За рамками приличия - Селмер Мишель. Страница 3

— Такой проблемы нет. Я иногда встречаюсь с Вилли Дженкинсом, но не могу сказать, что он много для меня значит. У нас с ним скорее… дружба… на основе взаимной выгоды, если ты понимаешь.

Адам понял, и ему захотелось повесить Вилли Дженкинса за ноги. Для него она всегда будет младшей сестренкой Ребекки. Малышкой Кэти.

Но теперь Кэти — сильная женщина. Лет двадцати семи или двадцати восьми, если память ему не изменяет. И не его дело, с кем она иногда встречается.

Или почему…

— Процедура может занять целый год, — заметил он. — Даже больше, если не получится с первого раза. Что, если ты кого-нибудь встретишь?

— Кого, по-твоему, я могу встретить? В Пекинсе живет человек восемьсот. Большинство местных мужчин я знаю с детского сада. Если бы мне пришло в голову безумно влюбиться в кого-нибудь из них, я бы давно это сделала.

Он попробовал еще раз:

— А ты подумала, как изменится твоя фигура?

— Ты забыл, с кем говоришь, — возразила Кэти, показав на свою непритязательную одежду и завязанные в конский хвостик светлые волосы. — Я не Ребекка. Меня не волнуют вес и объем талии. Зато тебе не найти более ответственного человека. Я не курю, не принимаю лекарства, даже обезболивающие, не пью. Иногда позволяю себе стакан пива, и только. И мне нетрудно без него обойтись. Я уже не говорю, что здорова как лошадь. А мой врач не устает повторять, что мое тело просто создано для материнства.

Ну, что верно, то верно. У нее фигурка модели пятидесятых годов. Тогда женщины выглядели как женщины, а не как мальчишки-подростки. Ребекка, с точки зрения Адама, слишком заботилась о своем весе и внешнем виде. Как будто думала, что он будет меньше любить ее, если она не будет выглядеть на сто процентов. Даже во время болезни она заставляла себя встать с кровати и наложить макияж. А когда у нее уже не было сил, макияж накладывала сиделка.

Знакомая боль, какую он испытывал, вспоминая о Ребекке, разбила защитную броню его сердца.

И тут Кэти удивила Адама. Она потянулась через стол и взяла его за руку. Но еще больше удивило мужчину приятное ощущение, возникшее в пальцах и распространившееся по кисти. Руки у Кэти немного шершавые из-за работы на ферме, но теплые. На ногтях нет лака, однако они чистые, аккуратно подстриженные. В ней все… Как бы это сказать? Естественно.

Чего нельзя сказать ни о создавшейся ситуации, ни о странном, тоскливом чувстве где-то в глубине души.

— Адам, ты прекрасно понимаешь, что не найдешь никого надежнее меня.

Как ни неприятно признавать это, Кэти права. Несмотря на возникавшие в прошлом сложности, она не сделает ничего во вред ребенку сестры. Зато она может воспользоваться ситуацией и постараться им манипулировать. А он никогда не допустит этого. Не только в деловом смысле. Особенно не в деловом смысле. Так не будет.

Но речь идет о его ребенке. Разве он не обязан, как отец, поставить ребенка на первое место, сделать его здоровье и благополучие приоритетом номер один?

Кэти сжала руку Адама так крепко, что пальцы его стали терять чувствительность. А сидевшие в буфете сотрудники компании начали посматривать на них с любопытством.

Он осторожно высвободил руку:

— Пойми, Кэти…

— Адам, пожалуйста! Позволь мне сделать это. — Она запнулась. В ее глазах была мольба. — Ты же знаешь, Бекка хотела бы именно этого.

Ух! А вот это удар ниже пояса. И самое скверное, она права. Разве не в этом состоит его долг перед Беккой? Кэти сделает это для них. Для их ребенка. И разве не он отчасти виновен в том, что когда-то Бекка отдалилась от своей семьи?

— Все это идет вразрез с моими представлениями, — начал он. — И хотя я, прежде чем дать окончательный ответ, должен поговорить с адвокатом, я склоняюсь к тому, чтобы сказать да.

На ее лице отразились облегчение и благодарность.

— Спасибо, Адам. Обещаю, ты не раскаешься.

Что было исключено, потому что он уже раскаивался.

