нет, не надо, пожалуйста», — мысленно выкрикнула она, но его губы уже касались ее губ, и она не смогла оттолкнуть Адама. Он обнял ее, прижал к себе, и она растаяла.

— Пойдем со мной в дом, — прошептал Адам. — Еще один раз, и больше я никогда не буду просить тебя.

Кэти хотела этого, хотела очень сильно. Но не могла. Сердце у нее и так рвалось на части. Адам считает, что у них был свободный, ни к чему не обязывающий секс. Но для нее это не так, и ей надо уйти, пока она совсем не запуталась.

Адам смотрел вслед Кэти с противоречивыми чувствами, что было для него необычно. Он не хотел, чтобы она уезжала, и в то же время знал, что так будет лучше. Ему очень нравилась Кэти. Он видел, что это чувство взаимно, хотя она и старается это скрыть. А ему ни в коем случае не хотелось причинять ей боль. Особенно теперь.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

Он резко обернулся. В дверях, сложив руки на груди, стояла Селия.

— Ты оставила записку, что идешь по делам.

— Верно. Но я вернулась.

— Могла бы предупредить.

— Но тогда я не могла бы подслушивать, правда?

Что ж, по крайней мере, откровенно.

— Как давно ты дома?

— Достаточно давно.

Достаточно, чтобы услышать что-то, из-за чего она смотрит так сердито. Адам с детства знал, что подобный взгляд предвещает нотацию. Только этого ему сейчас не хватает.

— Думаю, ты не собираешься на ней жениться, — бросила Селия.

— Ты правильно думаешь. Мы даже не уверены, что это ее ребенок.

— А если ее? — Экономка смотрела на него, плотно сжав губы.

— Не надо, Селия. Я уже не маленький.

— Тогда не веди себя как маленький. — Она хлопнула дверью.

Ух! Такой рассерженной он ее давно не видел. С тех пор, как утащил у шофера ключи от машины и поехал кататься. А потом врезался в дерево. Отец, чье внимание Адам хотел привлечь, был слишком занят, чтобы прийти в полицию и забрать его. Это сделала Селия. Как она бранилась! Так же, как сейчас.

— Я, честное слово, не понимаю, почему ты рассердилась, — сказал Адам.

— Я сержусь, потому что мне нравится Кэти, а ты разбиваешь ей сердце.

— Это смешно. — Он пошел в кухню, Селия за ним. — Все это не имеет никакого отношения к сердцу. Она расстраивается, это понятно. Ситуация довольно-таки сложная.