Кэти вскоре уехала, и Адам со смятенной душой отправился к себе в кабинет.

С одной стороны, в том, что она станет суррогатной матерью, есть много положительных моментов.

Теоретически это просто идеальный выход. Но жизненный опыт научил Адама, что отнюдь не всегда все идет, как планировалось, и то, что вначале кажется идеальным, может обернуться катастрофой. В любом случае надо поговорить с адвокатом, а потом принимать решение.

Брен, секретарша, остановила его, когда он шел мимо ее стола:

— Сенатор Лайонс звонил, когда вас не было. Сказал, что до конца дня его не будет офисе, но завтра он опять позвонит.

— А он не объяснил, что ему надо?

— Думаю, взнос. Разве он не собирается переизбираться?

— Вероятно, вы правы.

— Мистер Суарес хочет видеть вас.

— Позвоните ему и скажите, что я жду его сейчас, — распорядился Адам. Правда, он не был уверен, что сможет сосредоточиться на работе. Слишком много мыслей крутилось в голове.

Адам вошел в кабинет, остановился у бара, налил себе немного виски, потом сел за стол и включил компьютер.

— Привет, босс.

Адам поднял голову и увидел, что в дверях стоит Эмилио Суарес, финансовый директор компании «Вестерн ойл».

Компания, когда Адам унаследовал ее от отца, находилась на грани банкротства, но финансовый гений Эмилио вернул ей процветание. Эмилио родился в бедной пуэрто-риканской семье, но смог-таки, получив стипендию и грант, окончить колледж лучшим в классе. Именно этим он привлек внимание Адама, когда тот набирал команду менеджеров. Эмилио стал незаменимым работником и не зря получал огромное жалованье. А еще он стал другом Адама.

Адам жестом пригласил его войти.

Эмилио закрыл за собой дверь и налил себе виски.

— Ты хотел поговорить со мной?

— Сегодня позвонил мой брат и сообщил кое-что интересное, — заявил финансовый директор.

— Который из них? Федеральный прокурор, тот, что живет в Европе, или третий?

Третий брат был паршивой овцой. Он мотался по белу свету и звонил, только когда ему что-нибудь требовалось. Главным образом, деньги.

— Прокурор, — уточнил Эмилио, садясь напротив Адама. — Но если кто-нибудь спросит, ты услышал это не от меня.

— Конечно.

— Ты знаешь Леонарда Беттса?

— Только по слухам.

Беттс был финансовым гением и, согласно «Форбсу», самым богатым человеком в Техасе. Говорили, что все, к чему он прикасался, превращалось в золото.

— Ты не имел с ним дел? — поинтересовался Эмилио.

Адам помотал головой:

— Он всегда казался мне слишком преуспевающим. Или ему крайне везет, но везение не вечно, или он — темная лошадка.

— Инстинкт тебя не подвел. Алехандро сказал, что, похоже, его с женой собираются арестовать и судить за финансовые махинации.

— И жену тоже? — удивился Адам.

— И ее родителей. По крайней мере, мать. Отец умер несколько лет назад.

— Значит, это был семейный бизнес?

— Я решил на всякий случай предупредить тебя, хотя не думаю, что мое имя всплывет, когда пресса пронюхает об этом деле.

— Ты имел с ним дела?

— Упаси бог! Это скорее личные отношения.

Адам нахмурился. Ему не понравилось то, что он услышал. В интересах компании держаться как можно дальше от скандалов.

— Что значит «личные отношения»?

— Когда я учился в колледже, то был помолвлен с Исабель Уинтроп, нынешней женой Беттса.

Адам чуть не открыл рот от удивления. Эмилио никогда не говорил, что знаком с ней. А помолвка? Адам никогда бы не подумал, что Эмилио способен жениться. На ком бы то ни было.

— Я ничего не знал об этом.

— Она оставила меня ради Беттса за две недели до свадьбы.

— Черт. Мне очень жаль, Эмилио.

Тот пожал плечами:

— Честно говоря, она оказала мне услугу. Мы были молодыми и глупыми. Мы бы развелись через год. — Что-то в его глазах открыло Адаму, что все это было для его друга очень болезненным. И он не стал задавать вопросы. — Исабель всегда охотилась за деньгами, но, честно говоря, мне не приходило в голову, что она помогала Беттсу избавлять его клиентов от миллионов долларов.